Мы приехали, а магазин закрыт на учет.
Я долго перед Прутом извинялся и отвез его домой. Больше бы я к нему, конечно же, не обратился. Однако Прутик недели через две сам позвонил и предложил поехать в «Березку». Мы поехали, и я наконец купил себе видеомагнитофон.
Помню, однажды он вдруг позвонил и спросил:
– У вас все нормально?
– Да так, по-разному, – сказал я, – а почему вы спрашиваете?
– Мне Леночка твоя приснилась, я решил позвонить, справиться.
Как раз в это время Лена попала в больницу.
Чем я ему мог быть полезен? Практически ничем. На его девяностолетие я подготовил поздравление. На сцене ЦДЛ, пародируя Урмаса Отта, брал интервью у Ельцина и Горбачева, которых изображал пародист Михаил Грушевский. Речь шла, естественно, о Пруте. Он был очень доволен. Это было 18 ноября 1990 года. А в декабре я собрался в Америку. Случайно встретил Прута. Он спросил, где я был за границей. Я сказал, что весной был в Англии.
– И что же ты не сказал?
– А что, – ответил я вопросом на вопрос, – у вас там, конечно же, подруга – королева Английская?
– Нет, – сказал Прут, – герцог Бэкингемский. Между прочим, я единственный не королевских кровей состою в Клубе королей Европы. А куда ты направляешься сейчас?
– В Америку. У вас там тоже кто-то есть?
– У меня там, чтобы ты знал, во-первых, Бел Кауфман, писательница, автор книги «Вверх по лестнице, ведущей вниз». Ты читал?
– Читал.
– А заодно она внучка Шолом-Алейхема. И во-вторых, у меня там миллиардер Джон Джонсон (фамилия мною выдумана. – Л.И.). Когда я еду в Швейцарию, он садится на самолет и летит в Европу, чтобы встретиться со мной. Так что приезжай ко мне, я тебе дам к ним письма.
Я приехал к Пруту, он мне показал фотографию: маленькая девочка сидит на коленях у Шолом-Алейхема.
– Это Бел Кауфман, – сказал Прут.
Он дал мне два письма. Одно к писательнице, другое к миллиардеру.
Приехав в Америку, я не очень-то спешил звонить друзьям Прута, понимая, что им не до меня.
Однажды мой хозяин Джозеф, у которого мы жили, повез нас с женой в магазин Трампа, и там я увидел витрину с бриллиантами. Над витриной висела табличка, на которой было написано имя моего миллиардера.
Я похвалился, что у меня есть к нему рекомендательное письмо.
Джозеф изумился:
– Как, у тебя к нему письмо и ты не звонишь? Сегодня же звони, для меня это очень важно.
Правда, и Джозеф совсем не бедный человек, сам миллионер, но, услышав про этого Джона Джонсона, так разволновался…
На другой день я позвонил Бел Кауфман и Джонсону.
Кауфман, узнав, кто я, тут же радостно закричала:
– Что же вы не появляетесь? Я вас жду. Скажите, как прошел юбилей Онечки? Приезжайте, попьем кофе, поговорим!
Я пообещал вскоре приехать.
Что касается Джонсона, то его, конечно же, не оказалось на месте. Секретарша сказала, что он куда-то улетел. А буквально на следующий день я заболел и провалялся неделю с температурой.
Звонила Бел Кауфман, я перед ней извинился, что не могу приехать.
А этот Джонсон пропал. На что мой Джозеф философски заметил:
– Бедные сами тебя найдут, а богатого никогда нет.
Выздоровев, я поехал на Ниагарский водопад, вернулись мы дня через три. Меня встречал возбужденный Джозеф:
– Слушай, тебя разыскивает этот Джонсон, его секретарша уже три раза звонила. Кто этот Прут, который так всем нужен?
Я перезвонил Джонсону, но он опять куда-то уехал. А мне уже пора было домой. Я не увидел ни Бел Кауфман, ни Джонсона, но мне было приятно, что они так уважительно относятся к Пруту.
В 2000 году вышла книга воспоминаний Прута. Я очень рад, что поспособствовал ее выходу.
Издатели боялись, что книга не разойдется. Кто теперь помнит Прута? Однако я был уверен в успехе. Так оно и получилось. 5000 экземпляров разлетелись буквально в месяц. И не удивительно. Прутик в своей жизни встречался с такими интересными людьми! И сам Иосиф Леонидович был замечательным человеком. Я счастлив, что дружил с ним.
А вы, дорогой читатель, обязательно купите книгу Прута. Она называется «Неподдающийся» и вышла в издательстве «Вагриус».
Прочтите. Не пожалеете.
Виктория Токарева
В одну из поездок «Клуба «12 стульев» я сосватал Викторию Токареву. Она дружила с Виктором Веселовским. Но как раз в этот период они были не слишком дружны. Токарева очень нуждалась. Денег не было, и сценариев в то время ещё не было. А рассказами да редкими «Фитилями» что можно заработать?
Меня Витя пригласил в Томск, а о Токаревой речи не было. Я рассказал Вике о поездке, посоветовал позвонить и самой напроситься. Так оно и получилось: Вика приехала к Веселовскому, он опять воспылал к ней теплыми чувствами и позвал в Томск.
Народу ехало много. Владин, Кучаев, кроме тех, кто обычно: Суслов, Резников, Арканов, Горин, Иванов – всего двенадцать человек, по количеству стульев. Поездка получилась весёлая. Пока доехали до аэропорта, Кучаев, Владин и Веселовский уже были веселыми, а Иванова просто можно было выносить.
Но как-то погрузились в самолет, долетели. Кучаев, самый красивый в нашей компании, ухаживал за Токаревой. Мне она тоже нравилась. Интересная женщина, слегка полноватая, талантливая. Кажется, она первая получила премию «Золотой телёнок» или одна из первых. Виктор Васильевич ревниво следил за ней. Выступать в таком составе было ей трудновато. Она всё же писала литературные рассказы, а не эстрадные. Однако вспомнила свой «Фитиль», сделанный из анекдота, вот его и рассказывала. Да ещё в то время как раз вышел фильм «Джентльмены удачи», где Токарева и Данелия были сценаристами. И она рассказывала, как придумала ругательство «редиска» для Евгения Леонова. Кстати, «редиска» пошла в народ и до сих пор означает «плохой человек».
Через день Вика уже поссорилась с Веселовским.
Мы поехали на томскую толкучку. А это было нечто особое. Это теперь огромные рынки не производят на нас впечатления. А тогда одесская толкучка, где продавалось всё, вплоть до атомной бомбы, томская толкучка, где можно было купить любую меховую шапку и даже медвежью шубу, эти толкучки в то время повального дефицита были просто праздником. Я там купил волчью шапку и носил её потом лет пятнадцать, а потом ещё года два кот наш, Васька, числил её в сексуальных партнерах. А шапка все ещё была целой. Я про эту шапку рассказывал легенды. Дескать, когда идешь по двору и бежит кошка, шапка бросается вдогонку.
И вот мы на этой толкучке договорились встретиться на стоянке через три часа. Ровно в два пришли все, кроме Токаревой. Сидим, ждем пятнадцать минут, двадцать. Витя психанул и, поскольку ещё был и зол на Вику, заявил:
