Рассуждения патриота Шатова.
Далее начинается длинный монолог Шатова: «Ни один народ еще не устраивался на началах науки и разума (…) Социализм по существу своему уже должен быть атеизмом, ибо именно провозгласил, с самой первой строки, что он установление атеистическое и намерен устроиться на началах науки и разума исключительно. Разум и наука в жизни народов всегда, теперь и с начала веков, исполняли лишь должность второстепенную и служебную
[67](…) Народы слагаются и движутся силой иною. (…) Никогда не было еще народа без религии, то есть без понятия о зле и добре. (…) Наука же давала разрешения кулачные. В особенности этим отличалась полунаука, самый страшный бич человечества, хуже мора, голода и войны, неизвестный до нынешнего столетия»
[68] (Как тут не подумать о марксизме!)
Полунаука по Шатову.
Полунаука по Шатову – это деспот, каких еще не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, пред которым всё преклонилось с любовью и с суеверием, до сих пор немыслимым, пред которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему (это идеология эгалитаризма или прав человека!)
Ставрогин возражает Шатову, говоря, что тот низводит бога до простого атрибута народности, но Шатов отвечает, что, напротив, он народ возносит до бога. Он утверждает, что евреи жили в ожидании бога истинного и оставили миру бога истинного. Греки боготворили природу и завещали миру свою религию, то есть философию и искусство. Рим боготворил народ в государстве и завещал народам государство.
С точки зрения Шатова, Франция является продолжением Рима, но она сбросила в бездну своего римского бога и ударилась в атеизм, который называет пока социализмом.
Он считает, что народ, утерявший свой идеал, перестает быть великим народом и обращается в этнографический материал. Великий народ велик только тогда, когда возлагает на себя великую миссию
[69] Затем Шатов обращается к Ставрогину, призывая поднять знамя России!
Ставрогин отказывается и замечает, что Петр Верховенский также убежден, что он мог бы поднять у них знамя из-за необыкновенной способности к преступлению. Тогда Шатов спрашивает Ставрогина, правда ли, будто тот уверял, что не знает различия в красоте между актом сексуального садизма и жертвой жизнию ради ближнего. Ставрогин молчит и тогда Шатов говорит, что не знает, почему зло скверно, а добро прекрасно, но знает, почему ощущение этого различия стирается и теряется у таких господ, как Ставрогины. Он обвиняет Ставрогина в том, что тот идет на провокации, чтобы удовлетворить свое сладострастие. «Вы психолог», – отвечает Ставрогин, чувствуя себя разоблаченным.
Шатов добавляет, что Ставрогин атеист, потому что он последний барич, потерявший различие зла и добра, потому что перестал свой народ узнавать. Он призывает Ставрогина добыть бога трудом и предупреждает, что в противном случае он исчезнет, как плесень. «– Бога трудом? Каким трудом? – спрашивает Ставрогин. – Мужицким, – отвечает Шатов. Ставрогин поражен и, похоже, что его мысли пошли в новом направлении. Шатов говорит ему: Слушайте, сходите к Тихону (старцу)».
Светлая личность революции и бесчестие Верховенский читает революционный стих, в котором либеральные и коммунистические идеи еще составляют единое целое. Поэма издана на Западе и называется «Светлая личность»:
Он незнатной был породы,
Он возрос среди народа.
Но, гонимый местью царской,
Злобной завистью боярской,
Он обрек себя страданью,
Казням, пыткам, истязанью
И пошел вещать народу
Братство, равенство, свободу.
(…) Сделать общими именья
И предать навеки мщенью
Церкви, браки и семейство —
Мира старого злодейство!
[70]Здесь Достоевский выводит на сцену знаменитого и претенциозного писателя Кармазинова, который считает, что он в курсе всех нововведений, и настолько ненавидит Россию, что сделался немцем. Он предсказывает конец Святой Руси и считает, что вся суть русской революционной идеи заключается в отрицании чести. Он добавляет, что «русскому человеку честь одно только лишнее бремя. (…) Открытым правом на бесчестье его скорей всего увлечь можно.»
[71] Эта программа бесчестья воплощается в секте Верховенского, членов которой Ставрогин назвал «угрюмыми тупицами».
На пути к преступной организации.
Верховенский объясняет, как устроена его организация. Так, члены секты взапуски шпионят друг за другом и пишут ему доносы. Верховенский говорит, что его замысел успешно продвигается. Во-первых, что очень важно, он вводит мундир и выдумывает чины и звания. Во-вторых, следующая сила, это сентиментальность, но сентиментальные люди неуклюжи и склонны к насилию. Затем следуют чистые мошенники; они очень полезны, но на них много времени идет, неусыпный надзор требуется. И наконец, самая главная сила – это стыд собственного мнения. Верховенский считает, что с подобными людьми можно добиться успеха. Кириллов, например, готов в огонь броситься, если только его упрекнуть в недостатке либерализма! На это Ставрогин замечает, что он принимает к себе всякую сволочь. «Материал», – отвечает Верховенский.
Тогда Ставрогин выдвигает идею, которую позднее Верховенский примет. Чиновничество и сентиментальность – всё это клейстер хороший, но, говорит Ставрогин, есть одна штука еще получше: нужно подговорить четырех членов кружка укокошить пятого, под видом того, что тот донесет, и тотчас же они все будут связаны пролитою кровью. «Рабами вашими станут, не посмеют бунтовать и отчетов спрашивать».
[72]
Вот как выглядит организация социалистов-революционеров! А вот как Достоевский объясняет суть учения, предоставляя слово еще одному персонажу, мрачному Шигалеву!
Эгалитаризм.
На собрании членов секты Шигалев заявляет, что все предшественники, такие, как Платон, Руссо, Фурье, были мечтателями. Он предлагает собственную систему устройства мира. Выходя из безграничной свободы, он заключает безграничным деспотизмом. Один из присутствующих называет Шигалева фанатиком человеколюбия. Но не будем забывать, что у Фурье, еще больше у Кабе и у самого Прудона можно найти немало самых деспотических и фантастических решений. Затем собрание стало обсуждать вопрос о том, готов ли кто-нибудь разоблачить готовящееся политическое покушение. Все говорят, что не пойдут на это. И только Шатов выходит, хлопнув дверью. Он и будет убит.
