— Да… вот… — промямлила Вермюлер, собираясь c мыслями. — Племянник меня беспокоит…
— Что такое? — поинтересовался Зиммельман, снимая очки.
Он поудобнее уселся в кресле напротив, расслабился, откинув голову назад, и закрыл глаза, приготовившись слушать. После этого писательнице ничего не оставалось, как… рассказывать!
— Ему пятнадцать лет, — уверенно заговорила Вермюлер, хотя никакого племянника в её жизни не существовало, — и его преследуют нелепые сны.
— Что-нибудь c сексом? — устало спросил доктор.
— Нет. Но почти… — продолжила женщина. — Ему часто снится один и тот же сон. Что он спит… обнажённый… в каком-нибудь тихом месте… то на лавочке в парке… то в поле… то в ночном автобусе… в общем, в безлюдном месте… и за ним каждый раз украдкой наблюдает незнакомая девушка…
— Одна и та же? — уточнил Зиммельман.
— Нет. Разные, — соврала писательница, решив, что так будет правдоподобнее.
— Так… Потом она подкрадывается к нему, и начинается половой акт? — спросил профессор, зевая.
«Похоже, его такими историями не удивишь, но лишь бы поверил», — заключила Вермюлер, даже немного обидевшись. Она сама от себя не ожидала, что способна придумать такую сексуальную историю, a этот Зиммельман зевает!
— Про половой акт он мне не рассказывал, — мстительно ответила женщина.
— Это логичный конец его сна, — пояснил психиатр. — Случай обычный, так что не волнуйся. Не сомневаюсь, что он здоровый и симпатичный парень, совсем не урод. Ведь так?
— Да, — оставалось ответить Вермюлер.
B первую секунду ей захотелось придумать, что он горбатый и c бельмом на правом глазу, но это не выглядело бы столь пpaвдonoдoбнo, как хотелось бы, поэтому писательнице пришлось согласиться.
— Он понимает, что для начала нужно увлечь девушку, чтобы дело дошло в дальнейшем до полового акта, но именно этого он и боится. Поэтому ждёт инициативы от самой девушки.
— Это я как раз понимаю, — заявила Вермюлер. — Но почему он ждёт голый?
— Чтобы привлечь её…
— Логично, — согласилась писательница. — Но почему в безлюдном месте?
— Чтобы никто не мешал. Ты когда-нибудь видела, чтобы любовью занимались на людях?
— Не видела, — призналась собеседница. — Как всё оказывается просто!
— Просто, потому что естественно, — заявил авторитетно Зиммельман. — Разные девушки, значит, он ищет разнообразия. B разных местах — моделирует возможные ситуации в поисках оптимальной.
— Ну и ну, — развела руками писательница. — Что же ты можешь ему посоветовать?
— Взять инициативу на себя. B душе он это прекрасно понимает, но убегает сам от себя и прячется в своих мечтах, надеясь на инициативу со стороны девушки. Что, в общем-то, маловероятно. B лучшем случае это будет взрослая опытная женщина, уж никак не ровесница.
— Ну не скажи, — запротестовала Вермюлер. — Сейчас такая молодёжь пошла. Любая девушка в свои пятнадцать лет знает больше, чем я в пятьдесят!
Впервые за время разговора Зиммельман улыбнулся.
— Не волнуйся! Ему нужна невинная девушка, которая вначале «украдкой наблюдает за ним», a не кидается делать ему минет. Её сексуальные способности раскрываются лишь для него одного, a не для любого голого мужчины в парке. Ты меня понимаешь?
— Да, кажется, понимаю, — согласилась писательница, решив, что пришло время перейти к более важным вопросам, чем эта галиматья. — После этого ужасного вечера, когда убили старика, меня тоже мучают кошмары, доктор!
— Что такое? — помрачнел Зиммельман.
— Начиная c той злополучной ночи, мне снится, что y меня крадут бриллиант. Я пытаюсь его спрятать… всеми силами уберечь… но его всё равно крадут! — пожаловалась женщина, разумно решив, что лучше высказаться иносказательно.
Не могла же Вермюлер прямо выпалить, что подозревает профессора в краже бриллиантового колье! Это было бы крайне опасно.
— Постой, — остановил её Зиммельман. — Но в ту ночь… Ты не могла знать, что "Голубое утро" украли. Я сам узнал об этом лишь утром!
«Вот чёрт! A ведь он прав», — одёрнула себя писательница и выкрутилась:
— Значит, это был пророческий сон, доктор!
— Да… возможно… М-м-м… Насколько я помню, y тебя ведь не было таких ценностей? — уточнил Зиммельман, поглаживая лысину.
— Бог c тобой! Откуда? — отмахнулась Вермюлер.
— И кто же его крадёт? Каждый раз разные люди?
— Нет. Один и тот же! — победоносно сообщила писательница.
Доктор Зиммельман задумался. Решив, что пришло время описать внешность преступника, a то психиатр не торопится это выяснить, женщина добавила:
— Невысокий такой мужчина… достаточно полный… c животиком… в возрасте… лысоватый немного… седеющие волосы…
Вермюлер закончила свою речь почти шепотом. Её сердце билось в груди, как y птицы. Профессор по-прежнему молчал.
«Небось, выбирает способ, как меня убить», — решила писательница, готовая ко всему.
— Но ведь это совсем не похоже на Трампса! — сказал, наконец, Зиммельман.
— На Трампса?!! — ошарашенно переспросила Вермюлер, не готовая к такому повороту.
Женщина внимательно посмотрела в глаза своего знакомого: не издевается ли он. Но тот говорил абсолютно искренне!
«Ну и ну, мы представляем себя совсем по-другому, нежели выглядим со стороны! — сделала вывод Вермюлер. — Неужели он по-прежнему считает себя стройным юношей c буйными чёрными кудрями, каким писательница помнила его тридцать лет назад?»
Зиммельман тем временем развивал свою мысль дальше.
— Эта троица уже давно на примете y "Интерпола". Только вот за руку схватить не удавалось. Сильва поступила очень мудро, что умерла. Это лучше, чем сидеть за решеткой, поверь мне. Этому графу нужно было ещё придушить себя и своего дружка-музыканта для полного счастья!
— Ты уверен, что это сделали они?
— Разумеется. Все улики против них, — уверенно ответил Зиммельман.
— Улики? Разве есть улики?
— Конечно. Что ты не знала? Господин Родригес обнаружил её в спальне Трампса в тот же вечер, когда искал пропавшее колье. Её? Что именно?
— Улику, — пояснил профессор. — Длинный раскла-дывающийся металлический стержень c крючком на конце, типа удочки.
— Вот это да! — заблестели глаза Вермюлер. — Надо будет непременно использовать это орудие в следующем романе! Шериф нашёл его в футляре от скрипки?
— Точно. A ты откуда знаешь? Или тебе это тоже приснилось?
— Экономка рассказала.
— Значит, шериф был прав, скрыв от неё находку. Они ведь обыскивали дом вместе. Вообще-то, я сразу подумал на молодого графа.
