— Позволь узнать, почему? — недовольно спросила собеседница. — У меня нашлось много других кандидатур… более подходящих…
— Граф Орлофф! — вдохновенно произнёс психиатр. — Тут же возникает ассоциация: бриллианты!
— У меня не возникает, — упорствовала Вермюлер. — Скорее вспоминается что-то съестное, типа… "Роти Орлофф"… но уж никак не бриллианты!
Ей весьма импонировал этот молодой человек, и женщина искренне желала помочь ему.
— Вот взгляни сюда, — предложил доктор Зиммельман и протянул писательнице красочное издание книги "Бриллианты Мира". — Страница сорок шестая, глава под названием «Бриллиант Орлофф».
Вермюлер недоверчиво раскрыла книгу на предложенной странице и ахнула. На фото сиял прекрасный удивительно правильной формы бриллиантовый шар. Зиммельман оказался прав.
— Всемирно известный бриллиант, — прочитала писательница. — Граф Григорий Орлофф приобрёл его в Лондоне в подарок для русской императрицы Екатерины Второй, чтобы вернуть её милость. Царица подарок приняла, но любовью обделила. Несчастный граф Орлофф умер в психиатрической клинике.
Зиммерман согласно кивал голвой, слушая читающую женщину.
«И как ему не надоедает весь день кивать головой?» — подумала женщина, возвращая психиатру каталог, а потом добавила:
— В психиатрической клинике! Это по твоей части…
— Да, — согласился он. — Предшественнику везло не больше, чем нашему "графу".
— Его титул вымышленный?
— Да. Настоящее имя этого молодого человека Эмиль Карнаухофф. Родился во Франции. Потомок русских иммигрантов, бежавших в Париж после революции семнадцатого года. Мошенник международного масштаба. Несмотря на молодой возраст на его счету перепродажа изумруда "Эсперансы", похищенного y шейха Эль-Фарида, и другое ещё более крупное дело!
Зиммельман перелистал каталог и открыл его на главе под названием "Евгения".
— Вот этот бриллиант, весом тридцать карат, между прочим, попал c его помощью в одну из частных коллекций.
— Настоящий владелец не известен, — прочитала Вермюлер вслух.
— Я знаю кто! — гордо заявил Зиммельман, но собеседница, не дослушав его, бросилась искать "Голубое утро".
— Страница пятьдесят девять, — подсказал ей друг.
– "Голубое утро", — зачитала женщина. — Сорок четыре карата, исключительной чистоты. Британский морской офицер приобрёл его в Мадрасе в 1752 году. C тех пор камень хранится в этой семье, переходя по наследству.
— Вот так… Шла целенаправленная охота. Бедная госпожа Кранс! — посочувствовал доктор Зиммельман. — Но я счастлив, что преступники, наконец, схвачены и понесут заслуженное наказание.
— Кража — да, но три убийства… — напомнила Вермюлер. — Неужели это они?!
— Бриллианты, особенно крупные, всегда приносили несчастья! — глубокомысленно изрёк Зиммельман.
— Спасибо, доктор! Я и так задержалась. Пора ужинать, — попрощалась писательница и, усевшись в такси, направилась в ресторан "Ла Косита".
19.
Заведение действительно оказалось дорогим: цены в меню выглядели внушительно. Вермюлер не была наследницей Онассиса, поэтому, убедившись, что цены в меню не в испанских песетах, а всё-таки в евро, писательница рискнула заказать что-нибудь совсем простое.
— Паелла, пор фабор! — заявила женщина c гордым видом, как будто заказала омаров c шампанским.
Ей пришлось ждать довольно долго, но, к счастью, писательница никуда не спешила. Она сидела и размышляла, сопоставляя события и факты. Спрятанный шприц неудобно упирался в тело, но женщина мужественно терпела. Вермюлер решила обратиться к какому-нибудь частному детективу, но не за помощью, конечно, она была достаточно уверенна в себе, a для того, чтобы получить результаты анализа.
На террасе ресторана пировала какая-то шумная компания. Слишком пьяная для англичан, но, тем не менее, это были они.
— Выпьем за наших жён и за любовниц, и чтобы они никогда не встречались! — донеслось до писательницы.
«Очень оригинальный тост, — подумала Вермюлер. — Пожалуй, даже лучше предыдущего, когда они пили за то, чтобы y их детей были богатые родители!»
Писательница внимательно осмотрела компанию. За столом сидело двенадцать мужчин и ни одной женщины. Насколько она поняла из отрывков разговоров, праздновалась очередная годовщина какого-то клуба.
«Вот это уже похоже на них, — подумала Вермюлер, сразу вспомнив анекдот её покойного мужа o том, как моряки обнаружили англичанина на необитаемом острове. Он построил себе три дома, объясняя: „Это дом, где я живу. Это — клуб, в который я хожу, a это — клуб, в который я не хожу!“.
Писательница не сомневалась, что её анекдот пришелся бы сейчас ко столу, будь она мужчиной. Почему-то считается, что y женщин чувство юмора отсутствует…
Но компании было весело и без неё. Очередной оратор забрался, чуть ли не на стол, когда подошедший к нему официант сообщил:
— Простите, но вы читаете меню!
Толстяк со смехом достал заготовленную речь, которую заткнул за воротник вместо салфетки и c прежним усердием принялся за чтение.
Спустя двадцать минут красивая официантка в традиционном испанском костюме c виноватым видом принесла огромную сковородку c дымящимся рисом и ещё бог знает c чем.
— Я ждала так долго, что вам придётся за это фламенко станцевать! — пошутила писательница, глядя на экзотичную испанку, которая, казалось, вот-вот взмахнёт кастаньетами.
Но девушка просто извинилась.
— Это всё мне? — простонала Вермюлер, вспомнив, что она на диете.
— Да, синьора. Паеллу готовят всегда на двоих.
Женщина снова взглянула на гигантскую порцию и решила, что имеет полное право помучить красавицу расспросами.
— Ваш ресторан мне порекомендовал доктор Зиммельман, — заявила писательница. — Я приехала к нему в гости из Бельгии.
По вежливому молчанию официантки Вермюлер поняла, что ей безразлично, откуда она, хоть c Луны.
— Сегодня он приехать со мной не смог, — упорно продолжала она дальше. — Но говорит, что был y вас буквально на днях. Позавчера, если я не ошибаюсь…
— Так точно, синьора, — подтвердила испанская красавица.
— Вы работаете допоздна? — продолжила допрос женщина. — Доктор сказал, что был здесь после полуночи, но я ему не поверила.
— Да. Он был перед закрытием, — сообщила официантка. — Мы закрываемся в четыре часа утра.
Вермюлер любезно поблагодарила её за ценную информацию и Бога за то, что эта девушка говорила по-английски.
