Придерживая Бобо, я открыл дверь. На пороге стоял одетый в
униформу шофер с запиской в руках. Записка была отпечатана на машинке и
адресовалась мне:
«Дженкинс, пожалуйста, следуйте за подателем сего туда, где
состоялась вчерашняя встреча. Не пожалеете».
— Идите к машине, я скоро спущусь, — сказал я
шоферу.
Ну что ж — пусть этот мерзавец заглотнет крючок поглубже,
раз уж ему этого так хочется. После того как я нашел бриллианты, мне почему-то
стало казаться, что он нарывается на неприятности. Уж не знаю, насколько он был
дьяволом, только, если он собирается повесить на меня преступление, пусть
побережется. С Эдом Дженкинсом шутки плохи.
Я надел пальто и приказал Бобо лечь в дверях — он то
по-своему разберется со всяким, кто попытается проникнуть в мою квартиру.
Пистолет я брать не стал, лучше положиться на собственные мозги, так я добьюсь
большего. Полиция всегда может арестовать тебя за ношение огнестрельного
оружия, но придраться к человеку только за то, что у него хорошо варит котелок,
она уж точно не может.
Шофер знал свое дело.
Окунувшись в пелену густого тумана, мы ловко лавировали
среди потока машин и вскоре оказались у дома Дона Дж. Германа. Его смутные
очертания, выступавшие в темноте, освещались лишь пробивавшимся из переднего
окна светом.
Поднявшись по ступенькам, я собрался уже позвонить, как
дверь отворилась — на пороге стоял Герман. Поклонившись, он пригласил меня
войти:
— Проходите, мистер Дженкинс. Я рад, что вы так быстро
и охотно приняли мое приглашение.
Его пористые губы расплылись в широкой улыбке. Я предоставил
ему возможность начать разговор, и, судя по всему, это ему понравилось.
— Дженкинс, в прошлый раз вы поступили опрометчиво,
прервав наш разговор. Вы не дослушали меня до конца и, похоже, до сих пор
думаете, что я собираюсь вас обмануть.
Я подумал о бриллиантах, запрятанных в мой каблук, но
промолчал. Он собирался что-то сказать, и я предоставил ему эту возможность, но
вовсе не собирался принимать участие в обмене любезностями.
— Итак, Дженкинс, — он наклонился вперед, положив
мне на колено свой жирный палец, — буду с вами откровенен. Участие в этом
деле обойдется мне в кругленькую сумму. Вы даже вообразить не можете, в какую именно.
Я подумал о десяти долговых расписках, по десять тысяч
долларов каждая, и постарался представить, как бы все это выглядело. Если он не
обманул девушку и расписки не были искусной подделкой, то дельце это кое-что
ему принесет.
— Вы, должно быть, думаете, что интересующая меня
бумага не стоит всей этой возни и что я хочу сделать вас своим орудием,
воспользовавшись вашим криминальным талантом. Уверяю вас, это совсем не так. Я
готов дать вам любые гарантии моей честности. Мне нужно от вас одно — чтобы вы
находились в доме Кемпера в тот день, когда он получит бумагу, и сделали, с нее
копию. Я позабочусь, чтобы у вас были с собой все необходимые принадлежности, и
прослежу, чтобы вас приняли должным образом и не задавали лишних вопросов.
Конечно, в обществе сочтут сей брак несколько поспешным, догадываюсь даже, что
публика будет слегка шокирована.
Но тут уж вам придется придать истории налет романтичности,
быть может, даже инсценировать побег двух влюбленных. Полагаю, Кемперы
пригласят вас не раздумывая, так как оба просто без ума от Элен Чэдвик, и, что
бы она ни делала, их это не может смутить. А о приглашении я позабочусь. И вот
еще что. Как видите, я полностью отдаюсь в ваши руки. Вот бумага, написанная
мною, с моей подписью. В ней я изложил все, как есть, а именно, что я поручил
вам, в соответствии с моим планом, проникнуть в дом Кемпера и вскрыть его сейф.
Вряд ли вы можете теперь думать, что я играю нечестно.
Согласны?
Я кивнул.
— Вполне, — произнес я вслух, а про себя подумал:
если бы он действительно дал мне такую бумагу, он был бы просто круглым
идиотом, ведь я получил бы тогда огромные преимущества со всеми вытекающими для
него последствиями.
Он, довольный, кивнул:
— Знаете, Дженкинс, приятно сознавать, что играешь с
умным человеком. Вы-то понимаете, чем мне грозит подобная бумага. Ну что ж, вот
она, держите. Прочтите на досуге и тогда поймете, честен я с вами или нет. Да,
хочу сказать вам еще одну вещь. Эта девушка, Элен Чэдвик… Она очень даже хороша
собой. Совсем еще юная, современная, веселая… Она будет вам хорошей женой,
Дженкинс. Я позабочусь об этом. На вашем месте любой не преминул бы
воспользоваться случаем… — Его пористые губы снова растянулись в улыбке, но она
тут же исчезла, как только он посмотрел на меня. — Только не обижайтесь,
Дженкинс. В этом нет ничего обидного.
В конце концов, что я такого сказал? Ха-ха!..
Я серьезно посмотрел ему в глаза:
— Герман, я уже предупреждал вас однажды, хочу
предостеречь еще раз. Не пытайтесь переиграть меня. Я не ищу неприятностей, но
не позволю, чтобы кто-то пытался навязать их мне. У меня неустойчивый нрав.
Он посмотрел на меня широко открытыми глазами, всем своим
видом изображая невинность:
— Ну что вы, Дженкинс. Я ведь один из ваших лучших
друзей. Подумайте об этом. Всего несколько минут приятной несложной работы, и
помилование вам обеспечено. Кроме того, вы женитесь на девушке, принадлежащей к
одной из самых видных семей, подучите в жены прекрасную… Нет, этот брак
впоследствии можно будет признать недействительным… можно подать на развод… Но
вы просто должны воспользоваться моментом и поиметь с этого хоть что-то. В
конце концов, у вас будет чудесный медовый месяц, и знаете, я бы…
Я поднял руку:
— Вы слышали мое предупреждение, так что не тратьте
слов попусту. Я хоть и мошенник, но все же джентльмен, и мне не хотелось бы,
чтобы вы говорили об этом браке в подобном тоне. Я ухожу, а вы подумайте
хорошенько. Два предупреждения вы уже получили, третьего не будет.
Мои слова почти вывели его из себя. Я видел, как у него вокруг
глаз задергались мышцы, он едва не потерял самообладание, но все же взял себя в
руки и снова придал глазам невинное выражение.
— Хорошо, Дженкинс. Скажу вам на прощание — я был с
вами честен. Насколько честен, вы поймете, когда прочтете эту бумагу. Но с
вашей стороны — только море сарказма и угроз. Если вы сделаете то, что мне
нужно, то поймете, как приятно иметь со мной дело.
Но!.. Если вы отвергнете мое предложение, тогда посмотрим,
что с вами будет. А теперь попробуйте отшутиться.
Несколько мгновений мы смотрели в глаза друг другу. Он был
взбешен, хотя и старался скрыть это. Меня же захлестнула волна холодной ярости,
так бывает всегда, когда кто-то пытается меня надуть. Мне ничего не стоило
разделаться с ним, можно сказать, тут же, на месте. Нет, я не стал бы его
убивать, убийство — это не по моей части, зато мог заманить в ту ловушку,
которую он приготовил для меня, и передать в руки закона. Но я решил не спешить
с этим. В конце концов, я предупредил его и теперь собирался посмотреть, что он
станет делать дальше. Если полиция нагрянет в мою квартиру и случайно захочет
осмотреть подошву моего ботинка…
