– Да ну тебя! Я вообще от тебя в первый раз о таком услышал!
Антон вылупился на меня, будто впервые увидел:
– Ну ты даешь, как можно такое не знать? От сумы да от тюрьмы не зарекаются, знаешь ли. Ты ж законами интересовался, неужели на такое не натыкался?
– Ты что, думаешь, можно вот так весь свод законов охватить? Я только самое основное просмотреть успел, – обиделся я. – Это ж не перечитать никогда!
– Так это и есть основное!
– Ну ладно-ладно, убедил: я – идиот. Только ты мне еще пару моментов проясни: туда что, и дворяне попасть могут?
– Да кто угодно. Хотя старые рода и клановые, понятно – нет, к ним с другой меркой подходят, а вот титулованные, вроде отца моего или тетки твоей, – запросто. Про тебя и себя вообще молчу. Правда, я и в долг ни у кого брать не собираюсь и тебе не советую. Возьмешь не у тех людей – легко там окажешься и будешь всю жизнь небо в клеточку видеть.
– А если специальность невостребованная – ну там историк какой-нибудь, библиотекарь? Они что, до конца жизни там сидят? Вряд ли на такие должности зэков берут.
– Кого?
– Зэков… Заключенных, в смысле, – пришлось пояснить.
– Словечки у тебя порой проскакивают… – Парень слегка задумался, дожевывая пирог, но потом продолжил: – А с библиотекарями, как ты говоришь, все просто – указывают кроме основной специальности еще парочку, на край – соглашаются на самый простой труд вроде очистки улиц или еще чего. На чернорабочих-то всегда спрос есть, просто платят им, понятно, копейки. С таким заработком можно до конца жизни с долгом рассчитываться. Бывает, родственники, чтоб не позориться, долги закрывают. Друзья помочь могут. Только обычно, если попал туда, значит, уже все, что мог, испробовал и у семьи, и у друзей назанимал, так что отработать как можно больше – в их интересах.
Давая понять, что ликбез окончен, Антон встал со ступеньки, на которой сидел, отряхнулся от крошек и направился к двери в коридор, но внезапно остановился и обернулся ко мне:
– Ты, это… если надумаешь, попытайся Жирнова Виктора взять. Я с ним сталкивался – мастер нормальный, доспехи твои на мах переберет. Он в свое время у отца работал, но ушел – хотел сам попробовать. Не знаю, что там за тухлая история приключилась, только прогорел он. А банк его в яму и загнал. Отец его жалеет, берет время от времени, но сам понимаешь – бате в первую очередь о своих заботиться нужно. А так-то Виктор мужик дельный. – Дав напоследок совет, Антон скрывается за дверью, но тут же просовывает голову обратно: – Про пирог не забудь!
Вот так вот живешь себе, живешь, думаешь, что все знаешь, а тебе – на! Целый пласт жизни, скрытый до сего момента, пытался улечься в моей голове. До самого конца своего короткого рабочего дня обдумывал я полученные сведения и пришел к выводу, что мне в хозяйстве не помешал бы человек, разбирающийся в здешних реалиях. Этакий знаток писаных и неписаных законов, традиций и примет. Где бы его взять-то еще? В тюрьме, что ли, тоже поискать?
Поход в Яму описывать не стану – все оказалось примерно так, как описывал Антон. Наталья взяла под собственное поручительство угрюмого мужика лет тридцати пяти – сорока. Боясь попасть снова впросак, я сразу обрисовал ему предстоящие работы, на что получил лаконичный ответ:
– Дней десять – пятнадцать потребуется, если в одиночку. Брать помощников будете?
– Кого-то посоветуете?
Виктор, похоже, отвыкший за время заключения от вежливого обращения, хмыкнул:
– Тут каждый сам за себя, – и обернулся к Наталье: – Барыня, ночевать у вас позволите?
Наташка беспомощно уставилась на меня – а что я, знаю, что ли? Пришлось опять обращаться к местным.
– Ночевать? Можно, отчего ж нельзя. Только вот этот бланк тогда заполните. – Суровый полицейский за бронированной стойкой протянул нам очередной лист бумаги. Бюрократия, чтоб ее!
Оплатив в кассе несколько дней работы заключенного, двинулись наконец из этого унылого места. Вот вроде и ремонтик освежающий сделан, и скамеечки для ожидающих установлены, а такое гнетущее впечатление остается… Витя, выйдя на улицу, даже как-то по-другому выглядеть стал. Впрочем, ошейник с какой-то электронной начинкой – маячком, скорее всего, – и несуразная одежда не по сезону все равно не давали ни на секунду забыть о его нынешнем печальном статусе.
Наталья усвистала обратно в свою контору, а мы отправились сразу в мастерскую. Виктор немного недоуменно косился на меня, удивляясь, похоже, отсутствию провожатых, но я не спешил просвещать его о реальном положении дел. Если не дурак – сам поймет. Да и нет смысла ему бежать: убежит – в яму посадят его ближайших родственников, а у него жена есть, вроде бы и дети. Ошейник, как нам пояснили, так просто не снять, хотя кто их знает, этих местных умельцев… так что я особо не расслаблялся.
Представив свое приобретение профессору, понаблюдал немного за работой профессионала. Что сказать: характеристика, данная Антоном, оправдывалась на все сто – мужик оказался сноровистым и аккуратным, уже через пару часов одни доспехи оказались разобраны до состояния скелета, а Виктор ползал вокруг с тестером, проверяя работоспособность разных блоков и узлов.
Вспомнил про обязанности кормить свое временное имущество – пришлось прервать увлекательный процесс наблюдения и отправиться домой за обедом и ужином. Наташка так и не нашла нам кухарку, а сама все реже становилась к плите, отговариваясь занятостью, поэтому кухней последнее время пользовался в основном я сам.
Кстати, тема! Надо будет в этом исправительном заведении присмотреться к поварам. Расценки, конечно, грабительские, значительно выше, чем в среднем по Москве, зато может статься, и работать человек будет не за страх, а за совесть. В нашем домике ему всяко лучше, чем на нарах.
Так и повелось. Александр Леонидович приступил к сборке первого энергоблока. Почему-то я считал, что первым проще сделать светлый, но проф по каким-то своим соображениям начал с темного. Будет вскорости подарочек Земеле. Договорились, что первые три энергоблока Бушарин делает по стандартному методу, а вот дальше может экспериментировать как душе угодно. Хотя из слов профессора я понял, что и здесь он применил какие-то свои способы оптимизации, но вникнуть в их суть, как ни старался, не смог. Слишком разный уровень знаний по предмету у нас.
Виктор перебирал доспехи. Пару раз отпрашивался навестить родню, пару раз его семья приходила навестить его на рабочем месте. Хоть и не в восторге я был от их визитов, но и запретить рука не поднялась.
Я по-прежнему разрывался между архивом, учебой, работой в мастерской у профессора и работой в зарядной мастерской. Теперь еще и обдумывал варианты заработка для моей банды. Парни косились на меня с кровожадным интересом, но пока из последних сил сдерживали любопытство.
Хорошо, что у меня помимо дел есть Наталья – неиссякаемый источник хороших новостей и неожиданных жизненных поворотов.
Вести из госпиталя подруга приносила регулярно. Маме уже разрешили потихоньку вставать и передвигаться по палате. Если я правильно понимаю жизнь, то теперь выздоровление пойдет семимильными шагами, и вскоре от последствий комы не останется и следа. Но вот дальнейшая ее судьба пока под вопросом. То ли дадут время на полную реабилитацию, то ли ушлют обратно в пограничье, то ли переведут пока на какой-нибудь участок поспокойнее. До конца контракта времени осталось немного, но как повлияет на порядок его исполнения трехлетняя кома – мне неясно. Зато понятно, что еще хотя бы раз наведаться к ней обязательно надо. Просто показать, что я жив-здоров, а то будет еще волноваться за меня – вряд ли персоналу долго удастся скрывать наше с Митькой отсутствие. И если с братом все хорошо, то про мою судьбу им ничего не известно, а мама переживать будет.
