— Как в пекле! Басурманские земли! Даже до святыни не добрался, ногу подвернул — о черепашку в пустыне споткнулся, черт ее подери!
После такого чистосердечного признания меня пропустили. От паломника-христианина редко услышишь подобные речи… Обычно каждый врет, что прикоснулся ко всем мыслимым святыням, отколупнул от каждой по кусочку и даже готов продать за чисто номинальную сумму.
Перейдя мост, я прислушалась: в ухе у меня тевтонцы обсуждали, за что Бог мог им послать такую кару. Причем с искренним удивлением, типа ничего плохого они никому не сделали! Такую демагогию развели, что я чуть не вмешалась с историческими комментариями.
Едва не столкнувшись с парой высокомерных рыцарей, я проскользнула во внутренний двор, тот самый, где стоял знаменитый колодец. Такой красивый свод, крытый шифером и украшенный металлическим пеликаном с птенцами.
С четырех сторон шли стрельчатые арки окон галереи по всему второму этажу — очень красиво, может, мне остаться тут жить? Скорее дело распутаем. Все равно ребята за вчерашний день даже с места не сдвинулись. Конечно, оба продвинулись по карьерной лестнице, если так можно выразиться. Но в том, что касается непосредственно задания, — глухо, и не факт, что сегодня дело пойдет. Придется браться самой…
Я решительно вызнала у первого встречного послушника, где тут у них находится капитулярий. В принципе мне указали направление… Просто почему-то я сначала попала на кухню с враждебно настроенными поварами, потом в котельную, потом в прачечную, потом предпочла уточнить маршрут. Увы, нужные двери были наглухо заперты, а суровая стража у входа отбивала всякое желание лезть без пригласительного билета. Пришлось сесть в уголке и слушать…
— Братья, беда нависшая над нами, — огромна! Умирают лучшие, цвет и гордость ордена! И это в то время, когда еще не все земли варваров подчинены католической церкви, — вещал ледяной голос.
— Но они уже приняли католичество. Князья польские и литовские вошли в лоно нашей веры.
— Это они поторопились… Их ошибка была в том, что они приняли католичество не от нас! За такую обиду должно платить кровью… Или у кого-то есть сомнения?
— О небо, неужели опять в поход? А я так хотел навестить мамочку.
— Да, брат Витольд, в поход, и на этот раз волей Господа армию возглавлю я! Лично и собственноручно.
— Великому магистру не стоит так рисковать своей драгоценной жизнью. Вы оплот и надежда всего ордена, нам нельзя вас терять, — вступил льстивый голос. — Вы всегда умели выбить деньги у руководства из Рима! Привлечь в наши ряды отряды рыцарей из Франции, Италии и Британии! Это было чудом, ведь доходами с завоеванных с их помощью земель мы потом ни с кем не делимся…
— К тому же, если вы погибнете, наш казначей не выдаст нам и монетки без вашей росписи, — вздохнув, добавил кто-то.
— Тупица, тогда у вас будет другой магистр! — воскликнул обладатель ледяного голоса, не иначе как сам гроссмейстер фон Сальца. — И он точно будет, останься я в этом замке еще хоть на неделю…
— Когда выступаем? — громко спросил Алекс. Похоже, его посетила та же мысль, что и меня, — раскрытие загадки таинственных смертей в Мальборке связано с личностью ныне действующего магистра! Все убийства начали происходить год назад, сразу после того как он возглавил орден. И это неопровержимый факт!
— Как можно раньше, брат Ютингем, нужно успеть собраться за неделю.
Я тихой мышкой сидела в костеле Святой Девы Марии, примыкавшем к капитулярию, опустив голову и делая вид, что пребываю в молитве. Наши мимо не пройдут — хороший шанс перехватить Алекса.
— …Итак, мы вынуждены продолжать поиски предателя. Брат Расмус, надеюсь, вы вспомните, кто это был, и за это вам ничего не будет. В противном случае, если вы не вспомните… — Магистр выдержал угрожающую паузу. — Почему вы молчите?
— Он, кажется, опять потерял сознание, — сообщил испуганный голос. — Зря его вытащили из лазарета, все равно он нас даже не слышит.
— А может, он притворяется, потворствуя Сатане?! Давайте-ка прибегнем к цивилизованному европейскому методу допроса, столь широко применяемому в культурных странах, — раскалите щипцы и приготовьте иглы.
— Он очнулся, очнулся! Свершилось чудо!
— Еще бы… — сквозь зубы процедил фон Сальца.
— Я все скажу, великий магистр! Это был… наш повар, брат Витольд.
— Ах ты брехло! О шпикачках на ужин можешь забыть, а о добавках тем более, — прорвался гневный бас повара.
— Уведите брата Витольда!
— Нет! Стойте, я ошибся! Там ведь было темно, но теперь я явственно вспомнил… Это наш конюший, брат Эразмус!
— Вы обо мне?
— Уведите брата Эразмуса! Но если произошла ошибка… — Голос магистра вновь наполнился холодом.
— Э-э нет, не надо, пожалуй, это не он! Я все вспомнил… вспомню… вот уже почти… это был… был это…
Собрание закончилось минут через пятнадцать, как и следовало ожидать, полным пшиком! Я пробралась на галерею и спряталась за одну из колонн, чтобы увидеть шествие магистра с агентом 013. Судя по всему, Пусик начал привыкать к высокородным особам и теперь точно знает, как вершить судьбы мира без всякого ущерба для своей бесценной шкурки.
Однако реальность превзошла все границы моей фантазии. Профессора несли на гобеленовых носилках под парчовым балдахином! Носильщики, так называемые полубратья, даже гордились, что им доверено таскать столь важного кота.
Брата Расмуса вытащили из зала на дерюжных носилках и волокли с гораздо меньшим почтением. Всю дорогу он пытался примириться с разобиженным братом Витольдом, узнаваемым лишь по поварскому колпаку, — в остальном он был одет не хуже иного графа.
Магистр и то выглядел поскромнее — весь в черном, с огромным, усыпанным драгоценностями крестом. Его лицо выдавало в нем человека, способного между завтраком и обедом вершить судьбы народов, например, сжечь дотла какую-нибудь благополучную область, не потеряв при этом аппетита…
— Ты что здесь делаешь?! — воскликнул, шарахнувшись, Алекс, когда я радостно дернула его за край белого плаща с крестом.
— Контролирую ситуацию! Точнее, служу родной Базе!
— Ты сумасшедшая?!
— Ладно, просто помогаю… тебе и Мурзику.
— Это опасно! Ты же знаешь, что в Верхний замок женщинам нельзя, — озираясь, оттащил меня в угол командор.
— Но я переоделась!
— Опять издеваешься?! Если тебя поймают, мне придется заступаться…
— Ага, а ты этого, конечно, не хочешь? Вот, значит, как, понимаю…
— Понимай как хочешь! А у меня нет ни малейшего желания видеть тебя под пытками в подземелье, куда ведут сейчас брата Эразмуса.
Действительно, два здоровяка нехотя конвоировали третьего, монаха с простодушным лицом. Сначала он даже улыбался, но, осознав, куда его подталкивают, вырвался и дал деру, крича: «Спасите! Лошадки мои, на помощь, бедного Эразмуса хотят загубить!»
