— Какого черта?! — обернувшись, остолбенел он. — Ва-ваше величество?
— Простите, если оторвали от работы, — вежливо извинился котик. После чего, не снимая улыбки, с разбегу прыгнул комиксисту на грудь, повалив его на пол. Профессор не только тяжелый, он этот прием не один год отрабатывал. Поверьте, редко кому из подозреваемых или мешающих нашей работе индивидуумов удавалось устоять на ногах…
— Что… что происходит?! Я же таки ни в чем не виноват!
Алекс молча снял с мольберта холст и положил его в камин. Пламя недоверчиво лизнуло картину…
— О нет! Прошу вас, ваше величество! Это же есть мое творение! — Рейнольдсон вскочил на ноги и бросился вперед с висящим на груди котом. Командор одним движением вернул его в прежнее состояние…
— Вэк… от меня опять скрыли самое важное? — Я бросила взгляд на полыхающую картину и все поняла. Это оказалась та самая работа, где от Джека остался один силуэт. Так вот сейчас он был там — весь!
Трехмерный, не плоский, при плаще и рогах, в сегодняшнем костюме. Его лицо, искаженное яростью, казалось подвижным, он явно терпел сильные муки. От злости его тело на рисунке ходило волнами (или это оптический обман?), просто холст скорее не горел, а плавился. Тем не менее Джек Попрыгунчик медленно исчезал в очистительном пламени камина!
Что ж, Рейнольдсон нас вчера надул… То есть, конечно, не всех нас, а меня. Ребята, получается, все поняли, но традиционно не поставили боевую подругу в известность. Наверное, это их маленькая месть за мое самоуправство… Хотя что уж такого недозволенного я сделала? Подумаешь!
— Накануне мы получили результаты анализа жидкости, взятой у Попрыгунчика. То, что давало ему подобие жизни, якобы было его кровью, — на деле всего лишь черная краска. Почему именно черная, а не красная, не голубая? Оказалось, что художник, нарисовавший Попрыгунчика, замешивал ее по-особому, и именно в ней весь секрет, — терпеливо начал объяснять Алекс, глядя на комиксиста так, что тот уже не пытался подняться. Кажется, он уже понял, что мы те, кто приходил вчера, и это пугало его куда больше, чем визит самой королевы…
— Нужно было сделать так, чтобы объект вернулся в портрет, истекая кровью, то есть краской, и теряя силы. Эксперимент удался. Он прибежал подлатать раны, чем и занялся создавший его тип! — добавил Пусик, грозно топорща усы.
Рейнольдсон обреченно покосился на кота, не сказав ни слова.
— Значит, его бессмертность была мифом? Ну если бы мы палили в него минут двадцать из пулемета, он бы умер сам, истекая краской?
— Скорее всего, да. Но он не стал бы ждать, а телепортировался бы в картину, как сегодня. Поэтому никто и не мог с ним сладить: в него стреляли в упор, но он не падал, а уходил прыжками, и автор замазывал ему раны. И люди верили в неуязвимость монстра, — продолжил командор.
— А эти его телохранители-ученые, они что, ничего не знали?
— У них «переходник» устаревшей модели, на поиск объекта уходит минут пятнадцать, потому мы всегда опережали их на один ход. И потом, они были спокойны, искренне считая, что Джек неуязвим. Видимо, не до конца его исследовали.
— И уже не доисследуют… — важно заключила я. — Мы встали на пути научного прогресса! Наверное, нам должно быть стыдно…
Держать художника на полу больше смысла не имело — холст прогорел. Кот предложил на всякий случай сжечь и остальные портреты Попрыгунчика, мы не возражали.
— Ой, ви жестокие люди, оставьте мне хотя бы память! — взмолился Рейнольдсон. — Джек таки не ведал, что творил, он был всего лишь шаловливое дитя… Может, я один ответственен за все его преступления!
— Это точно, но боюсь, вряд ли кто в Скотленд-Ярде примет твою явку с повинной, — вздохнула я, с сочувствием глядя на художника. Кофе, что ли, ему сварить и дать выпить чашечку, пусть человек хоть немного успокоится. Но ведь лень, да и не королевское это дело, так что кофе он не получил…
— Я был вынужден нарисовать его таким монстром! Что ви хотите?! Этот проклятый жанр ужастиков требовал от меня крови и зрелищ! Я работал по контракту, из-под моей кисти вышло с десяток таких чудовищ…
— Но никто из них не ожил и не совершал нападения в реальной жизни, — вставила я. — Так почему именно он?
— Потому что… таки я не знаю почему! Ви говорили о черной краске… Да, из ранений текла черная краска, но что я мог? Заявить сам на себя в полицию?! Я закрашивал дырки на его теле, подправлял его лапсердак. Джек разговаривал со мной, просил помощи, требовал рисовать ему разные костюмы. Он был франтом, мой бедный жуткий шедевр…
— Так вот, насчет краски. На чем вы ее замешивали? — спросил Алекс.
— На саже. Ой, да сейчас все так делают. — Творец спокойно пожал плечами.
— Но на какой! Она от сгоревшего человека.
Я ахнула. Но Рейнольдсон нисколько не смутился:
— А что не так? Где тут преступление?! В тот год я попал в больницу Святого Марка. Было много свободного времени, когда я таки пошел на поправку, поставил в саду при больнице мольберт и начал рисовать. Как-то у меня кончилась черная краска, я стал искать, где тут можно достать сажу.
— А купить в магазине?
— Откуда деньги у бедного еврея, мисс?! — укоризненно сощурился Рейнольдсон. — В кармане ни пенса, а рядом старый крематорий… Один мой коллега когда-то говорил, что зола из крематория дает более насыщенный оттенок черного. Я человек без предрассудков и даже обрадовался возможности самому проверить, так ли это.
— Значит, краской, замешенной на саже сгоревших тел, вы нарисовали Джека Попрыгунчика?..
— Да, и он ожил у меня на глазах! О, шоб я такого не смотрел и во сне! Он же отнял у меня полздоровья! После него я не рисовал никого, все идеи в моей голове были связаны только с ним, одна из них — его «японские подружки». Жаль, ви таки не успели мне попозировать. — На губах комиксиста появилась блуждающая улыбка, а в глазах — знакомый сальный блеск. И этого аморального типа я еще жалела!
— Психокинетическая энергия с сильным отрицательным зарядом осталась в золе от многочисленных грехов умерших людей, чей пепел вы брали. В этом весь секрет, — резюмировал агент 013. — Ну что, на Базу?
Командор отрицательно покачал головой, кивая в мою сторону. Котик вспомнил об обещании и вовремя спохватился:
— Ах да, деточка, забыл, мы же с Алексом обещали, что до завтра никуда не двинемся. Тогда домой?
Я мрачно подмигнула ребятам, отводя их в сторону:
— А что будем делать с Рейнольдсоном? Он же может наплодить еще кучу монстров, тем более зная секрет их производства. Нет, не из-за маниакальных наклонностей, а единственно чтобы восполнить потерю! Только гляньте, как он убивается…
Несчастный художник, утирая слезы, насторожил уши.
— Процент вероятности ничтожен, — уверенно заявил агент 013. — К тому же нас посылали обезвредить Джека Попрыгунчика, а не ликвидировать саму возможность появления таких монстров в будущем.
