Отслеживая военные приготовления Германии, разведка получила сведения о военно-хозяйственной подготовке к эксплуатации советских территорий, которые предстояло захватить. Это указывало на тот факт, что столкновения избежать не удастся.
Первые прикидочные сроки нападения Германии на СССР разведка получила еще в октябре 1940 года, причем после длительного перерыва в связи с «Корсиканцем». Сообщение гласило: срок – весна будущего года. Затем поступали разные сведения, указывались возможные интервалы времени, потом эти интервалы уточнялись и сужались.
Военная стратегия и тактика предусматривает несколько значений в крупных военных приготовлениях, в частности, для подготовки к удару и для устрашения противника с целью его принуждения к уступкам еще до военных действий, либо не прибегая к ним. Скрыть такие приготовления невозможно. Но истинное их предназначение маскируется стратегической дезинформацией, в которой тайной из тайн является, что стоит за этими приготовлениями: подготовка к удару, военный шантаж или обман.
Хорошо отлаженная машина немецких спецслужб была брошена на маскировку истинных целей военных приготовлений всех операций, проведенных Германией в период развертывания Второй мировой войны, в том числе и у наших границ.
В отношении советского руководства германской стороне удалось осуществить комплекс мероприятий по стратегической дезинформации (к сожалению, немецкие спецслужбы учитывали и тот факт, что после репрессий, в частности, и против чекистов, высшее руководство нашей страны к своим разведчикам относилось с недоверием, как людям, работавшим в среде врагов народа).
Особенностью проведения большинства немецких дезинформационных акций было то, что значительная часть дезинформации распространялась среди немецких чиновников внутри германских ведомств, в том числе военных. Под такую дезинформацию попадали самые надежные и информированные источники советской разведки, находящиеся в самой гуще лиц, подготавливающих войну. Но они не имели доступ к документам, которыми в Рейхе располагал крайне узкий круг лиц. А ведь достоверность – это в первую очередь документальные сведения.
После репрессий аналитический потенциал нашей разведки был серьезно подорван, причем с 1937 до 1943 года в разведке не было самостоятельного аналитического подразделения и в Инстанцию она имела право передавать только фактические сведения. И это в то время, когда фашистские спецслужбы были брошены на маскировку истинных целей немецких приготовлений у советских границ.
Гитлеровским правительством был осуществлен в отношении советского руководства скоординированный дезинфомационный демарш. Ранее немцы провели серию таких же акций в отношении Англии (операция «Морской лев»), на Балканах (операция «Марита»), в Африке (операция «Зонненблюм»).
В отношении СССР Германия проводила игру на нервах – давление на СССР с целью заставить нашу страну рассмотреть ультиматум о присоединении к оси Берлин – Рим – Токио.
Опасения провокационных действий Германии в определенной степени сковали политическую волю советского правительства: упреждающий удар по немецким войскам нанесен не был.
Казалось бы, такой удар на первых порах сохранил бы жизни тысяч советских солдат, спас много техники, повернул бы в иное русло начало войны. Но… такой шаг оставил бы нашу страну в одиночестве перед коалицией государств, которые рассматривали бы в этом случае Советский Союз как агрессора (наша разведка предупреждала о таком развитии ситуации – Англия ждала такого момента, чтобы договориться с Гитлером о мире).
Дезинформация… Так случилось, что самые надежные наши источники не располагали истинной информацией. Как, впрочем, и многие немецкие чиновники, а также высокие чины вермахта.
У И. В. Сталина и других руководителей советского правительства накануне войны имелись определенные основания подозревать дезинформацию в сообщениях о подготовке немцев к нападению на СССР. Одной из причин сомнений и недоверчивости была активная дезинформация немецких спецслужб в виде многократного распространения в германских ведомствах ложных сведений о сроках нападения Германии на нашу страну.
* * *
Чем объяснить, что при наличии большого количества достоверной информации о непосредственной подготовке Германии к войне против СССР, нападение оказалось неожиданным и дало германскому вермахту большие военные преимущества на первом этапе войны?!
Германская военная теория ставила фактор внезапности нападения в войне на первое место. Средство давления и военно-политического шантажа с позиции силы Германия использовала в действиях против Италии – Австрии (аншлюс), Франции – Испании (отказ от помощи республиканцам), Польши, Англии и Франции (Мюнхенское соглашение).
Перед нашей разведкой стояла задача дать советскому правительству четкое представление о целях военных приготовлений Германии и сроках нападения, если будут выявлены такие намерения. Однако в то время наша разведка не имела агентурных возможностей в высшем руководстве Третьего рейха и вермахта. А именно там решались вопросы о концепции стратегии, целях войны и сроках ее развязывания.
И хотя разведка сообщила об основном содержании плана «Барбаросса» (декабрь 1940 года), она не смогла дать однозначные ответы на нужные вопросы. Одной из главных причин этого явилась активная дезинформация немецких спецслужб в канун войны.
В немецкой стратегической дезинформации участвовали лично Гитлер и Риббентроп. Суть ее сводилась к тому, что советская разведка получала из Рейха сведения о рассмотрении германским руководством различных вариантов отторжения Украины и Кавказа либо без войны, но путем шантажа, либо путем развязывания военных действий.
В комплекс мероприятий по дезинформации были включены также сведения о дате возможного нападения на СССР. Делалось это для того, чтобы не только скрыть такую дату, но скомпрометировать ее как совершенно невероятную.
Опыт Второй мировой войны показал, что гитлеровскому руководству фактически всегда удавалось ввести в заблуждение страны, подвергавшиеся затем агрессии. Наша разведка также не смогла получить достоверные сведения о точных сроках вступления немецких войск в Австрию и Чехословакию, о нападении на Польшу, о вводе войск в Бельгию и Люксембург, начале военных действий во Франции, Дании и Норвегии.
Обширная информация не гарантировала такие сроки, ибо они устанавливались как временные и по скомпрометированным каналам. Истинные цели и сроки знало только военное командование вермахта, но самого высшего звена.
Так, анализ работы антифашистской группы «Красная капелла» («Старшина», «Корсиканец» и другие) показывает, что в период непосредственной подготовки к войне наряду с достоверной информацией поступали взаимоисключающие и противоречивые сведения, в том числе о сроках нападения. Группа добросовестно передавала советской стороне все сведения, которые добывала через свои возможности, включая дезинформационные.
Тем не менее регулярно добываемые разведданные о крупномасштабных военных приготовлениях Германии, которые начались еще до указания Гитлера о разработке «плана Барбароссы», свидетельствовали об осуществлении подобных планов на практике.
