– По какому поводу встреча? – с искренней заинтересованностью спросил Калеб.
– Один из гинекологов той клиники не позволил нам повесить в приемной плакаты о профилактике рака яичников, утверждая, что они могут напугать посетительниц.
По лицу мужа Аддисон было заметно, что он возмущен этим отказом.
Она кивнула.
– Ты прав. Именно поэтому я проигнорировала того типа и решила поговорить напрямую с главврачом. Кстати, в последнее время мой бизнес так быстро развивается, что я подумываю, не нанять ли мне еще кое-кого.
– Еще одного помощника? – уточнил Калеб, подцепив на вилку кусок пирога.
– Нет, – тщательно подбирая слова, произнесла Аддисон. – Еще одну себя.
Муж пристально посмотрел на нее, положив вилку на тарелку.
– Что ты хочешь сказать?
Она попыталась ответить беззаботным тоном:
– Я подыскиваю кого-то, кто мог бы помочь мне в работе. Лара – отличная няня и я, разумеется, не собираюсь ее увольнять. Но Тристану через год в школу. Он уже ходит в подготовительную группу. Я хочу проводить с ним как можно больше времени. – «И с нашим новым ребенком», – добавила она про себя. – Я чувствую некоторую вину перед сыном. Наверное, надо было с самого начала чаще бывать рядом с ним. Но я тогда еще не знала, как много сил и времени будет отнимать у меня работа. – Она закусила нижнюю губу. – У меня такое чувство, будто я что-то безвозвратно упустила. Мы с тобой упустили. Для меня пришло время переоценки ценностей. Когда мы вернемся домой, я собираюсь пересмотреть свой подход к ведению бизнеса. В конце концов, не обязательно все делать самой. Если со мной что-нибудь случится, меня в моем деле может заменить другой человек – наш благотворительный фонд от этого не перестанет существовать.
Аддисон понимала, что все сказанное прекрасно можно применить и к Калебу, и к его фирме. Похоже, ему тоже было это ясно, потому что муж нахмурился, его плечи напряглись.
– Судя по твоим словам, ты переосмысливаешь не только свой подход к работе. А ты вообще собиралась мне об этом сообщить? – это прозвучало как обвинение.
Одна из девиц, сидящих за соседним столиком, обернулась.
Аддисон, разозлившись, подалась вперед и негромко сказала:
– Как я могу с тобой что-то обсудить, если тебя никогда нет дома?
В душе снова поднялось разочарование. На какой-то момент этим утром показалось, что они смогут наладить отношения, но теперь, похоже, все вернулось на круги своя.
Калеб вздохнул и откинулся на спинку стула. Аддисон не хотела ссоры – у нее просто не было на это сил.
Помолчав, муж произнес:
– Тристану очень понравились рыбки в океане. Хочу взять его поплавать с маской на мелководье. Надо узнать у портье, есть ли у них подводные экскурсии для семей с детьми. Как считаешь?
Они снова вернулись к безопасной теме. Наверное, Калеб тоже не желал ссориться. И наконец он приложил усилия к тому, чтобы организовать хоть что-то для отдыха всей семьей.
Аддисон кивнула.
– Тристану понравится. А еще мы можем нанять лодку и проплыть вокруг острова или взять напрокат велосипеды и покататься.
– Никогда не видел тебя на велосипеде.
– Я тебя – тоже. Не удивительно. В Лондоне для этого слишком оживленное автомобильное движение на улицах. Зато тут почти нет машин. Думаю, велопрогулка – это будет весело.
Проходящий мимо сотрудник отеля протянул им рекламную листовку и сказал:
– Каждый вечер у нас на пляже показывают кино и подают зрителям коктейли. Сегодня – фильм «Осторожно! Двери закрываются». Приходите на сеанс.
Аддисон уже и не помнила, когда последний раз ходила в кино не на детские фильмы и мультики с Тристаном. Она взяла флайер и задумчиво наморщила нос.
– «Осторожно! Двери закрываются»?
Муж наклонился к ней.
– Ты не видела этот фильм? Тебе понравится. В нем рассказывается про девушку, чья судьба зависит от того, успеет ли она на поезд, потому что это значит, застанет она своего парня с любовницей или нет.
– Надо же. Прямо как у Лары.
Калеб слабо улыбнулся:
– Интересно, как там Лара и Рубен? Поладили друг с другом?
Аддисон пожала плечами.
– Не представляю, чтобы у них это получилось. Как ты мог не предупредить меня о том, что позволил Рубену у нас пожить? Я бы предупредила Лару.
– Вовсе не обязательно ее предупреждать. Рубен – хороший парень. Он о ней позаботится.
– Рубен – хороший парень? А, ну тогда понятно, почему он ударил тебя.
Калеб покачал головой:
– Это были чисто мужские разборки, и я частично сам был виноват.
– Неужели?
– Рубен не верит, что любовь существует. Мы заспорили с ним об этом. Я сказал, что не у всех в браке такие плохие отношения, как у его родителей.
– И он ударил тебя?
– И что такого? Подумаешь! Между друзьями такое случается. Но ты в тот день увидела только, как он мне врезал, и стремглав выбежала из комнаты, а потому не была свидетелем того, как Рубен тут же раскаялся в своем поступке.
Аддисон поерзала в кресле. Возможно, все так и было.
– Почему же ты не рассказал мне об этом раньше?
Калеб, слегка смутившись, пояснил:
– Рубен не любит, когда обсуждают его личную жизнь.
– Но у нас ведь никогда не было секретов друг от друга.
– Это его секрет – не мой. Послушай, у Рубена есть много положительных черт характера, просто у тебя пока не было возможности их разглядеть. Мы с ним дружим со школы, я всегда доверял ему и сейчас доверяю. Лара в надежных руках, не сомневайся. Когда вернешься, расспросишь ее о том, как они с Рубеном провели время.
– Остается надеяться, что по возвращении я не обнаружу записку Лары, в которой та сообщает, что не смогла находиться в одном доме с Рубеном.
– Этого не случится – готов поспорить. Рубен умеет быть настоящим соблазнителем.
– Думаешь, мне легче от этой мысли? Скорее, наоборот.
Калеб закатил глаза.
– Обещаю, у них все будет в порядке.
– Ладно. Все равно сейчас я не смогу связаться с Ларой. Посмотрим, чем все закончится.
Странно, но Калеб почему-то нервничал. Они уложили Тристана спать, и сейчас собирались отправиться на пляж, чтобы посмотреть фильм. Сотрудники отеля снабдили их специальным передатчиком-«радионяней», благодаря которому можно услышать на расстоянии, если ребенок, проснувшись, заплачет или позовет родителей.
На пляже установили большой экран, другие отдыхающие уже собрались и расположились на песке. Солнце садилось за горизонт, и пурпурное небо постепенно окрашивалось в темно-синий цвет.
