Книга Верхом на ракете. Возмутительные истории астронавта шаттла, страница 59. Автор книги Майк Маллейн

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Верхом на ракете. Возмутительные истории астронавта шаттла»

Cтраница 59

До моего назначения в экипаж 41-D я не верил, что мужчина может стать близким другом привлекательной женщины. Действовал закон тестостерона, столь же неопровержимый, как то, что гравитация – закон природы. Мужчины рассматривают привлекательных женщин как объект для секса, и это разрушает всякую надежду на близкую дружбу. Но я обнаружил исключение из этого правила. Если мужчину и женщину ставят рядом на несколько лет подготовки к путешествию, которое может убить их, мужчина способен абстрагироваться от юности и красоты женщины и ценить ее за профессионализм. Он учится видеть в ней человека, от чьей реакции в аварийной ситуации может зависеть его жизнь или смерть. В этот июньский вечер, спустя шесть лет после нашей первой встречи, я уже мог видеть и оценивать способности Джуди как астронавта. Я мог доверить ей свою жизнь – и завтра мне предстояло именно это.

Спустя несколько лет я узнал, что эта дружба сделала мое имя предметом сплетен в Отделе астронавтов. Однажды после «Челленджера» я летел вместе с Хэнком Хартсфилдом на T-38. Мы говорили о катастрофе и о потере друзей, и Хэнк сказал: «Ты, наверное, особенно тяжело пережил смерть Джуди». Меня этот вопрос поставил в тупик. Я тяжело переживал гибель всего экипажа. Я спросил его: «Что ты имеешь в виду?» Хэнк на это ответил: «Э-э-э… ну вы же с ней спали». Я был ошеломлен и заявил о своей невиновности, но знал, что он не поверит мне. Если мужчина и способен иметь с женщиной близкие отношения, не подразумевающие секс, то он не должен ожидать, что другие мужчины поверят в это.


В гостинице я принял душ и вернулся в главный конференц-зал. Там был один лишь Хэнк. Он читал газету и ворчал про себя об идиотизме либералов и о том, что они погубят страну. «Черт подери, я бы хотел, чтобы Тед Кеннеди нашел еще один мост [112] и чтобы вода под ним была поглубже и пошире». Я уже давно понял, что отвечать на это не следует – результатом будет длинная и бессмысленная дискуссия. Если речь идет о политике, то, когда Хэнка задевают за живое, пощады не жди.

Наше спутниковое телевидение в силу какой-то счастливой случайности принимало телеканал Playboy. Этот факт удивлял меня не меньше, чем то, что аллигаторы не охотятся на астронавтов. Как канал Playboy оказался в телевизорах в гостинице астронавтов? Подозреваю, что это была одна из нередких правительственных глупостей. Какой-нибудь бухгалтер в Центре Кеннеди когда-то оформил контракт с компанией спутникового телевидения, и мы получили то, что получили. Вероятно, теперь потребовалось бы заполнить множество бумаг в трех экземплярах и заплатить десятки тысяч долларов наших налогоплательщиков, чтобы его исключить. Я также задавался вопросом, не приходит ли сигнал с одного из спутников, который был ранее выведен на орбиту шаттлом. Сделавший это мог снискать славу, заявив: «Это я поднял канал Playboy в космос».

Итак, часы предстартового отсчета прошли отметку T-12 часов, а я слушал, как Хэнк бормочет: «И еще Глория Стайнем должна быть в этой машине, когда он найдет свой новый мост», наблюдая одновременно, как модель топлесс вещает о том, что ее возбуждает («сильные брюшные мышцы и мир во всем мире») или вызывает отвращение («поллюция и грубияны»).

Наконец я отправился в свою комнату спать. Я знал, что это будет непросто. Словно стрелка метронома, мое настроение колебалось между страхом и радостью. Летный врач выдал нам снотворное, но я не собирался его принимать. Впереди оставался еще один медосмотр, и я не хотел, чтобы из-за неблагоприятной реакции на лекарство возникли вопросы. Вокруг было множество эмэсов, которые немедленно и с ликованием заняли бы мое место. Я не собирался давать такую возможность ни одному из стервятников [113].

Я лежал в своей комнате и изучал единственное ее украшение – фотографию в рамке, на которой был изображен извергающийся вулкан. Снимок был сделан с большой выдержкой, и вытекающая лава светилась на фоне черного неба. Кроваво-красные витки расплавленной породы змеились вниз по склону горы. Интересно, какой бюрократ отвечал за оформление гостиницы? Наверно, он думал: «Будь это моя последняя ночь перед полетом в космос, какую картину на стене я хотел бы видеть, чтобы успокоить свою тревожную душу? О, я знаю: взрывающийся вулкан с огнем и искрами!» Это было все равно что демонстрировать сцены крушения самолетов в салоне авиалайнера во время полета. И уж если тебе захотелось повесить картину, на которой что-то разлетается вдребезги, то почему не повесить фотографию ракеты NASA, которая взрывается прямо на старте? Это было бы особенно сильно.

Единственным звуком был приглушенный и неразличимый голос из-за металлической стены у самого моего уха. Майк Коутс разговаривал по телефону с Дианой и детьми. Я позвонил Донне и ребятам пару часов назад, и этот последний звонок получился не лучше, чем наше прощание на берегу. Сейчас у меня было время набрать номер еще раз, но я не стал. Еще одно «до свидания» не помогло бы ни мне, ни Донне. Майк был лучшим мужем, чем я, да благословит его Господь.

Во всяком случае, я неплохо поработал над тем, чтобы финансово защитить семью в случае моей смерти. Свою жизнь я застраховал трижды. За несколько месяцев до этого я обратился во все страховые компании с письмом, в котором объяснял мое положение и просил подтвердить, что в договоре нет какого-нибудь пункта мелким шрифтом, который позволит не выплачивать страховку, если я погибну на шаттле. Каждая из компаний письменно подтвердила, что страховка остается в силе в случае гибели по вине ракеты. Я скрепил эти ответы с соответствующими страховыми полисами и положил вместе с завещанием. Здесь Донне не придется столкнуться с каким-нибудь сюрпризом.

А нет ли случайно в ящике ночного столика гедеоновской библии [114]? Слава Богу, ее там не было. Меня бы до смерти напугало, если бы NASA сочло нужным ее положить. «Мы не можем гарантировать, что эта ракета сделает свое дело, так что вот наше последнее средство спасения – Библия».

Я не нуждался в Библии, чтобы обратиться к Богу. Я молился за семью. Я молился за себя. Я помолился за то, чтобы не взорваться, и затем помолился еще сильнее, чтобы не облажаться. Даже в молитвах я был верен кредо астронавтов: «Лучше смерть, чем позор».

В какой-то момент этой ночи усталость преодолела страх и волнение, и я забылся неглубоким сном. Разбудил меня запах жареного бекона. Наши диетологи пришли и готовили завтрак. Моему желудку он не понравился. Сама мысль о пище вызывала тошноту.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация