Ария вздрогнула, покраснела. Она еще не видела Эпплтона после того, как Шон донес в школьную администрацию на нее и Эзру. Вид у Эпплтона был не сердитый, скорее… нервный. Как будто Ария принадлежала к числу тех, с кем нужно обращаться очень и очень деликатно. Ария попыталась скрыть усмешку: Эпплтон наверняка не хотел, чтобы Ария поддерживала обвинение против Эзры, и чтобы люди обсуждали произошедшее. Это привлекло бы нездоровое внимание к школе, что само по себе недопустимо.
Окрыленная этим открытием, Ария повернулась к нему и безапелляционно заявила:
– Мне нужно уйти.
Пропуски уроков в школе Роузвуда не поощрялись, но Эпплтон не стал препятствовать ее уходу. Хоть какая-то польза от скандала с участием Эзры.
Ария быстро добралась до больницы и бегом поднялась на третий этаж, где находилось отделение реанимации. Пациенты лежали по периметру помещения, отделенные один от другого только шторками. В середине стоял длинный U-образный стол – пост медсестры. Ария миновала чернокожую старушку, выглядевшую так, словно она уже умерла, седовласого мужчину в шейном воротнике и женщину сорока с чем-то лет, которая, будто во хмелю, что-то бормотала себе под нос. Ханна лежала у стены. Странно было видеть здесь девушку со здоровыми длинными волосами, гладкой кожей и упругим молодым телом; казалось, в реанимационном отделении ей совсем не место. Огороженный закуток Ханны был завален цветами, коробками конфет, стопками журналов и мягкими игрушками. Кто-то купил ей большого белого плюшевого медведя в узорчатом платье с запахом. Ария глянула на ярлычок, висевший на лапе медведицы. Ее звали Диана фон ФюрстенМИШКА
[34]. На руку Ханны была наложена гипсовая повязка, на которой уже расписались Лукас Битти, Мона Вондервол и родители Ханны.
Лукас сидел у койки Ханны на желтом пластиковом стуле, держа на коленях журнал Teen Vogue.
– «Мусс-автозагар Lancôme Soleil Flash Browner красиво ложится даже на самые бледные ноги, придавая коже мягкий блеск», – читал он. Лизнув палец, перелистнул страницу. Заметив Арию, Лукас отложил журнал. На его лице появилось застенчивое выражение. – Если верить врачам, с Ханной нужно разговаривать якобы она все слышит. Но, может быть, осенью глупо обсуждать средства для искусственного загара? Наверное, лучше почитать статью о Коко Шанель? Или про новых стажеров Teen Vogue?
Говорят, они интереснее, чем девчонки из «Голливудских холмов»
[35].
Ария смотрела на Ханну, и к горлу у нее подступал комок. По обеим сторонам койки тянулись металлические ограничители, словно Ханна, как малое дитя, могла вдруг скатиться с кровати. На ее лице зеленели синяки, глаза были плотно закрыты, будто наглухо запечатаны. Ария впервые видела так близко человека в коме. Монитор, на котором отражались работа сердца и кровяное давление Ханны, постоянно пищал – «бип, бип, бип…» Арией овладела тревога. Ее не покидало ощущение, что прерывистое пиканье внезапно сменится сплошным протяжным «пи-и-и-и-и…», как всегда показывают в фильмах, когда кто-то умирает.
– Значит, врачи не дают никаких прогнозов? – спросила Ария дрожащим голосом.
– Ну, вообще-то рука ее немного подрагивает. Вон, видишь? – Лукас кивнул на правую руку Ханны, ту, что в гипсе. Казалось, ногти ее недавно накрасили ярким лаком кораллового цвета. – Это вселяет надежду. Правда, врачи утверждают, что подобное ничего не значит – они до сих пор точно не знают, поврежден у нее мозг или нет.
У Арии все внутри сжалось.
– Но я стараюсь мыслить позитивно. Подрагивание означает, что она скоро очнется. – Лукас закрыл журнал и положил его на тумбочку у койки Ханны.
– И, судя по показаниям приборов, отслеживающих ее мозговую деятельность, не исключено, что вчера ночью она приходила в сознание… но этого никто не видел. – Он вздохнул. – Пойду схожу за водой. Тебе принести?
Ария покачала головой. Лукас поднялся со стула, и Ария заняла его место. Перед уходом Лукас отбил дробь пальцами по двери.
– Слышала, что в пятницу намечается ночное бдение со свечами в поддержку Ханны?
Ария пожала плечами.
– Странно, что для этого выбрали загородный клуб? Да?
– Странно, – шепотом согласился Лукас. – Или в самый раз.
Он насмешливо улыбнулся Арии и неслышным шагом пошел прочь. Когда парень, нажав на кнопку автоматической двери, покинул отделение реанимации, Ария улыбнулась. Лукас ей нравился. Похоже, претенциозность Роузвуда его тоже достала, как и ее. И он, вне сомнения, хороший друг. Ария понятия не имела, как ему удается пропускать так много школьных уроков, чтобы быть рядом с Ханной, но она радовалась, что ее подруга лежит не в одиночестве.
Ария коснулась ладони Ханны, и пальцы подруги тотчас же сомкнулись вокруг ее пальцев. Ария в испуге отдернула руку, а потом обругала себя. Ханна ведь не умерла. Это же не то что Ария стиснула ладонь трупа, а труп ответил на ее рукопожатие.
– Ладно, после обеда буду там, вместе пробежимся по кандидатам, – раздался за ее спиной голос. – Идет?
Ария стремительно обернулась, чуть не свалившись со стула. Спенсер отключила свой «Сайдкик» и виновато улыбнулась Арии.
– Извини. – Она закатила глаза. – Ничего не могут решить без меня по школьному ежегоднику. – Глянув на Ханну, она чуть побледнела. – Я прибежала сюда сразу же, как только появилось окно в расписании. Как она?
Ария так сильно хрустнула костяшками, что сустав большого пальца громко щелкнул. Ее поражало, что Спенсер во всей этой катавасии умудряется руководить множеством комитетов и даже нашла время попозировать для первой полосы вчерашнего номера «Филадельфия сентинел». И, хотя Вилден исключил Спенсер из списка подозреваемых, Арию все же что-то в ней настораживало.
– Где ты была? – резко спросила она.
Спенсер отступила на шаг назад, словно Ария толкнула ее.
– Мне вчера пришлось уехать вместе с родителями. В Нью-Джерси. Я вернулась сразу же, как только смогла.
– Ты в субботу получила сообщение от «Э»? – осведомилась Ария. – «Она слишком много знала?»
Спенсер молча кивнула. Перебирая кисточки твидовой сумки от Kate Spade, девушка с опаской смотрела на электронные приборы, к которым была подключена Ханна.
– Ханна сказала тебе, кто это? – продолжала сыпать вопросами Ария.
Спенсер нахмурилась.
– В смысле?
– «Э».
В лице Спенсер все еще читалось замешательство, и тревожное чувство начало все больше овладевать Арией.
