Николай Павлович был человеком трудолюбивым, написал очень много о флоте, о Дальнем Востоке. В книгах Д. Гранина есть ссылки на Задорнова, он использовал книги Задорнова как справочный материал для своих произведений – так много литературы по истории флота и освоению Дальнего Востока проштудировал Н. П. Задорнов. От своего отца Миша унаследовал и трудолюбие, и писательский талант.
Возможно, он и стал бы серьезным писателем, если бы не попал в рижский КВН. А потом, переведясь в наш МАИ, попал в нашу маёвскую самодеятельность. Он сам признавался потом, что ему очень нравилось, как я выступаю, и ему хотелось тоже выступать и иметь такой же успех. И Миша стал выходить на маёвскую сцену, но успеха вначале не имел. Я сам видел, как Задорнов, исполняя горинскую «Массовку», бегал по сцене и кричал, но зал не смеялся. Однако Миша человек упорный. Он создал свой студенческий коллектив и стал там играть студенческие миниатюры. Поскольку у него еще и явный режиссерский дар, Миша эти спектакли сам и ставил.
Первый спектакль «Шпион в МАИ» он написал по моей идее, которую мы пытались осуществить еще в авторской группе.
И спектакль у него получился. И авторски, и постановочно. Он провел огромную работу. Создал свою авторскую группу, и совместно ребята написали хорошие тексты. А потом Миша это все поставил, причем, в отличие от того, как простенько все решалось в обычной самодеятельности, Миша использовал и звук, и свет и даже разработал особое цветовое решение костюмов. Ведь до него все миниатюры игрались стандартно: стол, три стула, преподаватель и два-три студента. И все.
Успех у спектакля был очень большой.
Миша стал ездить со своей бригадой по стране, быстро завязал связи в ЦК ВЛКСМ и через какое-то время поставил спектакль по повести Н. Островского «Как закалялась сталь».
И за этот спектакль его агиттеатр «Россия» получил премию Ленинского комсомола. Параллельно Миша писал рассказы и пытался напечатать их в «Клубе «12 стульев» «Литературной газеты». Его довольно долго не печатали. Он мне показывал эти вещи. И мне они тоже не казались такими, чтобы их можно было напечатать.
Почему-то мы все время с ним повсюду сталкивались, хотя и не были близкими друзьями. То вдруг я встречал его в подмосковной электричке, и мы долго болтали, едучи в Москву. То вдруг оказались рядом на конкурсе в Театре эстрады. То виделись на выступлениях.
Однажды я выступал в МВТУ. Читал какой-то монолог, меня хорошо принимали, и вдруг на главной репризе – в зале молчание. Меня как будто по голове ударили. Оказалось, что Миша в МВТУ вел сатирический коллектив и эту репризу передо мной исполнил участник коллектива. Тогда в этом не было ничего особенного. В самодеятельности принято было исполнять чужие репризы. Тем более в нашей маёвской самодеятельности исполнялось много моих текстов.
Миша и в этом смысле был человеком уникальным: все, что только он слышал смешного, он тут же тащил на сцену. Очень много реприз он брал из «Крокодила». Тогда там была рубрика «Нарочно не придумаешь» – и Миша ее как следует пользовал.
В 1979 году появилась передача «Вокруг смеха». Мишу туда порекомендовал его отец, и Миша с успехом стал там сниматься. У него тогда появился хороший номер «Аутогенная тренировка», и Мишу с этим номером публика заметила. А потом он исполнил свои знаменитые «Два девятых вагона». Эту историю кто-то привез с гастролей. Но Миша ее написал, досочинив как следует. Миниатюра стала хитом. Миша понимал, что «Вагоны» публика запомнила лучше, чем его самого, и потому, выходя на сцену, всегда вставлял в свою речь слова о том, что он – автор «Двух девятых вагонов», чем, собственно, умножал свой успех.
В 1980 году я пригласил Мишу Задорнова и Ефима Смолина на гастроли в Кишинев. Руководителем у нас негласно был A. M. Арканов. Гастроли были веселые. Но мне на них приходилось туго. Я, как более опытный, шел после Задорнова, а он 20 минут исполнял «Нарочно не придумаешь», которые имели бешеный успех. Однако на тот момент я выступал посильнее Задорнова и эту конкуренцию выдерживал. Но Миша рос не по годам, а по месяцам. Он прибавлял с дым днем, и уже года через три соревноваться мне с ним стало не под силу.
Во-первых, у него быстро росла популярность. Его чаще всех показывали в передаче «Вокруг смеха». Во-вторых, у него увеличилось количество сильных номеров. Уже появились такие крепкие номера, как «Шпион», пародия на «Что? Где? Когда?» и другие. Ну, и конечно, нравился он зрителю благодаря вставкам «народного юмора», который Миша неизменно собирал.
Мы в середине 80-х гастролировали с ним по Юрмале и Риге, и я уже не мог идти после него, так сильно он проходил.
А к концу 80-х годов Миша стал самым популярным сатириком нашей страны. Он запросто собирал огромные дворцы спорта. Я помню, он меня позвал в начале 90-х выступать в «Лужники». Весь Дворец спорта, а это 12 тысяч, пришел на Михаила Задорнова. Был аншлаг. Концерт длился более трех часов. Я в этом концерте занял всего 20 минут, и куплетисты Е. Динов и С. Щеголихин тоже 20 минут, а все остальное время работал Задорнов и доводил зал просто до истерики.
Я иногда думаю, почему же именно Задорнов стал самым популярным сатириком нашей страны? Ведь в конце 90-х в самом расцвете своих творческих сил были и Г. Хазанов, и М. Жванецкий, и другие сатирики и юмористы.
Конечно, он человек безусловно талантливый. Однако первые десять лет он не мог соперничать даже со мной по юмору. Но в дальнейшем он у меня выигрывал благодаря своей работоспособности.
В 1980 году они появились почти одновременно – Задорнов и Смолин. И надо сказать, что номера у Смолина были на то время смешнее и интереснее, чем у Задорнова. И в смысле работоспособности Смолин вряд ли уступал Задорнову. И показывали Смолина по ТВ достаточно много в то время. Однако Задорнов – гений поведения. Он умел наладить отношения с кем угодно.
А Е. Смолин мог поссориться с кем угодно. Более того, Задорнов абсолютно целеустремленный человек. Он идет к цели, сметая все препятствия на своем пути. В этом смысле Смолину до него тоже было далеко.
И наконец, Жванецкий. На мой взгляд, просто гений в своем деле. Тут все сошлось – и трудолюбие, и талант, и целеустремленность. Но когда меня в передаче «Без протокола» Б. Берман спросил, кто из них популярнее: Задорнов или Жванецкий, я ответил: «Конечно, Задорнов. Ну подумайте, кто еще из наших сатириков сегодня может собирать три дня подряд зал Кремлевского дворца – только Задорнов».
Если вы спросите меня, кто из них пишет лучше, я, не задумываясь, скажу – Михаил Жванецкий. Но популярнее, конечно же, Михаил Задорнов.
В чем же тут дело? Во-первых, в том, что Жванецкий пишет тоньше, интеллигентнее. Виртуознее. В его текстах больше игры ума. Это не для всех (я имею в виду не все творчество Жванецкого). У Задорнова – для всех. Для всех слоев населения. Он понятен всем – от дворников до академиков. И второе: Жванецкий никогда не позволит себе такое количество народного юмора. Он никогда не вставляет в свои номера анекдотов. Было как-то, он просто несколько анекдотов рассказывал. Но в номерах, в монологах этого нет. А у Задорнова есть. Он может час-полтора рассказывать со сцены всякие истории, почерпнутые в народе. Он на концертах, да и по ТВ, просил присылать ему разные смешные, курьезные истории. И конечно же, когда он их рассказывает со сцены, зал просто рыдает от смеха. Другими словами, против лома нет приема. Невозможно соревноваться с целым народом.
