Рядом с ним, без пяти минут профессор Самойлов Владимир Фёдорович, чуточку полноват, но добродушная улыбка и чувство юмора выдают, что если не в атаку, то на дружеский пикник с ним вы с удовольствием отправитесь и постараетесь сесть к нему поближе. Был там также Хромой Борис Петрович, самый молодой и талантливый из доцентов, можно сказать, без десяти минут доктор наук. Об этом я узнал несколько позже, но в тот момент он произвёл на меня самое лучшее впечатление. Был, кажется, ещё кто-то. Точно не помню.
Написал на листочке несколько формул. Это обязательно. Если ты выходишь отвечать, то что-нибудь, обязательно должен написать. В противном случае ты либо самоуверен, либо ничего не знаешь. И то, и другое преподавателю никак не нравится. В этом я убеждён. Известны и другие приёмы, которые должен знать экзаменующийся. Есть целые трактаты, написанные в полуюмористическом тоне, но я их никогда не читал и не знаю. Знаю только два основных принципа: на экзамене нужно хорошо знать предмет и уметь произвести хорошее впечатление.
Последнее, это не то, что вы, девушки, имеете в виду. Это я отвергаю. Нужно иметь нестандартные знания, не то, что написано во всех книгах, а иметь какой-то свой, собственный подход. Это довольно сложно, к тому же и преподаватели должны быть на высоте. Иначе этот подход превратится в свою противоположность. С этим мне несколько повезло, так как, работая в Институте автоматики, мне приходилось решать какие-то смежные вопросы, пользуясь другими методами и математическим аппаратом…
Наконец вызывают к столу. Катаев листает мои бумаги, время от времени произносит самое существенное:
– Окончил НЭИС в 59-м году… работал в радиотехникуме преподавателем… читал пять предметов (удивлённый взгляд из-под очков)… работал ещё в нескольких местах… последнее место работы – Институт автоматики… имеет статьи и изобретения… кандидатские экзамены сдал… автореферат мне понравился (это уже от себя). Вопросы по анкете будут? Вопросов нет. В таком случае отвечайте по билету.
Как я отвечал и какие были вопросы, наверное, стоит опустить. Но интерес к моей скромной персоне я чувствовал всё время, причём от каждого члена комиссии. Я несколько раз вступал в дискуссию, чтобы доказать, что я всё-таки прав. При этом часто ссылался на самые авторитетные источники – книги сидевших передо мной людей. В конце даже осмелился сказать, что доказательство ваше, Владимир Фёдорович, по вопросу отклонения луча, мне удалось существенно упростить. И показал, как это получается. Закончил словами: наверное, так лучше, ибо экономит время студентам и преподавателю. Последние слова особенно понравились комиссии. Наконец «экзекуция» закончилась. Небольшое совещание. Встаёт Катаев и объявляет:
– Поздравляем, вы заслужили отличную оценку.
Выхожу, весь мокрый, в мелу, но счастливый и встречаю зав. аспирантурой.
– Ну, что, Гуглин, вы звонили профессору Чернобелому?
– Он уезжает в Швейцарию.
– Так позвоните другому. Идёмте, я вам дам пару телефонов в почтовые ящики. Там и защититься легче. И публиковать ничего не надо. Пару отчётов и всё. Вы чего стоите на месте?
– Не хочу я в почтовые ящики. У меня на них аллергия.
– И зря, сюда вас всё равно не примут. Только год потеряете, упрямец.
Ненормальная учёба
Хорошая учёба,
Это тяжёлая работа.
Фольклор
Кто придумал этот афоризм, не знаю. Не исключаю, что даже сам. Ведь ещё в школе у меня была такая слабость – приписывать слишком «заумные» фразы разным классикам. И как-то всё сходило.
Учёба в аспирантуре не имеет ничего общего с обучением в институте. Может, и не следовало бы об этом писать, но я на своём опыте убедился, что могли пройти годы, и я бы так и остался в неведении относительно этой стороны жизни. Попробуйте спросить у своих знакомых, многие ли знают, что такое учёба в аспирантуре. Уверен, что не многие. И мне встречались довольно способные к науке люди, которые не знают, с чего начать, не говоря даже о том, куда и как нужно поступать. Знаете, кого я больше всего не люблю? Людей, которые что-то знают, но ни за что не расскажут об этом окружающим. Обычно они оправдываются тем, что затратили много времени на изучение, а ты хочешь получить это без труда. Этот вопрос не такой простой, как кажется. И я думаю описать это более подробно. В дальнейшем.
Извещение о принятии я получил через месяц, тогда, когда его уже и не ждал. Это оказалось приятной неожиданностью, и я к сроку приехал в Москву. Приняли тех, кого не принять было нельзя, двух целевиков и араба из Багдада. Почему из всех оставшихся приняли именно меня, я ещё долго не мог понять. Здесь была какая-то тайна, вникнуть в которую мне ещё предстояло. По прошествии нескольких месяцев учёбы, мне объяснили «химию» этого мероприятия. Оказалось, что после экзаменов заведующий кафедрой, профессор С.И. Катаев сказал примерно следующее:
– Ну, вот и докатились. Нужно принять двух человек, а остальным отказать. Ещё одна такая пиррова победа, и нашу кафедру все будут величать импотентной, так как не кому будет защищать диссертацию.
– Почему двух, ещё один араб. О нём никто ничего не знает, кроме того, что он из Ирака, – добавил другой член комиссии.
– Как видим, час от часу не легче, – заметил ещё кто-то.
Вот тогда-то и родилась идея. Заполнить протокол и рекомендовать к утверждению только двух целевиков, а когда из министерства начнут настаивать на принятии третьего, добавить в протокол и четвёртого. Наверное, так будет легче отстоять мнение кафедры. Таким вот образом, «под шумок», протолкнули и меня. Было и другое объяснение, об этом я услышал из выступления известного законника Генри Резника. По его гипотезе, этот год отличался от других некоторой оттепелью. Вот и приняли его в аспирантуру… А заодно и меня, ведь оттепель, она одна на всех нам подобных… Кампания!..
Моим руководителем назначили доцента Хромого Бориса Петровича. Он, как самый способный студент, сразу после института поступил в аспирантуру, поэтому и был моложе меня. До меня у него не было ещё аспирантов, я был у него первым, и он совсем не строил из себя корифея.
В нашу первую встречу он предложил мне на выбор три темы. Первая относилась к автоматизации телекамеры, а вторая была поисковая и звучала вообще загадочно. Нужно было научиться рисовать на телевизионном экране различные фигурки. Как это делать, ещё никто не знал, и читать было не у кого. Именно эта тема сразу понравилась мне новизной и не избитостью. Третья тема меня вообще не интересовала.
Следует сказать, что выбор темы для аспиранта имеет очень большое значение. Ведь она может быть чисто теоретической, исследовательской, изобретательской и так далее. И если аспирант возьмётся за тему, в которой он не сможет самореализоваться, то пройдёт три года, тебя отчислят, и, кто знает, сможешь ли ты закончить работу и довести её до защиты диссертации. Конечно, в разных НИИ и ящиках существовали многолетние темы. Тем, кто там работал, в этом смысле было проще. Сложность там была другого характера. Заключалась она в следующем:
