Шуша, покраснев, не поднимала глаз на бабу Тоню. Она никогда не слышала таких откровенно неполиткорректных высказываний. Судя по всему, остальные чувствовали себя не лучше: Календула тихонько пыхтела, колотя пяткой по ножке стула, Юлечки вообще не было слышно.
– А ладно, не слушайте меня, старую! – махнула рукой баба Тоня. – Жизнь ваша другая, и жить в ней вам. Только попомните, не добро это, когда баба в армию командиром идёт. Вот санитаркой, врачом – это да, это самое женское дело.
Все вздохнули с облегчением. Кажется, лекции на неполиткорректные темы уже не ожидалось.
– Эх, да что говорить… – продолжала баба Тоня, утирая слёзы кончиком головного платка. – Я ведь, девочки, за день до Последней Войны замуж за первого своего, Васеньку, вышла. Так вот и получилось – сегодня невестушка, завтра – повестушка, а через месяц я – вдовушка… Ну, как похоронку-то получила, и сама в армию пошла. Мстить оркам поганым за мужа моего убитого. И не в санчасть или госпиталь, а в самую что ни на есть действующую армию, снайпером. С детства батя меня на охоту с собой таскал. Ну, я и стрелять умела… Второго своего мужа любимого только после Победы встретила. В медсанбате как раз служил, хирургом. Сорок лет потом в нашей районной проработал, где теперь госпиталь ваш-то… Помер три года назад… А дети с внуками разъехались все.
Шуша ошеломленно смотрела на бабу Тоню. Вот уж такой биографии она от неё не ожидала после предыдущих её слов.
– Что смотришь, удивляешься? – чуть улыбнувшись, спросила та. – Не удивляйся. Видишь же, знаю, о чём говорю. Не годится эта ваша политкорректность никуда, раз в мирное время женщины сами в армию от мужей да детей сбегают.
Глава 12
Звонок телепатического вызова разбудил её ни свет, ни заря. «Собирайся, Гришнак Углукович ждёт тебя у дома», – сказала Лиля. Шуша спросонок лениво прислушалась к миру: нет, не похоже, что это уже прибыла делегация из OOP.
Чуть слышно чертыхаясь, она с трудом натянула одежду в темноте, но Юлечка всё равно проснулась и завозилась под одеялом.
– Ты чего? – спросила она шёпотом.
– Не знаю, Гришнак вызывает.
– Аааа… Ладно, – ответила подруга и повернулась на другой бок.
Нащупывая рукой возможные препятствия, Шуша выбралась в сени, а затем и во двор. Здесь всё было видно прекрасно: снег отражал свет уличных фонарей. За ночь здорово подморозило, и она подумала, что сейчас, пожалуй, вернётся, чтобы надеть второй свитер.
За калиткой, прямо у забора, стояли Гришнак Углукович и Лиля. Даже в свете уличного фонаря было видно, что директор очень устал, а Лиля, державшая в руке немаленькую сумку, вообще, похоже, спала стоя.
– Здорово! – сказал Гришнак Углукович. – Славно выглядишь, совсем не как в последнюю встречу!
Шуша улыбнулась.
– Что случилось-то? Четыре утра всего…
– Прилетели господа из Отдела по ЧС OOP и генерал эмчеэсовский из Москвы. Хотят побеседовать с тобой, прежде чем добро давать парламентёрам.
– Ясно, – она кивнула в подтверждение своей мысли. – Значит, остальные геоманты тоже корабль не чувствуют.
– Именно. Они и хотят узнать, как у тебя ощущения, – мы же всё-таки на месте. Хотя Ярику с Анжеликой это не помогло… Приказали их в Москву отправить…
– Гришнак Углукович, я пойду, только свитер ещё надену, а то похолодало здорово.
– Прекрасно! Лиля, – позвал он секретаршу. – Лиля! Девушка вздрогнула, приходя в себя, подняла голову, перевела взгляд с Шуши на Гришнака Углуковича и обратно. Потом ойкнула и полезла в свою сумку.
– Это Юлианне передай, пожалуйста, – сказала она, вытаскивая немаленький плотный сверток. – Родители ей прислали.
Шуша кивнула и вернулась в дом. Обратный путь в темноте комнат был, конечно, гораздо более сложным и долгим: глаза привыкли к свету, а свои способности задействовать до встречи с комиссией ЧС OOP она не хотела, поэтому решила передвигаться по стеночке. В комнате она с трудом нащупала тумбочку и, уже положив свёрток на неё, всё-таки споткнулась об угол кровати.
– Чего?! – сонно вскинулась Юлечка.
– Прости, это я споткнулась. Спи, меня директор вызывает. Тебе родители что-то прислали, я на тумбочку положила.
– О, это ж форма моя! – радостно заявила подруга и зашуршала рукой по обоям, видимо, нащупывая выключатель.
– Какая форма? – с удивлением спросила Шуша и прикрыла глаза рукой: вспыхнул свет.
– Да моя старая, когда я спасателем работала. Размеров таких нет, я свою ушивала, – Юля соскочила с кровати и принялась потрошить сверток. – Ага! Хорошо, что не выбросила её, когда уволили.
Она продемонстрировала Шуше камуфляжную куртку со споротыми знаками различия. Даже когда подруга держала её вот так, на руках, сразу было видно, что она действительно будет по фигуре Юлечке.
– И тебе разрешили? – удивилась Шуша, показывая на два выреза на спине куртки, которые застегивались на молнию.
Юля удивлённо повернула куртку спиной к себе и подняла взгляд на Шушу.
– Что? Вырезы-то? Ну ты даешь! Ты что, думаешь, вот это барахло, – она показала на выданный в Тотьме комплект камуфляжа, висевший на спинке стула, – все и носят? Да просто директор потребовал, чтобы все в форме были – вот и выдали, что на складе завалялось! В основном, техноориентальское. А это – обычная форма высотных спасателей, модификация «болотноориентал». Есть ещё несколько…
– Ладно, ладно, Юль, пошла я. Там Гришнак Углукович ждёт, – прервала Шуша начинавшуюся лекцию. – Ты потом мне обязательно расскажешь, хорошо?
Юля кивнула, и Шуша вышла в темноту. Она действительно хотела, чтобы подруга рассказала ей поподробнее, – военная жизнь оказалась гораздо более сложной и интересной, чем она считала раньше.
– Мда-с… – протянул генерал, барабаня пальцами по столу и буравя взглядом Шушу. – Придётся, видимо, попросить вас на экскурсию к защитной полосе.
– Ещё чего! – возмутился Гришнак Углукович. – Сначала заставили остальных геомантов в Москву вернуть, хотя новое распределение обязанностей между бюро никто не отменял. Теперь хотите жизнью ведущего специалиста рисковать? Не позволю!
Генерал тяжело уставился на директора. Несколько секунд они буравили друг друга взглядами. Этот эмчеэсник сразу не понравился Шуше, в отличие от троих представителей ооровского Отдела по ЧС. Они, вероятно, вполне представляли себе специфику работы и особенности восприятия геоманта. Поэтому, когда Шуша по их просьбе подробнейшим образом рассказала им о всех своих чувствах, связанных с кораблём, начиная от первого предчувствия надвигающегося кризиса и заканчивая тем странным ощущением «блока», «стены», которые мешали ей теперь, лишь сочувственно покивали головой. Генерал же, похоже, был твёрдо уверен, что информацию от него скрывают и её необходимо добиться любыми способами. Вероятно, он просто боялся, что с делегацией OOP, которая должна была приехать к полудню, может что-то случиться здесь, в зоне его ответственности.
