На каком языке писались те накладные? Не на иврите же! Или повально все покупатели и продавцы владели латынью? Или венгерской грамотой? Или существовал какой иной язык делопроизводства?
Заметить надо, что дикие, совершенно без каких-либо моральных тормозов «новые башкиры» (т. е. венгры / угры / мадьяры), пройдясь в те времена с жесточайшими рейдерскими ходками по Европе и наведя ужас на неё не один раз, только-только начинали тогда приобщаться к культуре. Ни о какой грамотности и письменности рядовых венгров речи ещё и быть не могло! В периоды подъёма и акматической фаз пассионарного цикла развития этнической системы ей совсем нет дела до таких умствований! Откуда тогда мог взяться в XI–XII вв. общий для всех – и для венгров, и для евреев – порядок письменного оформления сделок?
Вряд ли сообщение Кальмана достоверно. Иначе получится, что всеми 40 буквами венгерской азбуки и правилами отражения на письме слов в 19 падежах владел каждый мадьяр, но при этом, и «почему-то» ни о каких даже зачатках письменности у башкир (предков венгров) никто не слышал (см. например, здесь). Как такое могло быть?
Итак, и уже в который раз: «Дьявол – в деталях!» Об этом знают все следователи прокуратуры, методы работы которых не лишне позаимствовать некоторым историкам, упросив также сыщиков дать им попользоваться и лабораториями криминалистов.
А ведь такое вроде бы очевидное было свидетельство, не вызывающее поначалу никаких вопросов…
Сигизмунд Герберштейн, 1517, 1526 О торгашах Московии
Большую часть товаров составляют серебряные слитки, сукна, шёлк, шёлковые и золотые ткани, жемчуг, драгоценные камни и золотые нитки. Иногда в подходящее время ввозятся и различные дешёвые вещи, которые приносят немало прибыли.
Часто также случается, что всех охватывает желание иметь ту или иную вещь, и тот, кто первым привёз её, выручает гораздо больше положенного. Затем, если несколько купцов привезут большое количество одних и тех же товаров, то иногда следствием этого является такая дешёвая на них цена, что тот, кто успел продать свои товары возможно дороже, снова покупает их по упавшей цене и с большой выгодой для себя привозит обратно на родину…
Торгуют они с великим лукавством и коварно, не скупясь на слова, как о том писали некоторые.
Мало того, желая купить вещь, они оценивают её с целью обмануть продавца менее чем в половину её стоимости, и держат купцов в колебании и нерешительности не только по одному или по два месяца, но обыкновенно доводят некоторых до крайней степени отчаяния.
Но тот, кто, зная их обычай, не обращает внимания на коварные речи, которыми они сбивают цену вещи и тянут время, и не замечает их, тот продаёт свои товары без всякого убытка…
Как только они начинают клясться и божиться, знай, что тут сейчас же кроется коварство, ибо клянутся они с намерением провести и обмануть…
Я торговал однажды четырнадцать соболей, за которых с меня запросили тысячу восемьсот венгерских золотых, тогда как я давал шестьсот. Купец дал мне даже уехать, полагая, что всё-таки переупрямит меня. Я уже с дороги, из Можайска, послал в Москву шестьсот золотых, и он уступил мне соболей; и за семь шкурок я уплатил также триста дукатов с небольшим.
Е. Р. Сквайрс, С. Н.Фердинанд
Располагая к тому же наиболее совершенными торговыми кораблями, Ганза и в транспортном отношении монополизировала русско-европейские связи. Её стараниями все контакты происходили на русской почве, попытки же русских купцов снарядить свои караваны на запад решительно ею пресекались. Так произошло, например, в 1567 г., когда русские купцы попытались снарядить в Ревеле корабль в Висмар.
С другой стороны, и Русь была заинтересована в торговле с Ганзой. Ключевую роль в ней играл Новгород: «Благосостояние Новогорода опиралось единственно на торговлю» [Костомаров], и он не только собирал необходимый товар из северных русских земель, но и постоянно следил за тем, чтобы сохранять контроль над товарами, идущими из центральных владимиро-суздальских земель, которые с упадком Киевской Руси расцветали и были основными поставщиками «разных сырых произведений, служивших предметом вывоза за границу, особенно воска, и куда со своей стороны новгородцы могли сбывать заморские товары»
Документы Ганзейской фактории в Новгороде:
«Русские послы, Кирилл от новгородцев… жаловались на недостаточную длину сукна; на это им был дан ответ в письме, составленном всеми городами Немецкой Ганзы на съезде в Любеке».
А. Г. Маньков
Условия ценообразования соляного рынка.
В феврале 1526 г. Аника Строганов купил треть варницы без црена (большая сковорода для выварки соли из рассола. – А.Г.) за две гривны. В июне того же года им куплена варница с цреном и со всем оборудованием за 20 р. Сравнивая оба случая, находим, что црен, возможно с некоторою частью оборудования, стоил в 1526 г. 19 р. 4 гр. То, что црен был самой дорогой частью оборудования, видно из другой покупки Аники Строганова, когда он в 1562 г. приобрёл црен и варницу за 7 р.: из них на црен приходится 6 р., а на варницу вместе с местом и варничным двором всего 1 р.
В той же цене были црены в Кандалакше в 90-х годах. Добавим сюда стоимость дров, которые, ввиду значительного их расхода и потому быстрого уничтожения лесов в окрестностях, часто доставлялись к месту варки соли с дальних расстояний; расходы на оплату наёмных людей – казаков, и т. д. Одним словом, необходимость больших капиталовложений в соляные промыслы, иначе – высокая стоимость производства соли – следующий фактор ценообразования соляного рынка.
С варниц в правительственную казну шёл оброк, с продажи соли – пошлина. Размеры того и другого были значительны и естественно, удорожая себестоимость, налагали отпечаток на уровень рыночных цен. Состав пошлинных сборов и их размер видны из таких случаев. В 1590 г. Спасо-Прилуцкий монастырь продал в Москве партию соли свыше 8 000 пуд. на сумму около 900 р… и выплатил в Москве 75 р. 4 алт. 8 д. пошлин, в том числе 16 алт. 2 д. – подьячему от записи соли в Московской таможне; 40 р.
16 алт. 4 д. – пошлина в таможне на Большой стол; 27 р. – то же на Малый стол; 4 р. 8 алт. – на панском дворе свальные пошлины.
Существенно удорожала стоимость соли перевозка её в условиях отдалённости варниц и больших расстояний между рынками. Обращаясь к тому же примеру продажи соли Спасо-Прилуцким монастырём в Москве в 1590 г., узнаем, что на провоз 8 000 пуд. соли из Вологды в Москву на 270 лошадях израсходовано 202 р. 16 алт. 4 д.; сверх этого – 11 р. 6 алт. 2 д. на харч в пути; без малого 12 р. ушло на покупку рогож, на оплату набивки соли в кули, за укладку в амбар на соляном дворе, на подношения подьячим и т. д.
К числу крупнейших факторов ценообразования следует отнести и фактор общего порядка – падение стоимости монетного металла.
Во второй половине XVI в. намечается заметное удешевление оборудования соляных промыслов. Выше отмечено, что в 1526 г. Аника Строганов платил за варницу с цреном и со всем инвентарём 20 р., в 1540 г. за то же самое – 17 р., в 1562 г. – 7 р., из коих на црен приходилось – 6 р.; в 1581 г. варница с инвентарём и с «четвертью трубы рассола» ему обошлась в 19 р.
