Д.Т. Язов: – Если вернуться к Александру Зиновьеву, то он называл Сталина не только «величайшей личностью нынешнего столетия», «величайшим гением», но и «самым подлинным и верным марксистом».
Корр.: – Что же тогда молчат наши коммунисты? Может быть, пора устроить ещё один партийный съезд, на этот раз по реабилитации Иосифа Виссарионовича? Чтобы покончить, наконец, с нагромождениями антисталинской лжи. Чего бояться?
Д.Т. Язов: – По-моему, во времена Ельцина внук Сталина Евгений Яковлевич Джугашвили полковник, преподаватель военной академии пытался привлечь противников вождя за клевету. Каких только палок в колёса ему не вставляло наше тогдашнее «демократическое» правосудие. Вплоть до того, что потребовало доказательств, является ли он вообще родственником вождя. Пришлось ехать в Грузию, поднимать церковные архивы, чтобы доказать, что у Иосифа Джугашвили в 1907 году действительно родился сын Яков, а у того потом – сын Евгений, внук Сталина. Но дело так и не сдвинулось с мёртвой точки. Может быть, сейчас получится?
Но я бы хотел вернуться к разговору о сталинских военачальниках. Посмотрите, какую блестящую плеяду командующих вырастил Иосиф Виссарионович во время войны. Вот перед вами типичная судьба крестьянского парня, ставшего маршалом бронетанковых войск, дважды Героем Советского Союза. Всё, что связано со Сталиным, Михаил Ефимович Катуков отображает в своей… автобиографии.
Корр.: – Почему в биографии? Он не отделяет свою личную жизнь от вождя? Разве не проще было написать мемуары?
Д.Т. Язов: – Он их и напишет. Позже. Но самое сокровенное – в автобиографии.
«В сентябре месяце я впервые увиделся с товарищем Сталиным. Много я думал, как доложу ему… Но вышло совсем не так. «В прихожую вышел сам товарищ Сталин, протянул мне руку и сказал: «Здравствуй, товарищ Катуков, заходи ко мне…»
В тот день был у меня двойной праздник. Я первый раз увидел товарища Сталина, говорил с ним, и в день 17 сентября мне исполнилось 42 года».
Корр.: – Сегодняшним скептикам трудно представить волнение, которое испытывал боевой генерал при встрече с вождём.
Д.Т. Язов: – А Михаил Ефимович продолжает: «Товарищ Сталин долго говорил со мной о войне, о методах боя, о людях, о технике, выказывая такую глубину знания вопросов техники и природы боя, которые могли принадлежать только чрезвычайно высокой квалификации специалисту…»
Выясняется, что Верховный Главнокомандующий пригласил Катукова не для праздного разговора. Тогда в армии начали создаваться крупные механизированные корпуса. Катукову, хорошо проявившему себя в битве под Москвой, предлагалось возглавить один из них.
Идём дальше. В автобиографии значится уже 1943-й год. Новая встреча. «Товарищ Сталин встретил меня ласково, как старого знакомого и спросил: «Справишься, товарищ Катуков, командовать армией?» Я сказал: «Справлюсь, товарищ Сталин».
– Я брал на себя, – продолжает Катуков, – серьёзную ответственность в тяжёлые годы войны и честно выполнил свой долг, закончив войну в Берлине. И самой высшей для меня наградой было сознание, что и присягу, и данное слово товарищу Сталину, я выполнил».
Под автобиографией дата: 1960-й год.
Корр.: – Это было время, когда Хрущёв, грубо говоря, спустил на вождя всех собак и под их истошным напором дрогнули многие известные сослуживцы Михаила Ефимовича. А он остался верен своему Верховному Главнокомандующему. Так же, как и его жена, Екатерина Сергеевна Катукова, дошедшая с мужем от Подмосковья до Берлина. Я брала у неё интервью в 2012 году. Ей шёл 99-й год. Она сохранила удивительную для своего возраста ясность ума, хорошую память, объективный взгляд на события. Рассказала, как первый раз побывала в кабинете Иосифа Виссарионовича. Ей, лучшей стенографистке аппарата ЦК ВКП(б), поручили стенографировать текст выступления Сталина. Говорит, что очень волновалась. Постучав в дверь, услышала: «Заходите, товарищ». Вождь вышел навстречу, проводил к столу, пододвинул стул. После диктовки, поблагодарив, проводил до дверей. Вот и весь рассказ. Вы можете себе представить, чтобы теперешний чиновник даже средней руки так обходился со своими подчинёнными?
Позже в своей книге «Памятное» Екатерина Сергеевна так описала свои ощущения тех лет: «Товарищ Сталин был для нас таким высоким идеалом коммуниста-большевика, что все мы, в том числе и я, отдали бы за него свои жизни не задумываясь».
Д.Т. Язов: – Побывавший в 1937 году в Москве известный немецкий писатель Лион Фейхтвангер, размышляя о Сталине, заметил: «Скоро начинаешь понимать, почему массы его не только уважают, но и любят. Он часть их самих…
Сталин, как он предстаёт в беседе, не только великий государственный деятель, социалист, организатор, – он, прежде всего – настоящий человек».
Корр.: – А в человечности-то ему как раз и отказывают. Изображают патологическим злодеем, монстром и так далее – в соответствии с фантазией злопыхателей.
Д.Т. Язов: – Омерзительные выдумки. Приёмный сын Сталина Артём Сергеев рассказывал: «По-моему, это 1949 год. Только началось освоение бомбардировщика Ил-28, и произошла катастрофа. Экипаж погиб. Василий позвонил отцу. Сталин ответил: «То, что произошла катастрофа, вы не забудете. Но не забудьте, что там был экипаж, а у экипажа остались семьи. Вот это не забудьте!»
Василий Сталин с отцом
«Отца любили все, – вспоминала дочь Сталина Светлана, – прислуга, охрана. Он был прост в обращении, ничего не требовал особенного от прислуги, всегда выполнял просьбы, помогал».
Эту же сталинскую простоту, внимание отмечал и Алексей Трофимович Рыбин: «Никогда не кричал, не шумел на нас. Был скромным, вежливым, обходительным. Любил пошутить… Словом, все мы постоянно видели перед собой честного душевного человека».
Корр.: – А вот ещё одно воспоминание Алексея Трофимовича. «Все видели, – пишет он, – что Сталин относился к Жданову с особым теплом. Поэтому после похорон устроили на даче поминки. Уезжая вечером домой, Молотов наказал Старостину: «Если Сталин ночью соберётся поливать цветы, не выпускай его из дома. Он может простыть».
Да, уже сказывались годы. Сталин легко простужался, частенько болел ангиной. Поэтому Старостин загнал ключ в скважину так, чтобы Сталин не мог открыть дверь. Впустую прокряхтев около неё, Сталин попросил: «Откройте дверь». «На улице дождь. Вы можете простыть, заболеть, – возразил Старостин. «Повторяю: откройте дверь!» «Товарищ Сталин, открыть Вам дверь не могу». «Скажите вашему министру, чтобы он вас откомандировал! – вспылил Сталин. – Вы мне больше не нужны».
«Есть!» – козырнул Старостин, однако с места не двинулся…
Утром Старостин обречённо понёс в машину свои вещи. Тут его вызвали к Сталину, который миролюбиво предложил: «О чём вчера говорили – забудьте. Я не говорил, вы не слышали. Отдыхайте и приходите на работу».
