— Ничего не будет, если твои люди приступят к делу
немедленно и изготовят копию как можно быстрее.
Он немного пришел в себя, но дар речи к нему еще не
вернулся, и он несколько секунд разглядывал свои ногти:
— Послушай, Эд, ты что, собираешься украсть это?
Беседа начала надоедать мне.
— «Собираешься украсть» — это настоящее время, —
заметил я. — Если тебе кажется подозрительным способ, которым я заполучил
его, то тебе лучше употребить глагол в прошедшем времени и сказать «украл». А
теперь нельзя ли прекратить эту пустую болтовню и поскорее отдать вещь в
работу, иначе может подняться большой скандал, а это как раз то, что мне сейчас
меньше всего нужно.
Вздохнув, он позвонил секретарше и попросил ее пригласить
кого-нибудь из мастеров, потом сел и, барабаня пальцами по столу, принялся
ждать.
Вскоре в кабинет вошел человек с проницательными глазами, в
фартуке и плотной, облегающей голову шапочке. Немец по национальности, он
хорошо разбирался в драгоценностях. Хозяин протянул ему шкатулку:
— Срочно нужна копия шкатулки и ее содержимого.
Мастер узнал вещь сразу, однако мастер есть мастер — ни один
мускул не дрогнул на его лице. Кивнув, он взял шкатулку и вышел.
— Зайди ближе к вечеру, — сказал мой друг, отирая
со лба пот.
— Нет, я зайду пораньше. Вдруг уже будет готово.
Он беспокойно заерзал на стуле:
— Мне было бы спокойнее, Эд, если бы ты рассказал мне,
что все это значит. Ведь, в сущности, получается, что мы укрываем краденое.
Я усмехнулся:
— Ну, в конце концов, эта вещь с самого начала была
краденой, ты ведь сам сказал. А еще, помнится, ты говорил, что первоначальный
ее владелец, возможно, начнет оспаривать право на нее.
С этими словами я встал и направился к выходу.
Придя домой, я нашел записку от Элен — она просила позвонить
ей. Когда я связался с ней, она сказала, что приедет немедленно. Я понял, что
речь идет о чем-то важном.
Мне бы, конечно, не помешало немного поспать, да, видно, не
судьба.
Вид у Элен был такой счастливый, словно она сбросила с плеч
неимоверную тяжесть.
— Я сообщила о помолвке маме, — сказала
она. — А еще позвонила миссис Кемпер. Знаешь, Кемперы всегда были мне как
вторые родители, и миссис Кемпер сразу же захотела посмотреть на тебя. Она
настаивает, просто настаивает, чтобы мы провели у них выходные, и я пообещала,
что мы приедем. — Она лукаво посмотрела мне в глаза.
— Ты маленькая плутовка, — сказал я.
— Я заставила их пообещать, что они никому не
скажут, — продолжала она, голос ее напоминал журчание ручейка. —
Кемперы приглашали и маму, но она не может поехать. Кстати, она отнеслась к
этой новости просто замечательно. Я сказала, что ты сделал предложение вчера
вечером, так что теперь тебе надо поехать к ней и поговорить. По-моему, она
собирается дать тебе свое родительское благословение… — Малютка на время
замолчала. Она долго смотрела в пол, потом, пожав плечиками, проговорила: —
Конечно, мне неприятно ее обманывать, но что поделаешь, так уж
получилось. — Сказав это, она снова приняла прежний счастливый и беспечный
вид.
Визит к мамуле, имевший целью получить благословение, был
весьма мучительным, по крайней мере, таким он мне показался. Однако и этот
визит подошел к концу.
От Элен я поехал к ювелиру. Копия была уже готова.
Конечно, вещица была далека от совершенства, но все же выглядела
вполне убедительно. При плохом освещении, а также если в нее не вглядываться,
человек несведущий вполне мог бы принять ее за подлинник. Я, конечно,
подозревал, что мой приятель нарочно сделал ее так грубо — виною тому его
высокое чувство профессиональной этики, — но у меня не было ни времени, ни
желания спорить.
Он смотрел мне вслед с выражением беспокойства на лице.
Но я все же надеялся, что это высокое чувство
профессиональной этики не заставит его набрать номер Лоринга Кемпера и задать
тому несколько вопросов. Пока что существовала только одна опасность — что
пропажа будет обнаружена раньше времени. Если это случится, придется менять
планы. Но будем надеяться на лучшее — удача нечасто покидала меня.
Около двух часов дня мы с Элен прибыли в дом Кемперов, где
нам был оказан самый радушный прием.
Миссис Кемпер принадлежала к тому типу людей, которые
прекрасно разбираются в человеческой природе, и, судя по всему, она понимала,
что у смертных не растут крылья. С минуту она изучала меня долгим
проницательным взглядом, однако ее наблюдения остались при ней.
Лоринг Кемпер оказался человеком лет пятидесяти, искренним и
увлеченным. Он любил гольф, обожал серфинг, — о чем свидетельствовал его
бронзовый загар, — коллекционировал ювелирные украшения, увлекался
лошадьми и собаками и совершенно не интересовался картами и светской болтовней.
Человек немногословный, он любил побыть в тишине, наедине со своими мыслями.
Он тоже с интересом оглядел меня и пожал руку.
Я расположился в отведенной мне комнате. Минут через
тридцать мне представился подходящий случай, и я, прокравшись в кабинет,
положил украшение на место. Копию я оставил себе.
Для новоиспеченного жениха я вел себя слишком осторожно и
старался избегать ситуаций, которых, как правило, ожидают от будущих супругов.
Зато моя хитрая лисичка, похоже, имела несколько иной взгляд на эти вещи.
— Ведите себя естественнее, так, как обычно ведут себя
жених и невеста, — прошептала она, прильнув ко мне и прижав тыльную
сторону моей ладони к своей щечке, в то время как миссис Кемпер наблюдала за
этой сценкой с крыльца.
Мы были в доме единственными гостями, и понятно, что ее
внимание было приковано к нам.
Бобо произвел на всех прекрасное впечатление.
Почувствовав себя в центре внимания, он понял, что ему не следует
набрасываться на всякого, кто подойдет близко, однако сразу же показал, что не
позволит кому ни попадя гладить себя. Когда какая-нибудь из женщин приближалась
к нему с обычным сюсюканьем, — почему-то считается, что именно так нужно
обращаться к собакам и кошкам, — Бобо делал стойку, задирал хвост и
смотрел так, что уже никому не хотелось протягивать к нему руку.
Исключение составляла только Элен. Он подходил на ее зов и
выглядел вполне счастливым, находясь рядом с ней.
Кемпер посмотрел на собаку и, не пытаясь погладить ее, как
это сделали его жена со своей секретаршей, сухо заметил:
— Довольно странный метис. Помесь дворняги с какой-то
хорошей породой, и притом отлично воспитан.
Похоже, он на своей шкуре испытал, что такое побои, и
запомнил их на всю жизнь. Он ценит свободу и совсем не в восторге от людей. Я
прав, Бобо?
