И вот теперь, когда эта не в меру любопытная Вермюлер сидела "под арестом" в доме Синди, Зиммельман был даже рад. У доктора и без того забот хватало, a тут ещё это дурацкое следствие.
Естественно, его тоже интересовало, кому могла понадобиться, например, госпожа Родригес. Хотя, хорошо зная характер женщины, не трудно было догадаться, что виной всему было её любопытство.
Зиммельман не сомневался ни на секунду, что супруга шерифа узнала то, что не следовало знать, и убить её мог только проживающий в доме. Психиатр проанализировал по привычке темперамент каждого, находящегося в доме в данный момент.
Хозяйка, Синди Куппер, девушка разумная и практичная, вряд ли опустится до ограбления. Она не из тех, кто принимает сиюминутное решение. И если бы ей потребовалось убить кого-нибудь, то девушка разработала бы план до мелочей. «Убить способна, но лишь при необходимости», — сделал Зиммельман вывод.
Сильва Ван Хаук, по мнению профессора, завидовала своей более именитой подруге. Доктор, вообще, не признавал понятия "женская дружба". Он хорошо, пожалуй, слишком хорошо знал все тонкости сложной женской натуры, наверно, поэтому таки не женился. «Если женщине чего-то надо от мужчины, то она называет это любовью. Если женщине чего-либо нужно от женщины, то это называется "женской дружбой". A женщине всегда чего-то надо…» — рассуждал Зиммельман.
У голландки Сильвы, типичной интровертки, к тому же натуральной блондинки, не было и не могло быть ничего общего c американкой Синди, общительной, открытой и, к тому же, тёмноволосой.
Цвет волос, однозначно, накладывает отпечаток на характер человека. B этом Зиммельман не сомневался. Он неоднократно наблюдал за своими пациентками. Перекрасившись в блондинку, они через несколько месяцев становились энергичнее, решительнее и даже, как ни странно, агрессивнее!
Поэтому сколько бы не убеждала голубоглазая блондинка Сильва, что она лучшая подруга кареглазой шатенки Синди, Зимелльман ни за что бы не поверил. A зависть ещё никого до добра не доводила. «Способна ограбить и убить тоже», — заключил психиатр.
Граф Орлофф, гордый сероглазый красавец, обладал, по мнению Зиммельмана, ясным умом и холодным расчётом. Такому не навяжешь своих идей, но в то же время, это человек импульсивного склада. «Способен на всё!» — сделал вывод профессор.
«Трампс… Трампс… Трампс… — проговорил доктор Зиммельман в глубокой задумчивости. — Я не могу сказать o нем ничего определённого: ни хорошего, ни плохого. Бесцветная личность, абсолютно неприметный человек. Следовательно, идеальный преступник…».
«Госпожа Вермюлер — моя старая знакомая, — подумал психиатр. — Женщина умная, но склонная к авантюрам. Похоже, что происходящее развлекает её. Очень наблюдательна, что весьма опасно для неё же самой. За двадцать c лишним лет семейной жизни только и занималась, что своими романами и перевоспитанием супруга. Бедный Роберт! Вермюлер — загадочная женщина, ведёт себя так, как будто весь мир — лишь материал для её причудливых замыслов. Убила уже человек двести, a может, и больше. На бумаге, конечно! A значит и в голове…». A от теории всегда не терпится перейти к практике, это Зиммельман знал на собственном опыте. «Опасная женщина», — решил психиатр.
Опасная женщина Вермюлер прервала размышления Зиммельмана своим телефонным звонком:
— Срочно приезжай ко мне. Требуется твоя консультация.
— Опять что-нибудь? — забеспокоился психиатр.
— Пока нет. Но всякое может случиться.
Услышав, что ничего, собственно, больше не произошло, профессор наотрез отказался вновь приехать в злосчастный замок. И никакие уговоры старой знакомой не подействовали. Осторожный и мудрый Зиммельман предпочитал держаться подальше от неприятностей.
— Тогда ответь мне хотя бы по телефону, — потребовала женщина.
— Конечно, — любезно согласился психиатр, облегченно вздохнув.
— Во-первых, я хотела бы знать причину смерти госпожи Родригес.
— Она была убита электрическим током. Источник неизвестен, — сообщил Зиммельман.
— Время смерти установлено? — деловито осведомилась писательница.
— Точное время смерти сказать трудно… — замялся доктор. — Прошло достаточно много времени.
— Много, это сколько? Час? Два? Сутки?
— В протоколе зафиксировано четыре часа утра.
— Вот это да! — прокомментировала Вермюлер.
— Действительно, загадка, — согласился c ней собеседник. — A ты что думаешь по этому поводу?
— Пусть полиция думает, y меня полно дел.
— Неужели тебе не интересно? — возмутилась писательница. — Что ты за человек!
— Совсем не интересно, — ответил Зиммельман. — И тебе советую не совать нос, куда не надо. Это опасно для жизни!
— Ваше дело, доктор, советовать, a наше дело… не следовать вашим советам! — засмеялась Вермюлер.
«Идиотка! — подумал психиатр. — Как же её остановить?»
Опыт подсказывал ему, что в данном случае больше всего подойдет методика "открытые двери". Так называют её психологи.
«Сейчас ей хочется противостоять, в ней взыграл дух борьбы и противоречий. И что бы я не предложил, будет исполнено c точностью до наоборот. Отлично», — решил доктор и принялся энергично навязывать женщине всё то, от чего он только что сам предостерегал.
— Ты находишься в доме, — внушал Зиммельман своей знакомой, следуя выбранной им методики, — на месте всех преступлений, так сказать. Используй эту возможность и постарайся вникнуть в самую суть событий. Окружающие тебя люди, свидетели, среди которых один убийца, сами помогут тебе прийти к разгадке. Даже не желая того! Начни c ограбления. Мне думается, что именно c этого всё и началось.
Собеседница на другом конце провода расцвела. Она весело защебетала в ответ, что именно так и поступит. Что совсем не обрадовало Зиммельмана, который рассчитывал, что писательница все сделает наоборот.
— Чёрт знает, этих женщин! Никакие методики к ним не подходят! — возмутился психиатр, положив трубку.
13.
Писательница сидела в своей комнате перед белым листом бумаги. Со стороны можно было подумать, что она создаёт свой очередной шедевр, что, впрочем, было не так далеко от истины.
Вермюлер твердо решила, что подброшенные самой судьбой события непременно должны быть запечатлены в её ближайших произведениях.
«Их слишком много для одного романа! — вздыхала женщина. — Столько преступлений, что не знаешь за какое хвататься!»
Вопреки совету Зиммельмана писательница решила преступить к расследованию c последнего убийства. «Если супруга шерифа была убита в четыре часа утра, то подозреваться могут лишь те, кто находился сегодня ночью в этом доме. Конечно, при условии, что супруга шерифа была убита именно здесь… — добавила мысленно Вермюлер. — Ну, уж к дому она приехала точно сама. Вряд ли убийца привез бы труп госпожи Родригес на её же собственном "Сеате"! Кроме того, женщине удалось ещё как-то попасть в дом. A ведь дело было в четыре часа утра… Госпожа Нейроу лично закрыла дверь дома вчера вечером и открыла сегодня утром. По крайней мере, она так заявила полиции. Это значит… что утром из дома ещё никто не выходил. Ключ от входной двери есть еще и y Синди, но она ещё спала, когда миссис Нейроу обнаружила труп Сильвы. Значит убийца обеих женщин ночевал под крышей нашего дома! Он же украл колье, если это не сделала сама госпожа Родригес».
