15.45. Ну вот, отправила.
15.46. Стоп. Как я теперь им сообщу, когда рожу? Кто мне поверит? Я будто мальчик, который кричал: «Волки! Волки!»
Глава семнадцатая
Прибытие
18.00. Моя квартира.
Ура! Марк с работы пришел.
– Ох, эта лестница! – Марк шагнул в прихожую – галстук ослаблен, рубашка слегка помята. Дневные дела переделаны, все мысли о сексе.
– Прости за опоздание, милая.
Марк поцеловал меня в губы.
– Жуткие пробки. Пришлось отпустить водителя и машину. Добирался подземкой. Так из-за какого там письма ты расстроилась?
Показала Марку дурацкий мейл. Обожаю эту его манеру – бегло взглянуть на что-то, в чем я сама вижу источник чудовищных проблем, и профессионально оценить ситуацию: до какой степени это серьезно и сколько времени потребует. А потом просто взять и разрулить.
– Что ж. Чрезвычайно смешно, – констатировал Марк. – Ошибку ты исправила – значит, прекращай заморачиваться. Погоди – а что это за скопище сумок?
– Это – предметы первой необходимости! – гордо пояснила я.
– Я тут подумал: ты перенашиваешь, да еще лестница у нас крутая – может, сократим количество этих самых предметов, а?
– АУААААААУААААУУУУУ!
Кошмарнейшая судорога/колика/спазма. В жизни такой боли не испытывала.
– АААУУУААААУУУУУУУАААААААУУУУУААААААА!
– Началось. Отлично. Ох. Я ведь машину с водителем отослал. На твоей поедем?
– Моя – возле Магдиного дома.
Вот ужас.
– Бриджит, без паники. Вызовем такси. Я звоню в «Эддисон Ли». Ты только не волнуйся, а то…
– ААААУУУУУААААА!
– Боже мой, боже мой, – бормотал Марк. – Промежуток между схватками – две минуты! Всего! Выходит, ты родишь прямо в машине!
– Без паники, Марк! ААУУУУУААААА!
У Марка затрезвонил сотовый. Марк зыркнул на него, взревел «Чертова работа!» и вышвырнул в окно.
– НЕЕЕЕЕТ! – завопила я, глазами проводив телефон. Ему предстояло пролететь четыре этажа.
Мы с Марком уставились друг на друга.
– Звони с моего, Марк.
– Да. Конечно. А где он?
– Понятия не имею!
– Спокойно. Ляг. Ноги выше. Дыши.
Марк отыскал мой сотовый, нарвался на голосовую почту, издал яростный рык, включил обычный режим.
– К сожалению, в данный момент все наши операторы заняты. Период ожидания для запрашиваемого района может стать нехарактерно долгим.
– «Скорая помощь»? – Марк набрал 999. – Понял. Да. Разумеется. В городе пробки, – пояснил он и нажал «отбой».
Я корчилась, терзаемая очередной спазмой.
– «Скорая» выезжает только в экстренных случаях. Оказывается, роды к таковым не относятся.
– Что? Роды – не экстренный случай? Да из меня сейчас целый страус вылетит, а ты говоришь – не экстренный! Черт! Там, в сумке-холодильнике, мороженое. Будь добр, достань и дай мне.
– Надо всем отправить эсэмэски, – бормотал Марк, пытаясь нащупать эскимо. – Должен же хоть кто-нибудь оказаться поблизости!
– Марк, давай на улицу выйдем – может, такси попадется.
– Слушай, а тебе прямо все-все эти вещи нужны?
– Конечно! Очень. Куда я без теннисных мячиков и без мороженого?
Марк не то выволок, не то вынес меня на улицу и побежал за четырьмя моими сумками. Город действительно застыл в пробках: автомобили, автобусы и грузовики беспрерывно сигналили, изрыгая едкий дым. Но случилось чудо, сравнимое разве что с непорочным зачатием, – из переулка вырулило такси. Притом свободное. Марк бросился на капот, как на амбразуру.
– В отпуск собрались? – приветливо поинтересовался водитель, наблюдая, как Марк запихивает в салон сумки.
– ААААУУУУ! – взвыла я.
Таксист изменился в лице.
– Вы же ведь не родите прямо в машине, а, миссис?
– На вот, полижи! – Марк сунул мне эскимо и добавил: – Кстати, Королева только что прибыла в Графтон-Андервуд.
– Это не эскимо, Марк. Это сосиска замороженная.
За двадцать минут, в течение которых таксист трындел о том, что буквально на днях ему как следует вымыли и вычистили весь салон, мы продвинулись всего на четверть мили. А промежутки между схватками сократились до тридцати секунд.
– Нет, это безнадежно. Мы пойдем пешком, – объявил Марк.
– Вот и правильно, сэр. Вот и давно бы так, – одобрил таксист и практически вытолкал меня из свежевымытой машины.
– А вещи? – крикнула я.
– Черт с ними, – отрезал Марк.
Втащил все четыре сумки в газетный киоск, сунул ошалевшему киоскеру фунтовую монету.
– Я понесу тебя на руках, Бриджит!
И он действительно поднял меня на руки, как Ричард Гир в «Офицере и джентльмене». Правда, от моего веса его здорово качнуло.
– Боже милосердный! До чего ж ты тяжеленная!
Зазвонил мобильник.
– Надо ответить. Постой минутку сама. Кливер! Бриджит, это Кливер из дому звонит. Да! Я несу ее на руках! Где мы? На перекрестке Ньюкомен-стрит и А3.
Мы тащились по улице, подвывая в унисон. То и дело Марк ставил меня на землю и хватался за поясницу. Наконец, красный и запыхавшийся, появился Дэниел.
– Кливер, кажется, впервые в жизни я рад тебя видеть.
– Расслабьтесь, ребята. Ишь, без меня рожать надумали! Дарс, я возьму голову, а ты за ноги тащи, – распорядился Дэниел, дыша с таким надрывом, будто его вот-вот хватит инфаркт.
– Нет, это я возьму голову, – запротестовал Марк.
– Не пойдет. С меня началось, мне и голова…
– Может. Уже. Хватит. Препираааааааться!
И я зубами впилась Марку в ладонь. Марк и Дэниел разом разжали руки и едва успели поймать меня на лету.
В итоге мы трое, словно какой-нибудь Тянитолкай, застряли во вращающихся дверях больницы.
Каким-то чудом нам удалось выбраться из ловушки и попасть в больничный холл. Дэниел с Марком доволокли меня до стойки регистрации и плюхнули прямо на эту стойку, будто мешок с репой.
– Кто из вас отец? – спросила регистраторша.
– Я отец, – моментально среагировал Дэниел.
– Нет, я отец, – заспорил Марк.
Тут в холл влетела доктор Роулингс с каталкой и прояснила ситуацию:
– У нас тут двое отцов.
Втроем они взгромоздили меня на каталку. Я еще успела подумать (далеко не впервые за всю эту поучительную эпопею): не так, ох не так я себе этот момент представляла.
