Будем считать, что это было небольшое отступление от темы, которую мы оговорили в предыдущей беседе.
Д.Т. Язов: – Мы закончили разговор о Тегеранской конференции и событиях, ей сопутствующих. На очереди – Ялта, а если позволит время, то поговорим и о Потсдаме. Ялтинская конференция состоялась 4-12 февраля 1945 года. И если прологом к Тегеранской конференции была блестящая победы нашей армии на Курской дуге, то Ялтинской конференции предшествовала серия крупнейших стратегических операций нашей армии в 1944 году.
«Большая тройка» на Ялтинской конференции, 1944 г.
Корр.: – Дмитрий Тимофеевич, прежде чем вы расскажите об этом подробнее, я приведу выдержку из одной известной энциклопедии. «В 1944 году Верховный Главнокомандующий Маршал Советского Союза И.В. Сталин выдвинул совершенно новую победную концепцию ведения войны… Особенность этих операций заключалась в том, что удары по противнику наносились последовательно один за другим и внезапно в разных районах обширного советско-германского фронта. Тем самым Сталин добивался того, чтобы противник, маневрируя силами и средствами, везде и всюду опаздывал, ослаблял плотность войск именно там, где и намечался очередной мощный удар Красной Армии… Десять стратегических операций Красной Армии 1944 года по праву стали называться десятью сталинскими сокрушительными ударами по противнику…
В связи с дискредитацией И.В. Сталина в последние годы, информация о них была вычеркнута даже из специальной военной литературы…».
Перед разговором с Вами я прочитала книгу Юрия Емельянова «Десять сталинских ударов». У неё есть подзаголовок: «Триумф генералиссимуса». Расскажите об этом поподробнее.
Д.Т. Язов: – Слово «сталинские» к этим операциям присоединили позже. Первоначально они вошли в историю 1944 года как «десять великих побед». Потом стали использовать выражение «десять сокрушительных ударов по врагу». В результате от фашистов была полностью очищена территория нашей страны.
Первым по плану Ставки переходил в наступление 2-й Прибалтийский фронт. Через два дня к нему присоединились Ленинградский и Волховский фронты. Итог: от блокады полностью освобождён Ленинград, очищена от врага Ленинградская область и часть Калининской. «Совместная операция этих трёх фронтов, – отмечал начальник Оперативного управления Генштаба СМ. Штеменко, – именовалась тогда «1-м ударом…» Такая система ударов, разнесённая по месту и времени, вполне оправдала себя. Враг вынужден был перебрасывать силы то на одно, то на другое направление, в том числе и на далёкие фланги, растрачивая их по частям».
27 января в честь снятия блокады в Ленинграде и Москве был произведён артиллерийский салют.
Второй удар был нанесён на южном участке фронта, что помешало немцам перебросить часть сил с севера. В ходе этого удара наши войска окружили Корсунь-шевченковскую группировку противника. Немцы попытались вырваться из котла, но это удалось немногим. Командующий 2-м Украинским фронтом Иван Степанович Конев вспоминал: «Немцы шли ночью напролом, в густых боевых колоннах. Мы остановили их огнём и танками, которые давили на этом страшном поле напирающую и, я бы добавил, плохо управляемую толпу. И танкисты тут неповинны: танк, как известно, плохо видит ночью. Всё это происходило в кромешной тьме, в буран. Под утро буран прекратился, и я проехал через поле на санях, потому что ни на чём-то другом передвигаться было невозможно. Несмотря на нашу победу, зрелище было такое тяжёлое, что не хочется вспоминать его во всех подробностях".
В ходе этой операции была освобождена вся Правобережная Украина».
Корр.: – Это там был смертельно ранен командующий 1-м Украинским фронтом Николай Фёдорович Ватутин?
Д.Т. Язов: – Да. Стоит упомянуть, что наши войска, сражавшиеся на Украине, столкнулись с неожиданной опасностью. Я имею в виду террористические банды, возглавляемые Мельником и Бандерой. Одна из таких банд организовала засаду, в которую попал Ватутин. Он был тяжело ранен и позже скончался. На его место был назначен Жуков.
«Стратегическая обстановка продолжала изменяться в нашу пользу, – писал о тех днях А.М. Василевский. – Выход советских войск на государственную границу и перенос боевых действий на территорию Румынии создавали благоприятные условия для ликвидации фашистских соединений, изолированных в Крыму…
Третий удар не заставил себя ждать. Итог его подвёл Иосиф Виссарионович Сталин: «Немецкие войска были сброшены в Чёрное море… Освобождены от немецкого гнёта Крым и Одесса». И ещё маленькая деталь. У немцев на осаду Севастополя ушло 250 дней. Наша армия выбила их из героического города за 4 дня».
«Немецкие войска, – писал Верховный Главнокомандующий в своём майском приказе, – напоминают теперь раненого зверя, который вынужден уползать к границам своей берлоги – Германии для того, чтобы залечить раны. Но раненый зверь, ушедший в свою берлогу, не перестаёт быть опасным зверем… Нужно преследовать раненого немецкого зверя по пятам и добить его в его собственной берлоге».
К этому всё и шло. 6 июня Черчилль сообщил Сталину о начале вторжения во Францию. Поздравив союзников с началом операции «Оверлорд», Иосиф Виссарионович сообщил, что летнее наступление советских войск начнётся к середине июня. Позже он уточнил: «Подготовка летнего наступления советских войск заканчивается. Завтра, 10 июня, открывается первый тур нашего летнего наступления на Ленинградском фронте». Это был четвёртый сокрушительный удар.
Результатом его стало освобождение Выборга и Петрозаводска. Финские войска были отброшены вглубь Финляндии.
Летняя наступательная операция в Белоруссии получила название «Багратион».
Корр.: – Я думаю, многие знают о ней по широко известному эпизоду. Командующий 1-м Белорусским фронтом Константин Константинович Рокоссовский упорно возражал против плана, на котором настаивали Жуков и Василевский. Их точку зрения разделял и Верховный Главнокомандующий. Рокоссовскому дважды было предложено выйти в соседнюю комнату и «хорошо подумать». Каждый раз, возвращаясь, он настаивал на своём варианте. В конце концов, Сталин сказал: «Настойчивость командующего фронтом доказывает, что организация наступления тщательно продумана. А это надёжная гарантия успеха».
Д.Т. Язов: – Сыр-бор разгорелся из-за того, что Рокоссовский на своём участке фронта предложил прорывать вражескую оборону двумя ударными группировками. Ему возражали: это ведёт к распылению сил, которые лучше объединить в один мощный кулак. Но командующий фронтом учёл в своём плане всё до мелочей, включая многочисленные белорусские болота и леса.
Вот как он сам рассказывает об этом в своих воспоминаниях. «Мы готовились к боям тщательно. Составлению плана предшествовала большая работа на местности, в особенности на переднем крае. Приходилось в буквальном смысле слова ползать на животе. Изучение местности и состояние вражеской обороны убедили в том, что на правом крыле фронта целесообразно нанести два удара с разных участков… Причём оба удара должны быть главными. Это шло вразрез с установившимся взглядом, согласно которому при наступлении наносится один главный удар, для чего и сосредотачиваются основные силы и средства. Принимая несколько необычное решение, мы шли на известное распыление сил, но в болотах Полесья… другого пути к успеху операции у нас не было».
