– Едем без неё!
Мнения разделились. Кучаев сказал:
– Давайте подождем.
Я тоже был за то, чтобы дождаться.
Но Витя настоял на своем. Тогда Кучаев вышел из автобуса, отправился на поиски Вики, а мы все уехали. Дальше они, Витя и Вика, уже не разговаривали.
Однако деньги Вика заработала и была мне за наводку благодарна.
Но после этой поездки она возненавидела Веселовского и готовила ему «страшуню месть».
Время от времени она звонила мне и говорила:
– Всё, придумала.
Одна из придумок была такая. Она подгоняет ассенизаторскую машину к Витиному кабинету, вставляет в окно трубу и заполняет нечистотами его кабинет. Но кабинет был на пятом этаже здания «Литуратурной газеты» на Цветном бульваре. Поэтому план не был осуществлен.
Однажды Вика приехала ко мне на свидание. Свидание было целевым. Мы пошли в Дом обуви, там у меня была знакомая продавщица, надо было купить туфли Викиной дочке.
Потом мы пошли по Маломосковской, ко мне в гости. Зашли в магазин, я хотел купить коньяку. Она громко, на весь винный отдел сказала:
– Не траться, я тебе все равно не дам.
Но коньяк я тем не менее купил. Пошел дождь, мы побежали ко мне домой. Вика действительно ничего мне не дала, зато мы выпили и поговорили. Она спросила, что я сейчас пишу. Я рассказал, что задумал небольшую пьесу. Некто собирается уйти от жены. Она его не считает за мужчину. Он нашел другую и вот сейчас должен сообщить жене, что уходит, но поскольку трусоват, позвал соседа поприсутствовать. Они ждут жену. Он жалуется соседу на неё. Жена не приходит. Через полчаса сосед говорит:
– Да ты её не жди, она у меня. Мы с ней любим друг друга, она ушла от тебя ко мне.
– Как так?!
И тут начинается обратный ход. «Как она меня могла предать?!»
Вот такая забавная завязка.
Наутро в полседьмого звонок. Звонит Вика:
– Леня, я всю ночь не спала.
– Что такое?
– Я не могла спать, я все время вспоминала историю, которую ты мне рассказал.
– Какую историю?
– Ну, вот эту пьесу…
А потом последовала гениальная фраза:
– Леня, ты все равно её хорошо не напишешь, отдай её мне.
Отказать ей я тогда не мог, она мне нравилась, а сюжетов у меня в то время было полно.
Я сказал:
– Конечно, бери, я тебе дарю.
Она написала рассказ «Сладкие объедки», напечатала в «Крокодиле», видно, к тому времени ещё не помирилась с Веселовским.
А дальше она помогла мне поступить на Высшие сценарные курсы. Вернее, помогли двое – она и Веселовский. Председателем приемной комиссии был Г. Данелия. Они за меня попросили. Я привез Георгию Николаевичу свои рассказы. Он прочел. Человек был принципиальный, если бы не понравилось, не взял. А он сказал:
– Мне понравилось. Только вот этот рассказ вынь.
Рассказ был про красный флаг. А дальше меня приняли на курсы, но об этом потом.
Когда я учился на курсах у Данелии, Вика иногда звонила мне и просила позвонить ему. Она ему домой звонить не могла. Я звонил и говорил:
– Георгий Николаевич, это ваш любимый ученик, позвоните, пожалуйста, – и вешал трубку.
А он уже перезванивал Вике.
Вот таким передатчиком я был. Они тогда написали вместе, втроем, Вика, Резо Габриадзе и Данелия, сценарий «Мимино». Это – классика. Фильм и смешной, и трогательный. Особенно смешным, уникально остроумным мне казался эпизод в лифте, когда там едут Буба Кикабидзе, Фрунзик Мкртчян и два японца, и один японец говорит другому: «И как эти русские различают друг друга?»
Я спросил Вику:
– Кто этот эпизод придумал?
Она сказала, что Данелия вспомнил какую-то байку.
Через много лет, когда отношения творческие у Вики с Данелией закончились, а сам он потерял сына, развелся с женой и вновь женился, я встретил Вику в Дубултах, на Рижском взморье. Она попросила:
– Проводи меня.
Мы сидели в кафе, и она рассказывала мне, как она прекрасно живет. Как у неё все хорошо в личной жизни, как она здорово издается и так далее. Рассказала, что давно уже выбросила Данелию из головы и из души, и вообще всё замечательно. Я ничем таким похвастаться не мог. У меня все было не очень.
Через полгода мы свиделись с ней в ЦДЛ, и она сказала:
– Помнишь, я тебе рассказывала, как у меня все замечательно? Так вот, тогда у меня была самая тяжелая полоса. А теперь все нормально.
Потом я её пригласил в передачу «Шоу-Досье», но не одну, а в компании с Машей Распутиной и Кларой Новиковой. Она отказалась. Но одну её я пригласить не мог. А она обиделась.
Однажды я ехал в машине и слушал по «Эхо Москвы» интервью с Токаревой. Она говорила о том, что не может читать Достоевского, потому что тот писал без юмора. «Ничего себе», – подумал я. У Достоевского в «Братьях Карамазовых» есть сцена «мальчики на базаре», настолько смешная, что её можно было бы просто читать с эстрады. Я заподозрил, что она «Братьев» не читала.
Едели через две встретил Токареву в Доме кино. Она очень мило поболтала с моей спутницей Рубальской. Потом холодно кивнула мне. Однако я всё же спросил про интервью и про то, что у Достоевского нет юмора. Она засмеялась и сказала:
– Ну, если честно, я его не читала вообще.
А сейчас я читаю её сборник. Очень лихо сделанные рассказы.
Когда-то Ф. Камов сказал о её рассказах: «пузырьки на воде». Ну, может, так оно и есть. А вот читающая публика её рассказы любит. В них точно есть юмор, есть житейские поучительные истории, и она, конечно, замечательный рассказчик, владеющий интригой. Но когда я читаю у неё фразу: «Сначала было слово», я понимаю, что Библию она тоже читала не очень. Правда, она же в замечательном рассказе «Римские каникулы» совершенно откровенно говорит о своей необразованности.
Может, и пузырьки, но какие замечательные!
Смотреть на них интересно.
Аркадий Хайт
Даже не могу вспомнить, когда мы с ним познакомились. Кажется, у Феликса Камова или Левенбука.
Но помню, когда мы, Измайловы, принесли Феликсу свой спектакль «Цирк», они с Хаитом работали. Феликс предложил Хаиту отмечать то, что из спектакля понравится. Спектакль состоял миниатюр из двенадцати. Они были положены на цирковые номера.
Мы вчетвером читали весь спектакль, а Феликс и Аркадий загибали пальцы. В результате обоим понравилось одинаковое количество миниатюр.
В то время они, Феликс, Хаит и Курляндский, уже писали «Ну, погоди!». Бестселлер советского времени. Они втроем получили только гонорар за сценарий и еще по 200 % потиражных. Допустим, гонорар в 70-е годы был 1200 рублей и еще 2400 на троих. По тем временам это хорошие деньги. Но если бы они написали такой фильм за границей, они были бы миллионерами. Восемь серий они написали втроем. Выпущены фильмы были огромными тиражами. А теперь представьте себе, сколько было выпущено разных маек, фуражек, игрушек с символикой «Ну, погоди!». И это все мимо них, как говорится, мимо кассы.
