— Их дома много раз громили, синагоги поджигали, самих евреев не брали на работу, а если брали, то мало платили, плевали в лицо, заставляли носить красные шапочки и белые кресты на спине, построили забор вокруг гетто и запирали на ночь ворота в город. Но что возмутительнее всего, им не разрешали задерживаться после девяти в каком-нибудь пражском кабаке.
— По-моему, половину всего этого ты взял из венецианской истории, — неуверенно буркнула я. — А пражские евреи сами попросили разрешение поставить себе ограждение с семью замками, чтобы запираться от буйных горожан, которые шли их громить по случаю каждого католического праздника или после хороших посиделок с изрядным количеством пива. Это я помню еще из материалов к прошлому заданию в Праге. Наши архивисты в них обычно много попутной информации впихивают…
— Может быть, я что-то и приукрасил черным, дорогуша, — осторожно держась за голову, выдавил Профессор, все еще мучимый похмельным синдромом, — но пражским евреям пришлось пережить не меньше погромов, чем нашим местечковым где-нибудь под Одессой.
— Вашим? — подковырнула я. — Так ты тоже еврей?
— Я украинец! Хай живе щира ненька Украина!
— Ладно, понял, — примиряюще улыбнулся нам командор, — раз евреев все обижают, а они хорошие, наверное, мне стоит за них заступиться.
— Минуточку, — расстроенно вмешалась я, отодвигая Пушка в сторону, так как страшная мысль к этому времени окончательно сформировалась у меня в голове. — Получается, что мои родители в любой момент от соседей или еще кого с Интернетом могут узнать, что я вышла замуж не за арабского шейха, а за еврея из антитеррористического «Мистааравима»?! Да у меня маму от горя удар хватит!
— Почему? — так же простодушно удивился командор. — Разве евреи плохие?
Следующие полчаса (показав коту кулак, чтобы не возникал) я на пальцах объясняла Алексу разницу между мусульманами и иудеями на примере вековых войн и палестино-израильского конфликта. К концу этой короткой лекции мой муж стал самым убежденным антисемитом, каковой цели я не преследовала, но раз уж так получилось, то…
— Аллах акбар, — значимо заключил он, и я гордо чмокнула его в щеку.
— И таки теперь этот махровый юдофоб будет решать проблемы Еврейского квартала в Праге? — с нарочитым акцентом посетовал кот, скорбно накрывая себя пустой папкой из-под материалов дела. Но поскольку он остался в меньшинстве, а его риторический вопрос не требовал ответа, то мы еще минут пятнадцать полистали историю пражских кладбищ и я, проигнорировав приглашение Синелицего перекусить оладьями, отправилась в костюмерную. Пообедать проще в Праге, а то столовская еда временами как-то приедается, даже самая любимая…
Мое решение прибарахлиться именно в костюмерной тоже было твердым и рассудочным. Нет, конечно, на этот раз исторического антуража никому из нас не требовалось, мы вполне могли одеться в свое и изображать туристов. Но, с другой стороны, у кобольдов всегда можно воспользоваться последними каталогами европейской одежды, которая будет в моде буквально через неделю. К тому же мне и так не продохнуть от стирки и глажки, не хватало еще, чтобы Алекс изгваздал свою новую рубашку в первой же пражской забегаловке. Поэтому, подумав, я и его подцепила под локоток и потащила с собой переодеваться. Котик присоединился по дороге, типа как консультант.
Посовещавшись, мы остановились на джинсах — просто, удобно, демократично, да и у них все так ходят. И пока я выбирала нам с Алексом футболки в тон, кот вышел из примерочной кабинки в цилиндре, галстуке-бабочке, поигрывая тросточкой с набалдашником в виде головы тигра.
— Ты что, так и пойдешь?! — вытаращился мой муж. — Тогда не со мной! Я не хочу, чтобы меня приняли за дрессировщика или, еще хуже, клоуна.
Профессор обиделся, снял цилиндр и, положив его перед собой, мрачно уселся на пороге гардеробной. Два кобольда машинально бросили ему по монетке…
— А так меня обвинят еще и в том, что я эксплуатирую бедных животных, выманивая под них деньги у прохожих, — уперся командор.
— Эй, хватит обижать Пусика, — сжалилась я. — Если ты так уж против, давай я сама буду водить его на поводке, тогда он сможет хотя бы оставить галстук-бабочку. А что? Мне не стыдно!
Кот обхватил голову лапами и тихо проклял нас обоих. После чего встал, расправил усы, демонстративно положил бабочку в цилиндр, задней лапкой профессионально зафутболил им в стену и заявил, что готов к походу.
Мы перенеслись сразу на знакомую Староместскую площадь. Во-первых, здесь можно затеряться в толпе, во-вторых, отсюда было легко добраться до Йозефова квартала.
* * *
Ах, Прага, Прага… Она не менялась. Радостная атмосфера вечного праздника и гулянья, волшебные часы мастера Гануша на ратуше, величественный собор Божьей Матери над Тыном, дворец Кинских… Все это несло в себе загадку и тайну, символизировало вечность и настраивало на волну старинной музыки из средневековой сказки…
На нашу троицу никто не обращал внимания, чехи — народ вежливый. Двигаясь вдоль рядов сувенирных магазинчиков в сторону Йозефова квартала, я по-детски требовала у Алекса немедленно купить то одно, то другое. А он не очень-то охотно шел мне навстречу, хотя все наши командировочные были у него.
— Хочу эту фарфоровую русалку! И хрустального льва! И вон ту миленькую фигурку бравого солдата Швейка!
— Ты уверена? — нервно улыбнулся он уголком губ. — Может быть, потом, после работы?
— Ну конечно уверена, раз говорю, — обиделась я. — Ой, а посмотри на этого Ганешу! Правда, вылитый агент 013? Хочу его тоже!
— Мне действительно говорили, что я весьма схож с этим слоноподобным индуистским богом, — горделиво потупился котик.
— Так тебе брать русалку?
— Какую русалку? А-а, эту… — Я бросила на нее равнодушный взгляд. — Н-нет, я ведь уже сказала, хочу Ганешу. Дай выберу, их здесь так много. Пожалуй, вот этого. Нет, этого. У него такие глаза, как у нашего кота, когда он навалерьянится. Пусик, а тебе лично какой больше нравится — серебряный или вот этот синеносый из красного дерева?
— Мне-то больше нравится золотой, с хоботом, усыпанным бриллиантиками по четырнадцать карат.
— Сколько?! Там от силы полкарата!
— Ты определилась? — строго спросил Алекс, прерывая наш спор.
И какая муха его сегодня укусила?! Вредничает как не знаю кто…
— Что ты от меня хочешь? — резко обернулась я.
— Ты забыла, что нам надо на встречу с раввином и старейшинами Еврейского квартала, которые введут нас в курс дела? Мы здесь на задании, а не в турпоездке с шопингом «Золотая Прага». Бери какого хочешь слона, и идем, — слегка смягчившимся тоном добавил он.
— Я уже ничего не хочу, — надулась я, отвернувшись и отходя от витрины.
— Тогда тем более идем. — Алекс подошел ко мне и взял меня за руку.
