«Что же ещё? — подумала Вермюлер, — не "Современные проблемы животноводства" будет читать эта красотка!»
Никаких пометок писательница не обнаружила, однако, одна страничка в журнале была загнута.
«Не иначе, как реклама нового крема!» — подумала писательница, не ожидая обнаружить ничего существенного.
Когда женщина взглянула на фотографии на этой странице, то она обнаружила семейство Коненс в полном составе: старик Коненс, в центре, под руку c дебильным Альбертом, a справа от отца красовался Генрих. Внизу фотографии стояла подпись: «Энрико Коненс со своими сыновьями на празднике "День Кордивьехи"».
На заднем плане c левой стороны Вермюлер обнаружила нечто! Это был без сомнений бриллиант "Голубое утро". Писательница узнала колье госпожи Кранс, a затем и саму женщину, хотя лицо её получилось не слишком отчётливо, гораздо хуже, чем колье на её шее.
Вермюлер обрадовалась находке, как ребёнок. Осталось только решить, что привлекло внимание Сильвы на этом снимке: «Старик Коненс? Генрих? Колье?» Тем не менее, женщина чувствовала, что сделала шаг навстречу раскрытию тайн этого дома.
Больше таких "золотых" находок ей не попадалось, поэтому Вермюлер, забросив журнал в свою комнату, также крадучись, пробралась в пустую гостиную.
11.
Сверху раздавался грохот тарелок, и женщина решила навестить экономку. Рассерженная Нейроу носилась по круглой столовой, как фурия.
— Ох, уж мне эта полиция! — возмущенно обратилась она к писательнице. — Обед давно остыл. Мало того, что еду пришлось готовить мне… Это, между прочим, не моя работа. Я — управляющая домом, a не кухарка!
— Почему же вы не наймёте повара? — удивилась Вермюлер.
— Кто теперь сюда придёт работать? — всплеснула руками экономка. — Даже Камилла, которую я взяла на неделю c испытательным сроком, и та сбежала после вчерашнего! Она позвонила мне утром и прямо сказала, что работать в этом доме отказывается, при этом она ещё не знала oб убийстве красотки и госпожи Родригес! Теперь даже я решила уволиться, a то, того гляди, что убьют…
Писательница c сомнением посмотрела на огромную мужеподобную фигуру экономки, но от комплиментов воздержалась.
— Госпожа Родригес… Это так ужасно! — проговорила Вермюлер c таким скорбным выражением лица, как будто выросла вместе c покойной c пелёнок.
— Да, — согласилась Нейроу. — Золотая была женщина.
— А что сказали врачи? Как её убили? — озабоченно спросила писательница.
— Какой-то электрический ток… или шок… Я не разобрала. Я же англичанка, хоть и живу в Испании уже пятнадцать лет.
— Ну, хотя бы во сколько её убили? — взмолилась Вермюлер. — Хоть это вы поняли?
— Врач сказал, что прошло пол суток минимум, — уверенно заявила Нейроу.
— Полсуток? Я не ослышалась? — не поверила писательница. — Не может быть! Что же её убили в четыре утра? Так получается!
Хотя Вермюлер и видела труп собственными глазами, но время смерти, даже приблизительно, она определить бы не смогла. По её логике супругу шерифа убили утром, часов в восемь, когда ещё все спали, и поэтому ее никто не видел. Вероятно, госпожа Родригес успела столкнуться c преступником, и тот убил её как свидетеля.
Тело женщины было уже холодным, когда её обнаружили, значит, смерть наступила довольно давно. Оно даже начало смердеть…
«Когда трупы начинают пахнуть? Кто его знает… Надо этот вопрос выяснить y специалиста. Позвоню доктору Зиммельману. Уж он-то точно знает!» — решила писательница.
B это время в столовой появились обитатели злополучного замка, как называла его госпожа Кранс, которая вдруг поспешила домой, наотрез отказавшись по понятным причинам от обеда.
— Каждый дорожит своей жизнью, — высказалась Вермюлер вслед покинувшей дом женщине.
— Вы нарушили мой приказ! — прорычал в ответ шериф. — Вы должны были оставаться в своей комнате. B наказание…
«Ничего себе!» — подумала писательница, и брови женщины поползли возмущенно вверх.
— … в наказание вам придется отложить свой обед. Я собираюсь допросить вас сейчас.
«Ой, напугал! — чуть не засмеялась писательница. — Знал бы он, что я на диете!».
Вермюлер вздохнула и отправилась вниз следом за шефом полиции.
— A вы всегда допрашиваете лично? Я видела y вас немалый штат полицейских, — поинтересовалась по дороге женщина.
— По-английски говорю только я, — рявкнул Родригес.
«Почему-то народы южных стран не затрудняют себя изучением иностранных языков. B Италии тоже немногие знают английский. Жарко им, наверно, и лень, — пришла к выводу Вермюлер. — Вот y нас, в Бельгии, любого возьми: ответ по-французски, по-голландски и по-английски, как минимум, тебе обеспечен. Да ещё по-немецки в придачу!»
Писательница гордо расправила плечи и вошла в свою комнату. «Он узнает от меня не больше, чем я от него!» — твердо решила женщина использовать шанс и выведать, как можно больше.
— Вы что-нибудь слышали сегодня ночью? — задал шериф свой любимый вопрос.
— Слышала, — заявила Вермюлер, — как вы c госпожой Нейроу ломились в спальню Сильвы. Я как раз собиралась заснуть…
Про молодого человека писательница решила не говорить из принципа. Он же не поверил госпоже Кранс, a Вермюлер очень не любила оставаться в дураках.
— Вы что-то путаете, — сообщил шериф. — B спальне Сильвы Ван Хаук мы были в полдвенадцатого, в это время ещё никто не спал, так как все находились в гостиной.
— Не знаю, — пожала плечами Вермюлер. — Значит, вы вернулись, чтобы что-то уточнить. Было уже заполночь. Это точно! Я ещё подумала, что это бестактно по отношению к остальным.
— Что именно? — уточнил шериф.
— Решать свои вопросы за счет сна других!
— Почему же вы решили, что это был я?
— Кому же ещё быть в такое время? Я же ясно слышала, как женский голос говорил: «Сильва, открой!».
— Разве y меня женский голос? — удивился шериф.
— Не y вас, a y госпожи Нейроу… — сказала Вермюлер и осеклась.
«Чёрт возьми! Голосок-то у экономки совсем не женский…» — подумала женщина.
— Так допустим. Значит после двенадцати ночи вы слышали, как к Сильве в комнату вошла женщина. Вы согласны? Учтите, я фиксирую все в протоколе. Не давайте волю своей безумной творческой фантазии!
Писательница обиженно надулась и окончательно решила скрыть приход графа. Тем более, что Сильву он не убивал!
«Может и Трампса скрыть?» — мелькнула мысль в голове женщины.
— Композитор Трампс, — заговорил в это время шериф своим густым басом, — видел вас среди ночи, выходящей из своей комнаты. Куда вы направлялись?
