В центре круга, который они охраняли, уже происходило нечто странное. На каменном возвышении беззвучно корчился кто-то или что-то, в коконе из мелких, ярко светящихся шаров, словно стараясь вырваться из мучающего его магического плена, а в нескольких шагах от него, стоял одетый в черный плащ Пекельный, и, не отрываясь, смотрел на происходящее.
Глашу я заметила стоявшую у возвышения. Одетая в траурную одежду, она, неподвижная как статуя, тоже смотрела на странное представление.
– Пойдем ближе? Кто, – я шагнула вперед, – я не понимаю, что там происходит? Ты же можешь туда пройти?
Но Ворон преградил мне путь, больно стиснув руки.
– Не надо тебе там быть. И не смотри!
И тут до меня дошло.
– Феникс? Там… это Феникс? – Беспомощно спросила я, глядя в его черные бусины глаз, и не дожидаясь ответа, уже вырывалась из его рук. А вырвавшись, со всех ног бросилась к возвышению, даже не раздумывая, что все УЖЕ происходит. Не раздумывая, что охраняющие границу круга твари разорвут меня в клочки.
Я бежала, а из глотки вырвался дикий, нечеловеческий вой:
– Фе-е-е-ни-и-икс!
И тут произошло то, что я до сих пор вижу в ночных кошмарах. Светящаяся сеть вдруг вспыхнула веселым пламенем и разлетелась яркими мушками, а из нее шагнул горящий человек. Мгновение он стоял, оглядываясь, словно не понимая, что с ним происходит.
Огонь постепенно гас, являя всем обезображенное, обуглившееся тело казнимого, который все еще стоял, и казалось, был жив, но в следующий миг… рассыпался черным пеплом. Тут же, замертво, на каменный постамент вдруг рухнул Пекельный. Глаша с воплем бросилась к нему, упала рядом на колени, прижалась и застыла точно изваяние.
На площади наступила могильная тишина. Ни вздоха, ни шепота, ни крика. Боль, страх, неизвестность читались на лицах собравшихся. Никто не ожидал подобного финала…
И вдруг, откуда-то из посветлевшего поднебесья раздались нежные голоса. Они становились все громче. Они приближались!
И до меня донеслись слова не то заговора, не то песни:
Распотешься песней солнца,
Развернись лучом певучим,
Загляни к судьбе в оконце
Пробеги дождем могучим.
Власть не в боли, не в сраженьях,
Власть в любви и в вере света.
Встань скорей над пораженьем,
Всласть испей шальное лето.
Встань над горем, над утратой,
В синь небес кидай рассветы.
Фениксом живи крылатым,
Пусть враги все станут пеплом.
Три птицы – черная, белая и с серым оперением – спустились так низко, что все почувствовали ветер от их огромных крыл. Они принялись кружить над местом казни, точно выполняя какой-то танец-ритуал. Ветер от их крыл превратился в легкий смерч, подхватил лежащий на возвышении пепел Феникса и понес ввысь, вылепляя из него фигуру огромной птицы.
Глядя вверх, я едва не упала, но оказалась подхваченной подоспевшим Вороном.
– Это конец? Он умер? И его пепел уносят в небеса? – Спросила я, ни к кому не обращаясь. – Такой ритуал у вас – хоронить сына Создателей?
– Это еще не конец! – донесся до меня его шепот.
И тут по толпе пронесся дружный вскрик. В небесах, силуэт, созданный из пепла, вдруг вспыхнул, превращаясь в огненную птицу. Ее тут же окружили три других.
Я вспомнила гобелен, который видела в спальне Феникса. Четыре птицы: огненная, белоснежная, черная, как ночь и птица с серым оперением.
Взмахнув крылами, Феникс воспарил в небо. Под самые тучи, из которых сыпался черный пепел, и точно огненным лезвием начал вспарывать вечную завесу, впуская в Лихомань синь неба и лучи такого же яркого, огненного солнца.
– Я вернулся! Я стал Фениксо-о-о-ом! – донесся до меня его крик. А может мне все это почудилось.
Глава тринадцатая
Феникс
Словно и не было долгих лет изгнания, поисков себя, памяти, любви, правды. Я чувствовал свое обновленное тело. Я рвал облака, испепеляя жирный, черный пепел. Я чувствовал мощь, какой никогда не знал, и ликование!
Я стал Фениксом! Теперь я не сомневаюсь в том, что нужен своему народу. Нужен и в Лукоморье и в Лихомани. Это наследие, что оставили мне Создатели. Я нужен сестрам. Вон, как они ликуют жизни, разрывая оковы безвременья.
Когда пепельные тучи сгорели от моих крыл, не оставив и пыли, я, не дожидаясь сестер, начал полет вниз. Еще так много неоконченного и незавершенного…
Не ведая как, но у самой земли, мой облик огромной огненной птицы, сменился на тот, к которому я привык с детства, а оперение стало блестящими золотом одеждами. Лишь крылья никуда не исчезли, а стали плащом, когда мои ноги ступили на камни дворцовой площади.
– Феникс! Властелин! Повелитель! – Толпа взорвалась восхищенными криками, но я услышал лишь один:
– Ни-и-и-и-ик!
Моя девочка, моя жена, моя любимая бежала ко мне сквозь рассеявшихся туманом черных тварей Пекельного. Видать не нашел, где моих псов спрятал домовой Василий, и вместо того, чтобы создать своих, использовал иллюзию.
Я подхватил Василису на руки, и закружил, целуя.
– Я так по тебе соскучилась!
– Я так тебя люблю!
– Я чуть не умерла из-за тебя!
– А я умер! Для тебя! Для нашей жизни! Для нашего… – Я прислушался и улыбнулся, услышав крошечное сердечко моего будущего ребенка. – Ребенок! Наконец-то это случилось!
– У нас будет дочь. – Смущенно пробормотала она. – Мне монетка пообещала!
– А-а-а! Ну, если монетка… тогда ладно! – Я снова закружил ее в объятиях, не в силах отпустить, но все же пришлось.
– Так, уважаемый и любимый наш Повелитель! – На меня налетела Глаша. И как я мог забыть об этом тайфуне? – Я все понимаю! У вас с моей сестренкой медовый месяц и так далее! Но не надо забывать, что я и сама хочу приобщиться к этому увлекательному процессу! Я вообще-то замуж только вчера по-настоящему вышла! А муженек возьми, да и помри! Я догадываюсь, что у вас все пополам! Что мне дождь, что мне зной, и так далее… Но если ты ожил, то какого ляда он-то ждет???
– Так, Глафира! – Я выпустил из объятий Васю, которая тут же грудью встала на мою защиту, вежливо задвинул ее себе за спину и посмотрел на возмущенную мордаху Глаши. Нет, ну как же они теперь с Васильком похожи! – Давай, ты успокоишься. Если я справился со смертью самостоятельно, хотя… я бы назвал это перерождением. То и он сможет!
– Да? Что-то сильно сомневаюсь! – снова пошла в атаку та. – Умерли вы одновременно, а воскрешаться будете по очереди?! Да я тебя…
– Стой, девка! Не дури! – Возле нас появилась строгая бабулька. Не ее ли я видел до того, как случайно настроился на спальню Пекельного и Глаши? – Как ты смеешь, так говорить с нашем Повелителем?
