– И как ты могла такое обо мне подумать?! Не нужно мне его мясо.
– Так зачем же тогда он?
– У него во рту трубка должна торчать – вот зачем. Что нам, еще одна помешает?
– Так что же ты сразу-то не сказал? Твои слова как угодно можно было истолковать.
– А ты сама мне времени дала хоть немного?
– Успокойтесь оба, – сказал я. – Нет там никакого трупа. И изначально не было, потому что не так уж сильно ему и досталось. А потом его сообщники уволокли. Думаю, они сейчас уже далеко отсюда.
– Жаль, – искренне вздохнул Головешка, – у меня ведь с этой трубкой такой замечательный план был связан!
К планам Теодора, после того как он нас всех спас, мы относились серьезно.
– Рассказывай, какой именно.
– Простой и надежный. Надев эти трубки, можно было бы незаметно отправиться за помощью. Лео с Блезом, или он же с этим Рыцарем Печального Образа.
Гаспар действительно в последнее время постоянно был печален и хмур. С Головешкой они практически не общались: так, только в случае крайней необходимости. И вот что я заметил. Когда разговор все же у них происходил, Гаспар всегда сгибал ноги в коленях. Совсем чуть-чуть, едва заметно. Но как известно любому воину, посвятившему хоть какое-то время овладению ратным ремеслом, среагировать на внезапный удар на прямых ногах куда сложнее.
– А что бы тебе самому не отправиться? Ты же теперь храбрым стал, – спросил Гаспар, вероятно уже по привычке чуть согнув ноги.
– Просто шансов у меня нет, – развел руками Головешка. – Сами же знаете, какой из меня пловец.
– Их ни у кого нет: слишком большой путь вплавь получается, – сказал я. – Хоть под водой, хоть по воде. Разве что пирогу украсть. Но дальше начнется такой фарватер, что без Барри не обойтись. С собакой плыть под водой будет трудно, а уж постоянно меняться с ней трубкой еще сложнее.
– Надеюсь, Аллигаторы каким-то образом узнают о постигшем нас несчастье, приплывут сюда сами и спасут, – предположила Рейчел.
– Даже если узнают, не спасут, – поспешил разочаровать ее я. – Ты же лично запретила им воевать до следующего знамения. А оно если и случится, только через год.
– Целый год нам здесь трудно будет продержаться, – печально вздохнул Головешка. – На вяленой рыбе. Впрочем, есть у меня еще одна идея. Вот она-то точно должна сработать!
Мы посмотрели на него все разом: говори!
– Я тут что было подумал, – глядя на меня, начал Головешка. – Может, вам с Рейчел стоит пожениться еще разок?
Глава 20
– А это-то еще зачем?
В последнее время мы с Рейчел фактически только тем и занимаемся, что бесконечно женимся.
– Так получается, что после каждой вашей женитьбы мы избавляемся от очередных проблем, – пояснил он.
Вообще-то от очередных проблем избавляемся мы с Рейчел. И все-таки рациональное зерно в словах Теда есть. Все мы зависим друг от друга и, избавляясь от своих проблем, других избавляем тоже.
– Головешка, ну и как ты все это себе представляешь? – спросила Рейчел. – Что-то я поблизости ни храмов, ни жрецов не наблюдаю. Ладно, с храмом все проще: разберем наше укрепление и выстроим из него храм. Но где взять хотя бы самого захудалого жреца? И вообще, что это нам даст?
У Теда на все был готовый ответ:
– В храмах, впрочем, так же как и в жрецах, необходимости нет. Ведь у нас есть Элекия – богиня семейного счастья. И кому, если не ей, такую клятву приносить?
– Ну хорошо, а что это нам даст?
– Вы избавляетесь от очередной проблемы, которая заключается в том, что мы не можем выбраться из этой ловушки. А за компанию и все мы. Ну так что? Лео, ты согласен?
Я лишь устало махнул рукой. Прав Головешка или нет, ничего непривычного мне не предстоит.
– Рейчел, а ты?
– Мне нужно подумать, – сказала она.
– Как «подумать»? – Ответ девушки стал для Теодора такой неожиданностью, что он даже головой тряхнул, не веря своим ушам. – И долго ты собираешься думать?
– Еще не знаю. Может, неделю. А может, и месяц понадобится. Слишком ответственный шаг в моей жизни, не обжечься бы потом.
– Рейчел, ты чего? Нам целый месяц тут торчать, из-за того, что тебе надо подумать?! – Наивности Головешки, который принял слова Рейчел на веру, с лихвой хватило бы на всех остальных. – Что тут думать? Ты только посмотри, какого ты себе жениха урвала! – начал горячо расхваливать меня Головешка. – И умный, и пригожий, и Счастливчик к тому же. А уж как он тебя любит!
– Ты так считаешь?
– Точно тебе говорю!
– И верно: чего это я? Ладно, согласная я выйти за Лео замуж.
Головешка, вероятно, опасаясь, что та вдруг передумает, схватил нас обоих за руки и потянул за собой к статуе богини. Установив нас перед ней, сам он встал за Элекией.
– Лео, согласен ли ты сделать Рейчел своей женой, любить ее всю жизнь, носить на руках и так далее?
Я понятия не имел, что именно подразумевал Головешка под «и так далее», но все же кивнул.
Затем спохватился, что кивка будет мало, и добавил: «Да!»
– А ты, Рейчел?
– Что именно «я»? В чем я должна быть согласна?
– Ну как это в чем? Обещаешь ли ты любить Лео, холить, нежить, лелеять, вкусно кормить, штопать ему рубахи, воспитывать его детей, не обделять ласками, не ругать по пустякам и быть верной?
– Обещаю. Разве что на руках его носить не собираюсь – для этого я слишком хрупкая.
Выйдя из-за статуи, Головешка торжественно провозгласил:
– Богиня Элекия объявляет вас мужем и женой. – И тут же с надеждой посмотрел на врата – открываются те, нет?
Видя такую его реакцию, мы с Рейчел не смогли удержаться от улыбок. Благо что они вполне сошли за счастливые улыбки молодоженов.
Увы, но врата даже не шелохнулись.
– Головешка, а поцеловаться? – спросила Рейчел.
– Что «поцеловаться»?
– После того как ты, вернее, богиня Элекия объявила нас мужем и женой, ты обязан был добавить: можете теперь поцеловаться.
– А вы что, до сих пор еще не нацеловались? Ну, поцелуйтесь тогда.
Судя по Головешке, после того как его план не сработал, интерес к обряду бракосочетания он утратил полностью.
Глядя на нас со стороны, Блез обхохатывался. Гаспар лишь кивал головой: мол, в умственных способностях Теодора сомнений у него не возникало никогда.
– Лео, а ты чего такой задумчивый? – сразу же после брачной церемонии подошел ко мне Блез. И с надеждой спросил: – Что-то придумал?
