Испугавшись, он задергался.
– Успокойтесь, Нареченный, – обратился к нему проводник, – просто сосредоточьтесь на Избранной, и когда Посвященные посчитают, что им достаточно информации, нейронная сеть вас отпустит, а корабль сможет отправиться по следу.
Флагману было крайне сложно расслабиться в тесно его опутавшей ловушке. Но на кону была Марго, и он, закрыв глаза, чтобы хотя бы не видеть паутину, начал думать о девушке, вспоминая каждое проведенное вместе мгновение, запах волос, звук голоса, гримасы, улыбки…
– Очень хорошо, – услышал он голос Посвященного проводника.
Открыв глаза, Давид понял, что свободен.
– Теперь осталось совсем немного, чтобы «Щит возмездия» начал свой, давно ему предопределенный, путь, – произнес один их Старейшин. – Проводи нас до ангара, Давид. Мы сделали все, что могли, дабы помочь тебе. Теперь же пришло время нам вернуться в город.
Согласно кивнув, Флагман повернулся в направлении выхода.
* * *
Попрощавшись со Старейшинами, пожелавшими, чтобы Вселенная ему благоволила, Давид наблюдал за тем, как подавляющее большинство из привезших грузы и членов команды «птеродактилей» готовятся к отлету на Землю.
Они медленно поднимались над припаркованными собратьями и плавно двигались к шлюзу.
Судно со Старейшинами пока оставалось на месте, и Правый флагман, желая своим присутствием выказать им еще раз уважение, заложив руки за спину, стоял неподалеку.
– Значит, улетаешь? – раздался слева от него голос отца.
– Вы тоже, адмирал, – сухо ответил сын.
– Очевидно, ты чрезмерно горд собой, – продолжил адмирал, – такая власть, такое доверие… Знали бы они тебя, как я, вряд ли были бы столь неосторожны.
– Если бы они знали меня, как вы, адмирал, то, полагаю, вряд ли запомнили бы мое имя, – парировал Давид.
– Положить бы тебя на скамью да выбить бы из тебя весь гонор! – прошипел Каливар.
– Вы имеете право мечтать о чем угодно. – Флагман старался не смотреть в сторону родителя.
– Это сейчас ты горд и победоносен, но погоди… Стоит тебе провалить возложенную на тебя Старейшинами миссию, и все обернется иначе. Тогда ты вспомнишь, кто твои родители и где твой дом! На коленях приползешь к матери, которую сейчас не удосужился даже навестить, вот только будут ли тебе рады?
– Вам пора, адмирал. Не стоит заставлять Старейшин ждать, пока вы удовлетворите свою страсть к красноречию.
Издав в ответ похожий на шипение звук, Каливар крутнулся на каблуках и отправился быстрым шагом к трапу.
Глава 11
Амонис долго думал над словами Стихии о части симбионта, переданной им Динайри, а также о ее последнем приходе. Он был уверен, что это не совпадение, и пытался понять, какую пользу сможет извлечь из сложившейся ситуации.
Желая получше во всем разобраться, он решил устроить пикник на берегу ближайшего ко дворцу Альтийского моря и пригласил на него сестру.
На песчаном берегу, защищенном от ветра близ-расположенными скалами, слуги Амониса разбили просторный шатер, внутри которого установили низкий, наполненный яствами стол, а вокруг него плотным ковром разложили мягкие подушки.
Радуясь столь редкой в последнее время возможности побыть наедине с братом, Императрица поспешила прибыть на место встречи. Приказав фрейлинам дожидаться ее возвращения в кабинах лурри и прижимая к груди маленького Жоэля, с которым она, в силу сильного материнского инстинкта, не желала надолго расставаться, Динайри шагнула в развернутый полог шатра.
Верховный зарас поднялся ей навстречу.
– Я так счастлива, что у тебя появилось время для меня, – искренне произнесла она. – Я ведь понимаю, насколько ты занят, и как трудно тебе выкроить свободную минуту.
– Для тебя у меня время есть всегда, – произнес он, обнимая Императрицу и целуя в лоб крошку-племянника. – Садись, – он помог ей опуститься на подушки. – Шербет?
– Да, пожалуйста. – Она протянула ему украшенный сапфирами высокий стакан.
– Я приказал приготовить все твои самые любимые блюда. Что ты желаешь попробовать первым?
– Давай… – она внимательно разглядывала стол, – вот эти рулеты из листьев розового кута.
– Конечно. – Он положил ей пару штук в тарелку, и, дождавшись, когда она в наслаждении закроет глаза, спросил. – Я так давно не интересовался непосредственно твоей жизнью и твоими новостями, может, расскажешь мне все и обо всем? Как в былые времена.
– Былые времена… – Она улыбнулась. – Да, тогда было что рассказать. А сейчас… Муж, ребенок… Все довольно однообразно.
– Но ведь у тебя не просто муж. Он Император Величайшего Государства в Галактике. По-моему, одно это уже подразумевает интересные моменты в твоей жизни.
– Он – не ты, – улыбнулась сестра, – его существование весьма однообразно. Каждый день похож на другой. Даже собрание Совета его больше не интересует. Зато он много времени уделяет Жоэлю.
– Удивительно, – Амонис приподнял кверху бровь, – разве раньше он был столь сентиментальным?
– Раньше у него были несколько… – Динайри запнулась, – специфические интересы, но после рождения сына его трудно выгнать из моих покоев. Все возится с Жоэлем и рассказывает нашему сыну о том, какая великая и свободная судьба ему предстоит. А положи-ка мне пирога. – Она указала тонким пальчиком на желаемое блюдо, и брат тут же выполнил ее пожелание.
– А что Алексио делает, когда твой сын спит?
– Сидит рядом, продолжая рассказывать о великих мечтах.
– Кстати, с чего ты взяла, что Совет его больше не интересует? – спросил брат.
Верховный зарас и сам обратил внимание на то, что для Императора собрания из горячо любимого им мероприятия, на котором он то и дело кому-либо угрожал или у кого-нибудь что-то требовал, превратились в нечто, требующее лишь его формального участия. Теперь он крайне редко задавал вопросы. Даже темы собраний чаще озвучивал господин Бертолуччо, чем Повелитель Великой Галактической Империи.
– Ну, раньше он постоянно злился и ворчал о том, что его окружают одни бездари, теперь же он туда вообще с неохотой идет. Это плохо?
– Я не знаю, – честно признался Амонис.
– Скажи, ты планируешь от него избавиться? – прямо спросила она, отламывая кусочек булки.
– Я? Нет! – пораженно воскликнул Верховный зарас.
– Но ведь наследник уже есть, зачем тебе такая обуза? – равнодушным тоном уточнила сестра.
– Откуда у тебя вообще такие мысли? – опешил Амонис.
– Ты сам мне говорил об этом.
– Вовсе нет! – заверил брат.
– Ну как же, я помню, как ты… – Сестра задумалась. – Хотя… да, нет же… это было…
