«Литва, Эстония, Латвия, – сказал советский руководитель, – не имели автономий до революции в России. Царь был тогда в союзе с Соединенными Штатами и с Англией, и никто не ставил вопрос о выходе этих стран из состава России. Почему этот вопрос ставится теперь?
Как говорится, союзникам нечем было крыть. Вопрос решился в пользу Советского Союза».
Корр.: – Ещё одним камнем преткновения была Польша. Как решался вопрос с ней?
Д.Т. Язов: – Черчилль и Рузвельт внесли в повестку дня вопрос о восстановлении наших отношений с польским правительством в изгнании. Оно находилось в Лондоне и было враждебно настроено по отношению к Советскому Союзу. Сталин во время переговоров продемонстрировал листовку «лондонских» поляков с изображением двуликого Януса с лицами Гитлера и Сталина. Были и другие примеры явно недружественного характера. Советский руководитель заявил, что он не потерпит превращения Польши в плацдарм для антисоветских авантюр. На нашей границе должно быть дружественное нам государство.
Корр.: – Тогда же, насколько я помню, остро встал вопрос о восточной границе с Польшей?
Д.Т. Язов: – По пакту Молотова – Риббентропа к нам отошли Западная Украина и Западная Белоруссия. Сталин не собирался терять эти приобретения. После долгих споров договорились провести границу по так называемой «линии Керзона». Её утвердил в 1919 году Верховный Совет Антанты, а название она получила по имени министра иностранных дел Англии лорда Керзона.
В целом эта линия совпадала с границей 1939 года. Казалось бы, вопрос исчерпан. Но Черчиллю захотелось «отхватить» для своих польских друзей город Львов. Они представили карту, по которой «линия Керзона» якобы проходила восточнее Львова, а значит, город входил во владения Польши.
Корр.: – Я знаю эту историю. Сталин тогда красиво «утёр» нос англичанам. Зная с кем имеет дело, он, отправляясь в Тегеран, попросил Молотова на всякий случай захватить подлинник той старой карты. Там, естественно, было зафиксировано, что Львов отходит к СССР. Для большей убедительности был продемонстрирован текст телефонограммы лорда Керзона, в котором перечислялись города, передающиеся России. В списке был и Львов. Черчилль возмутился: этот город был польским! На что Сталин спокойно заметил: а Варшава была русской. Так закончился этот спор. Последнее слово опять осталось за нашим вождём.
Д.Т. Язов: – Да, знали бы сегодняшние Львовские «западенцы» кому они обязаны своей территорией…
На конференции произошёл весьма неприятный инцидент. Опять, как говорится, отличились англичане. Так совпало, что день рождения Черчилля пришёлся на один из дней конференции. Именинник созвал гостей. Один за другим следовали дружеские тосты. Дошла очередь до начальника Генерального штаба Англии Алана Брука. Поднявшись с места, он заявил, что наибольшие жертвы в войне понесли англичане, что их потери превышают потери любого другого народа, что Англия больше других сражалась и больше сделала для победы. В ответ наступила неловкая тишина. Все знали, что это неприкрытая ложь, что основную тяжесть войны несёт Советский Союз, а собратья генерала второй год торпедируют открытие второго фронта.
Присутствующие ожидали, что сейчас разразится скандал…
Корр.: – Может быть, расчёт и был на это: вывести Сталина из себя и таким образом поквитаться за дипломатические проигрыши англичан…
Д.Т. Язов: – Но у них опять ничего не вышло. Сталин, как свидетельствуют очевидцы, встал, обвёл присутствующих посуровевшим взглядом и спокойно произнёс ответный тост:
«Я хочу сказать о том, что сделали для победы президент Рузвельт и Соединённые Штаты. В этой войне главное – машины. Они могут производить ежемесячно 8-10 тысяч самолётов, Англия – 3 тысячи. Следовательно, Соединённые Штаты – страна машин. Эти машины, полученные по ленд-лизу, помогают нам выиграть войну».
И не слова о том, чей вклад больше. Вот так, я бы сказал, утончённо, Сталин ответил на провокационную выходку английского генерала. Между прочим, английский военный историк Тейлор констатировал: «В Англии до 1942 года вероятность того, что солдат в армии получит телеграмму о гибели жены от бомбы, превышала вероятность того, что жена получит телеграмму о гибели мужа в бою».
Корр.: – Хочу заметить, что были на конференции и приятные моменты. Именно там состоялось историческое вручение «меча Сталинграда», дара английского короля Георга VI жителям легендарного города. Вы упоминали об этом подарке в одном из предыдущих интервью.
Д.Т. Язов: – Да, но тогда это была только информация, а на конференции все стали свидетелями торжественного момента. Сталин принял меч от Черчилля, поцеловал его и передал Ворошилову.
Вручение «Меча Сталинграда» на Тегеранской конференции, 1943 г.
Шёл третий день конференции. 30 ноября был, наконец, решён вопрос об открытии второго фронта. Вот как описывает этот волнующий момент Валентин Бережков: «Когда руководители трёх держав собрались за завтраком, сразу стало заметно приподнятое настроение Рузвельта. На его лице сверкала улыбка, весь он был какой-то праздничный. Обращаясь к присутствующим, он с подчёркнутой торжественностью заявил:
– Господа, я намерен сообщить Сталину приятную для него новость. Дело в том, что сегодня объединенные штабы с участием британского премьера и американского президента приняли следующее решение: «Операция «Оверлорд» намечена на май 1944 года».
Сталин и Черчилль. «С угодничеством перед иностранцами нужно вести жестокую борьбу…» (И. В. Сталин)
Обратите внимание на реакцию Сталина: «Я удовлетворён этим решением», – спокойно произнёс он. А потом ещё добился, чтобы на конференции был назначен человек, отвечающий за ход намечавшейся операции. Им стал американский генерал Эйзенхауэр. В свою очередь советский руководитель пообещал, что к моменту начала десантной операции во Франции, русские подготовят сильный удар по немцам.
Корр.: – Я читала, что обстановка на конференции стала менее напряженной. Сталин и Черчилль продолжали обмениваться колкостями, но в них уже было больше добродушия, чем язвительности. Вот один из таких образчиков.
На замечание Иосифа Виссарионовича, что финны должны выплатить нам репарации за ущерб от войны, Черчилль беззлобно подколол собеседника: а как же, мол, лозунг большевиков «Мир без аннексий и контрибуций?» В ответ услышал: «Я же говорил Вам, что становлюсь консерватором».
Д.Т. Язов: – На конференции была затронута проблема послевоенного будущего Германии. Союзники настаивали на расчленении страны и создании на её территории множества карликовых государств. Сталин считал, что «решение германской проблемы надо искать не на путях уничтожения германского государства, ибо невозможно уничтожить Германию, как невозможно уничтожить Россию, а на путях её демилитаризации, с непременной ликвидацией фашизма, вермахта и передачей преступных руководителей Третьего рейха под суд народов».
