Некоторое время спустя наша компания начала походить на артель старателей, копающихся в песке в поисках золота. Разве что за неимением лотков песок просеивали между пальцами. Горка монет все росла и росла, когда Рейчел, увлеченно добывающая монеты вместе со всеми, обратилась ко мне:
– Присоединяйся, Лео! Здесь целый клад закопан!
– Не буду, – мотнул головой я.
Моя доля от меня никуда не уйдет. Только что мне с ней делать? Пожалуй, всю ее я с удовольствием променял бы на кувшинчик холодного пива. Даже согласился бы на темное, к которому, когда у меня есть выбор, и близко не подхожу. Разве что вместо опостылевшей рыбы предпочел бы к нему мясное ассорти. А еще много-много зелени, соленые поджаристые сухарики и острый козий сыр. Чтобы твердый такой, как камень. Представив воочию и даже почувствовав вкус всего этого, невольно сглотнул слюну в почти пересохшем рту.
– Ты куда, Лео? – услышал я, поднимаясь на ноги.
– Пойду пройдусь.
Гулять здесь особенно было негде. Все крохотное: сам остров, пляж, на котором Гаспар обнаружил монеты, и возвышающаяся над островом скала. Усевшись на плоский, до блеска отполированный волнами камень, я бездумно смотрел в морскую даль. Все плохо. Причем настолько, что впору впасть в отчаяние. Мы одни, и помощи ждать нам некуда. Потому что даже самому безрассудному капитану никогда не придет в голову проложить курс в эти места, настолько они изобилуют рифами и мелями. Отчасти я сам был в этом виноват, поскольку не удосужился изучить лоцию Илнойского моря. Вернее, такая мысль ко мне приходила, но я все откладывал ее на потом, не ожидая, что наш побег состоится так скоро. Вероятно, мы попали на знаменитые Каарские мели, слышать о которых мне приходилось, но где именно они находятся, не имел ни малейшего представления.
Илнойское море настолько огромно, что многие называют его океаном. Но откуда мне было знать, что Каарские мели расположены на кратчайшем пути из Гируса в необходимый нам Виргус?
Подошла Рейчел, присела рядом. Мы долго сидели молча. За это я ее тоже люблю: она всегда понимает, когда следует помолчать и не лезть в душу, в которой и без того тяжело. Наконец, я спросил сам:
– Много золота нашли?
– Много Лео, очень много, – без особой радости в голосе ответила девушка. – Наверное, не меньше, чем тогда в пещере. Только… – Рейчел замолчала, хотя и без слов было понятно: толку-то от него? Затем осторожно поинтересовалась: – Лео, а что ты там все высматривал, с вершины скалы?
Я лишь пожал плечами: пытался увидеть хоть что-то. Например, следующие своим курсом корабли. А еще мне почудился остров. Далеко-далеко, на самом краешке горизонта, но уверенности не было никакой.
Странное дело: если человек с обычным зрением посмотрит в подзорную трубу, он увидит гораздо дальше. Но мое-то зрение далеко не самое обычное, а превосходное. Причем настолько, что в своей жизни я повстречал единственного человека с таким же, не побоюсь этого слова, даром. Так вот, у Блеза есть особое устройство Прежних, с помощью которого можно разглядеть все так далеко, что куда там любой зрительной трубе с самыми лучшими линзами! Теперь вопрос: почему, надевая его, остроты зрения у меня не прибавляется?
Загадка. Это все я к тому, что даже с его помощью мне не удалось разглядеть, что же там на самом деле – обычная отмель, скала, торчащая из воды? Или огромный остров, на котором во множестве растут пальмы и другая зелень, где со скал устремляется вниз мощным потоком водопад, а на нем самом живут люди?
– Все будет хорошо, Лео, вот увидишь, – погладила меня по щеке Рейчел. Причем так нежно, что снова я вздохнул печально: на этом крохотном клочке суши нам и уединиться-то с ней негде. И потому придется ждать темноты, а до нее еще целых полдня. – Ты обязательно что-нибудь придумаешь, ведь ты у меня такой умный!
– Ну да, ну да… – Придумаешь тут! Если бы мог, давно бы уже в голову пришло.
– Ой, а это что?! – Рейчел смотрела в воду. – Неужели морская змея? Боги, какая она длиннющая! Дохлая, что ли? Нет, как будто бы шевелится. Лео, а вдруг она на берег выползет?! Может, позвать остальных, с оружием?
– Не надо никого звать.
«Лео, тебя только что назвали умным человеком. Так ли это? Почему тебе не пришла мысль осмотреть мелководье не только в том месте, где шлюп разбило штормом о скалы? Вывод напрашивается сам собой!»
– Лео, осторожно! – услышал я уже в спину. – Вдруг она тебя цапнет. Я быстро!
Никто меня не цапнет, ибо некому. То, что Рейчел приняла за морскую змею, было всего лишь лежавшим на дне канатом, который лениво шевелился прибоем. Тем самым, к которому привязали гнумбокс, перед тем как выбросить его за борт, и который, в свою очередь, фактически спас всех. Ошибки быть не могло: в канат для какой-то цели вплетена красная нить, и подобный на «Матери богов» единственный.
Поначалу канат поддался легко, и я успел сложить из него у ног несколько колец, думая о том, что гнумбокс от него оторвался, когда дело встало. Рывок, другой, третий – тщетно.
«Придется нырять», – успел подумать я, когда он пошел снова.
За спиной послышался частый скрип песка под ногами спешащих ко мне на помощь, чтобы справиться с морским змеем, Гаспара, Блеза и Головешки. Впереди, с обнаженным мечом в руках, несся Гаспар. За ним, с палашом, Блез. Гроза морей Головешка сжимал в руках арбалет, благоразумно посчитав, что бороться с чудовищами следует на расстоянии. Рейчел тоже была с арбалетом, но она бежала вслед за Блезом, оставив Головешку далеко позади.
Но именно Головешка крикнул: «Держись, Лео! Помощь близка!»
Барри, приняв новую игру с радостью, носился вокруг них кругами. Он-то первый ко мне и подбежал.
– Где же вы раньше-то были, помощники? – пробурчал я под нос, вытаскивая на берег тяжеленный гнумбокс. – Едва спину не надорвал.
– Да уж, – почесав затылок, сказал Гаспар, когда все мы окружили гнумбокс плотным кольцом. – Досталось ему. Вообще-то его следует похоронить с почестями: как бы там ни было, мы ему обязаны жизнью.
Вид гнумбокса действительно впечатлял. На что Прежние умели изготавливать металл такой прочности, которая нам и в мечтах не привидится, но гнумбокс выглядел так, будто по нему старательно колотила молотами добрая дюжина молотобойцев. Потом, когда им надоело, они скинули его на дно глубокого ущелья. После чего на механизм обрушился оползень из каменных глыб. И уже только затем чудесным образом он оказался в море, откуда я его и извлек.
– Зато теперь есть выбор, – хмыкнул Гаспар. А когда все вопросительно на него посмотрели, пояснил: – Желающие смогут или повеситься на веревке, или утопиться, привязав гнумбокс к шее. Он двоих-троих на дно утянет, а то и сразу всех.
– Повеситься или утопиться мы всегда успеем, – заявил я. – Пока же снимите с него кожух и промойте от песка: вдруг заработает.
– Это вряд ли, – засомневался Блез. – Он и раньше-то едва-едва дышал, а уж теперь!.. Надежды нет никакой.
