– Все, с меня хватит, – сказал Марк. – Это невыносимо. Я ухожу.
Мы втроем стояли на улице под противной моросью. Мимо с ревом проезжали грузовики и автобусы.
– Ты кретин. Ты вел себя как малый ребенок, – рычал Марк на Дэниела.
– Она же сама сказала: задавайте вопросы.
– Я очень сожалею, что позволил себя втянуть в это и оказался в идиотской ситуации с таким нелепым, абсурдным…
– Ладно, расслабься, миссис Дарси. Все равно каждому известно, что у тебя солдатики полуживые. Столько лет холостыми стрелял.
– Немедленно возьми свои слова обратно.
– А если и не совсем холостыми, все равно, доминирующая сперма – она доминирует.
Марк стал надвигаться на Дэниела.
– Марк, прекрати! – велела я.
Оба застыли в боксерских стойках. Больше не могу. Честно. Ни Марк, ни Дэниел не заметили, как я стала махать такси, что катило в нашу сторону с зажженными фарами.
– Пока, – бросила я, когда такси подрулило к тротуару. – После поговорим.
– Бриджит! Подожди! – крикнул Марк.
– Я очень устала. Спасибо, что пришли. Разговоры потом.
Такси везло меня домой. В заднее стекло я видела: Марк и Дэниел вроде раздумали драться, Дэниел что-то втолковывал Марку. Марк выслушал, резко, по-военному, развернулся и зашагал прочь.
22.00. Моя квартира.
Господи! В дверь звонят. Может, это Марк!
Это оказался не Марк, а курьер с письмом от Марка. Потому что Марк у нас этакий реликт – письма до сих пор пишет. По старинке – чернилами и на гербовой бумаге.
«Дорогая Бриджит!
Сложившаяся ситуация продолжаться не может. Я успел разобраться со своими чувствами к тебе и ребенку, но теперь стало совершенно ясно, что в данном сценарии мне нет места, ибо он абсурден и разнуздан. По здравом размышлении я пришел к выводу, что, будь ты честна со мной с самого начала, это избавило бы меня от многих огорчений и щекотливых ситуаций, в которые я оказался втянутым по причине беспокойства о твоем здоровье и благополучии.
В настоящее время твоим приоритетом должно стать избегание всякой эксцентрики. Тебе следует побольше отдыхать и создавать максимально благоприятные условия для ребенка. Буду рад предложить тебе финансовое содействие или предоставить полное обеспечение. Только дай мне знать о своих нуждах, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы сдержать это обещание.
Искренне твой,
Марк».
Глава девятая
Хаос и разлад
Понедельник, 13 ноября
10.15. Студия «Удивись, Британия!».
Я просто не в состоянии заниматься работой, когда внутри меня находятся:
1) Огромный и постоянно увеличивающийся в размерах ребенок, который требует печеной картошки, сыру, корнишонов. А теперь еще и водки.
2) Сердце – растерянное и разбитое вдребезги.
Зачем Марк написал это письмо? Ведь тогда, в машине, по дороге из Графтона, все было так хорошо. Что изменилось? Что стряслось? И почему Марк не отвечает на мои эсэмэски? Неужели и правда считает меня разнузданной и беспутной? Наверное, Дэниел самим своим присутствием напоминает Марку о тех моих чертах, которые ему во мне неприятны.
Тайком, под столешницей, стала фейстаймить Тома.
– Ты не беспутная, ты очень даже путная, – заверил Том. – Ну-ка, кто у нас выпускает ведущее новостное шоу? А касательно морального облика – так ты практически монахиня. Вот что, Бриджит, попробуй-ка терапию «По крайней мере». Да-да, ту самую, которую ты ко мне применила, когда я страдал по Надменному Джерому. По крайней мере, у меня есть то, по крайней мере, у меня есть это… Ну, хороша идейка?
– Очень, очень хороша! Спасибо, Том!
Мир и вправду светлее показался. Отключила фейстайминг, а он снова включился. Том.
– Бридж, один момент. В другой раз никого не фейстайми в таком ракурсе.
Том исчез, но ненадолго.
– Скажи, Бридж, как по-твоему – я очень ГАДКИЙ?
– Бриджит, приготовься, – бросил Ричард Финч, проходя мимо и косясь на мой бюст. Наскоро написала Тому эсэмэс: «Нет, ты славный» – и принялась печатать как бешеная, уставившись на экран. Пускай думают, что я работой занимаюсь.
ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ:
У меня будет ребенок.
С Марком еще все может наладиться – это у него просто заскок.
Дэниел никуда не делся, значит, минимум один отец остается.
Дэниел может измениться.
У меня есть квартира.
У меня есть машина.
У меня чудесный папа.
Мама может измениться и начать с радостью ждать внука, вместо того чтобы трепыхаться по поводу визита Королевы.
Меня окружают друзья, как Одиночки, так и Наседки. Аналог большой и любящей семьи, какие бывают в странах третьего мира.
У меня суперская работа, где никто, кроме Миранды, пока не знает, что я беременна.
* * *
Внезапно сзади послышался громкий шепот:
– Ни фига себе, какие они стали!
– Просто очуметь, брателло.
– Ты только погляди, Джордан. Нет, ты с этого ракурса погляди. На фоне заставки. Еще недавно соски до второй «и» в «Удивись, Британия!» еле доставали, а сейчас за «сь» выпирают!
– Точно!
– В смысле, они офигительные.
– А я о чем! Шары, брателло, шары!
Я резко повернулась вместе с креслом. Шептались Ричард Финч и юноша с самурайской прической.
– Что это вы двое обсуждаете?!
– Ничего.
– Ричард, не виляй. Я знаю – вы мой бюст обсуждали!
– Ничей бюст я не обсуждал!
– Нет, обсуждал.
– Не обсуждал!
– Это сексизм. Это сексуальные домогательства.
– Никакие не домогательства. Я констатировал всем очевидное явление. Вот представь, что увидела даблдеккер вдвое больше обычного – ты же не смолчишь, правда?
– Я тебе не даблдеккер. Я – человек. Ладно, черт с вами. Мне надо по-маленькому.
Тут в голову Ричарда Финча постучалась редкая гостья – мысль.
– Ты что – БЕРЕМЕННА? – взвизгнул он.
Повисла долгая пауза.
Я покосилась по сторонам – все пялились на меня. В дверном проеме стояла Пери Кампос.
Это было слишком. Мой возмущенный малыш внезапно отверг картошку с сыром и капучино; иными словами, меня при всех стошнило в корзину для бумаг.
