Борзилов находился в автобусе не долго. Познакомившись с проводниками и переговорив со мной, он вместе с тремя поляками поспешил к командирам, которые стояли около здания. Там были все командиры полков, они собрались на совещание, последнее перед предстоящим маршем. Теперь оно уже закончилось, и все ожидали только прибытия проводников, чтобы начать движение вслед за передовой колонной. Я тоже собирался отправиться вместе с дивизией – слишком многое от этого похода зависело, чтобы доверить все одному генерал-майору. Мужик он смелый и решительный, но тактик из него, надо сказать, весьма хреновый. Вот и в недавнее свое наступление на Гродно пер как бык, не сделав ни одного обходного маневра перед немцами, которые уже встали в оборону. И как результат, дивизия была остановлена всего лишь одним пехотным батальоном и зенитным дивизионом гитлеровцев. А остановка эта дала отличную возможность немцам подтянуть резервы и с еще большим остервенением продолжить бомбить замешкавшихся русских. Конечно, КВ от этих бомбардировок пострадали незначительно, но количество других бронемашин уменьшилось в два раза; и сейчас в дивизии насчитывалось, кроме восемнадцати КВ, сборная солянка из ста двадцати семи боеспособных танков различных модификаций и сорок два бронеавтомобиля.
В общем-то, следуя букве директивы Наркомата обороны, я должен был бы на Сокулки бросить весь мехкорпус, в полном составе. Но жизнь диктовала другое – не было смысла тараном сбивать подготовившегося к обороне противника, только всех бойцов положишь, а до Сокулок все равно не позволят добраться, также как не позволили КМГ выйти к Липску. Только хитрым маневром можно обмануть генералов вермахта, маневром и наглостью, граничащей с безумием – по лесам и болотам вывести танковую дивизию к железной дороге, или еще безумнее – самим наступать из грозящего вот-вот захлопнуться котла. Такие, граничащие с абсурдом, планы противника немецкий генералитет даже и не рассматривает – не по науке это, не по правилам.
Интересно, как эти важные фоны прореагируют, когда железная дорога, снабжающая 3-ю танковую группу, будет перерезана? Наверняка попытаются со стороны Августина ее деблокировать. Но для этого они смогут сейчас бросить только части 20-го пехотного корпуса, а это просто смешно! Обороняться на подготовленных позициях – это одно, а наступать на танковую дивизию противотанковыми дивизионами – совершенно другое. Значит, им остается – развернуть хотя бы один моторизованный корпус и, вместо того чтобы наступать вглубь моей страны, попытаться ликвидировать эту угрозу снабжению своей армии всем необходимым. А тут на их пути стоит узел обороны; совсем озвереет немчура – по трупам своих пойдут, лишь бы сбить этот заслон. И ведь собьют, сил для этого у них хватит, и закопанные, превращенные в доты, тяжелые танки не спасут заслон, единственное, что помогут подольше продержаться бойцам. Может быть, узел обороны простоит дольше и благодаря осуществлению плана, который я разработал вместе с Борзиловым. А именно следующее: когда дивизия выйдет к железной дороге, не успокаиваться на этом, а оставив в обороне 7-й гаубичный артиллерийский полк и все тяжелые танки, остальными полками ударить вдоль железной дороги на Сокулки. Там имеются многочисленные склады и, судя по данным аэрофотосъемок, как мне говорил Черных, рядом со станцией – громадный топливный терминал. Вот если мы его уничтожим, немецкие танки встанут и не смогут уже прессовать моих ребят. Удар этот будет нанесен в самое сердце врага, мы, как Ахиллеса, достанем его через пятку.
Когда командир дивизии вышел с поляками из автобуса, я скомандовал Ежи возвращаться на площадку в лес. Синицын уже должен был вернуться. И действительно, полянка, где раньше стоял автобус, была уже забита грузовиками, среди которых особо выделялся «хеншель». Всё, мой персональный грузовой вездеход подан, теперь можно двигаться в составе передовой колонны танковой дивизии, только для этого следует поспешить, а то можно оказаться и в хвосте. С поляками все уже было обговорено, оставалось только дать последние указания водителям грузовиков, и можно ехать в 13-й танковый полк; этому полку предстояло быть головным, и с его командиром майором Тяпкиным я лично проводил инструктаж по действиям на этом марше. Общение с водителями грузовиков, отправлявшихся с поляками, заняло не более трех минут, после чего Синицын, игнорируя наезженные колеи, прямо по полю, напрямик, погнал вездеход в расположение 13-го танкового полка.
Глава 12
Мы успели прибыть в расположение полка перед самым началом движения основной колонны. Боевое охранение с проводником уже выдвинулось, а танки и грузовики только собирались начинать движение. Колонна эта, вытянутая змеей, оказалась весьма внушительного размера; в ее хвосте находились даже пароконные повозки. Одним словом, все службы полка перебрасывались на новое место боев, включая и автоцистерны – первый конвой с топливом и боеприпасами уже прибыл из Волковыска на технике 13-го танкового полка. По этой причине полк первым и отправлялся в путь. Немцы вполне могли отрезать дивизию от основных сил и склада в Волковыске, поэтому и было принято решение увозить с собой все, чтобы к тому времени, когда дивизия оседлает железную дорогу, быть готовыми драться с гитлеровцами в окружении. Нужно было несмотря ни на что нарушить снабжение 3-й танковой группы вермахта.
Подразделения дивизии, кроме понтонно-мостового батальона, остатки которого были приданы 4-й танковой дивизии, должны были выдвигаться на польскую территорию к железной дороге. В районе Сокулок оставался только батальон из 7-го мотострелкового полка под командованием капитана Рекунова, который совместно с пятью танками КВ (моторесурс их был почти выработан), четырьмя трехбашенными Т-28 и пятью БА-10 должны будут имитировать наступление дивизии вдоль трассы Сокулки-Августин; а к тому времени, когда немцы начнут штурмовать наш опорный узел на дороге Сокулки-Гродно, этот батальон с бронетехникой должен отойти к пересечению двух дорог и занять там позиции. Это будет последний рубеж обороны, если гитлеровцам все-таки удастся уничтожить части 7-й ПТАБР, удерживающие опорный пункт. Конечно, позиции, которые они должны занять, были, мягко говоря, весьма слабо подготовлены к обороне, но окопы на них, во всяком случае, имелись. На час-два ребята немцев смогут задержать, ну а дальше – как карты лягут. Может быть, немецкие танки встанут без топлива; или на западном направлении мы так ударим, что сможем выловить весь генералитет, заседающий в штабе армий «Центр», в то время, пока немцы занимаются этим нашим последним рубежом обороны. А что?.. От границы до Варшавы по асфальтовому шоссе на Т-34 два часа ходу! Моторесурс танков, двигающихся в этом направлении, вполне достаточен для осуществления такого марша; топливом и боеприпасами техника обеспечена; ко всему прочему, бойцы после серии неудачных боев озлоблены до невозможности – сметут на раз-два слабые заслоны фашистов. Лишь бы люфтваффе не опомнились к тому моменту. Да если даже и опомнятся, хрен тогда немецкие летчики разберутся, где тут, в глубоком тылу, русские, а где свои. К тому же дивизии будут действовать по разработанному плану: четвертая танковая дивизия, не отвлекаясь ни на что, будет двигаться к Варшаве, а 29-я моторизованная начнет наводить шорох в ближнем тылу у немцев, и в первую очередь – на аэродромах. Командиру ее генерал-майору Бикжанову я вручил карту, полученную от Черных, где были отмечены все аэродромы люфтваффе. С мыслями о самолетах этого злосчастного люфтваффе я и уснул, убаюканный мерным покачиванием «хеншеля», который тихонечко полз по проселку вслед за передовой бронегруппой 13-го танкового полка.
