– Что еще я тебе говорил об Алексио или об Империи? – тихо спросил Амонис, подперев кулаком подбородок и пристально глядя на Императрицу.
– Навскидку не помню, а что такое? Ты ведь понимаешь, что наши разговоры навсегда останутся в тайне, и я никому о них не расскажу.
Верховный зарас покачал головой:
– Дело не в этом.
– А в чем?
– В том, что я абсолютно уверен, что никогда ничего подобного тебе не говорил.
– Но как тогда… – Она озадаченно отложила вилку.
– Предполагаю, что лечение, к которому я прибегнул во время твоих родов, оказало на тебя не только физическое, но и моральное воздействие. Но обещаю, – брат взял руку сестры в свою ладонь, – я сделаю все, чтобы устранить данное последствие и вернуть тебе твое прежнее жизнерадостное и человеколюбивое состояние.
– Нет! – Динайри схватила его за ладонь, – ничего не нужно исправлять, пожалуйста! Только сейчас я смогла принять свою жизнь. Более того, я понимаю, что могу на нее влиять, могу улучшить. А главное, теперь я лучше понимаю тебя! Я могу помочь тебе!
– В чем помочь? – Амонис был крайне удивлен необычной настойчивостью сестры.
– Мне кажется, во всем! Только прикажи! И я сделаю! Более того, я хочу этого! Хочу помогать тебе! Ты ведь сам говорил, что главное – это наша с тобой семья! А теперь она увеличилась на одного человека. – Динайри приподняла младенца. – А значит, моя более значимая помощь тебе попросту необходима!
– Все верно. Теперь нас снова трое. Надеюсь, твой сын не последует по пути Варайеса…
– Думаю, ты ему это не позволишь, – пристально глядя в глаза Верховному зарасу, произнесла Императрица.
Амонис задумчиво водил пальцем по кромке стакана:
– Как думаешь, Алексио тебе доверяет?
– Полагаю, что недостаточно. Мне нужно это изменить?
– А ты сможешь?
– Если ты оставишь мысль исправить то, что повлияло на меня, и оставишь меня такой, как сейчас, то я однозначно смогу сделать все, что тебе будет нужно! – твердо заверила сестра.
– Хорошо, – согласился Верховный зарас, – если тебе удастся завладеть доверием Императора настолько, что ты сможешь влиять на его мнение, я не буду ничего в тебе изменять и оставлю все как есть.
– Мне удастся! – заверила Динайри, делая большой глоток морса, – однозначно удастся!
Брат пожал плечами. Он не знал, к чему приведет Динайри затаившаяся в ее теле часть симбионта, но так как в данный момент у него было чем заняться, он решил пока оставить все как есть, и в случае, если сестре удастся исполнить свое обещание насчет Алексио, извлечь из этого пользу…
* * *
С головой погрузившись в отчеты Рафаэля о тайной внеимперской политике, Верховный зарас не сразу обратил внимание на пульсацию камня в кольце Мастера. Зрительно это выглядело так, словно в глубоком лесном озере неожиданно поднялись волны.
Его вызывали…
Амонис подошел к окну и распахнул створки. В комнату ворвался тут же растрепавший его струящиеся по плечам волосы ветер. Откинув мешавшие ему пряди назад, Верховный зарас запрыгнул на просторный подоконник.
Убедившись, что его никто не видит, он сделал шаг вперед и оказался в коридоре своего серебристого межпланетника, который в состоянии полной невидимости охранял своего хозяина с наружной стороны его покоев.
Добравшись до рубки, Амонис сосредоточился на преобразовавшемся в транслятор лобовом стекле.
Экран был зрительно разделен на три части, поскольку вызов поступил от трех Мастеров сразу.
– Мы шли по указываемому Стихиями пути, Брат, – произнес один из них, – и оказались очень далеко от Альты.
– То, что желают Великие матери, находится на Мерре. Но мы не можем добыть им желаемое, поскольку не знаем, что это, – сказал второй.
– Но Стихии сказали, что нам нужно лишь передать тебе координаты, Брат, а что делать дальше, ты знаешь, – добавил третий.
– Это так. Спасибо вам, Братья, – согласился Верховый зарас, убедившись, что информация, переданная Мастерами, сохранилась в памяти его корабля.
Кивнув Амонису, Мастера прекратили сеанс связи.
* * *
Верховный зарас продолжил сидеть в кресле пилота, глядя прямо перед собой. Ему не давало покоя имя названного Братьями мира.
– Мерра, – пробормотал он, – Мерра…
Планета не была одним из желаемых им миров, однако ее название он читал или слышал, причем совсем недавно…
Вернувшись в кабинет, Амонис начал штудировать всю полученную им за последние дни информацию. Увлекшись этим занятием, он не заметил, как потратил на него остатки дня и всю ночь, пока поисковик не обнаружил слово «Мерра» в одном из полученных от Рафаэля отчетных документов.
– Это нехорошо, совсем нехорошо, – пробормотал Верховный зарас, прочитав следующее:
«…Два дня назад стараниями моих людей Мерра объявила войну необходимому Империи Седису. Начинаю готовить войска для защиты нужного нам мира…»
* * *
Опершись локтями о демонстрационную панель, Амонис нервно провел руками по волосам.
Марго находилась в мире, который, если его правитель не окажется легко сговорчивым, вполне возможно, будет атакован Имперскими войсками, которые он, Амонис, отозвать не сможет, поскольку на кону находится Империя, от могущества которой зависит будущее всей Галактики.
Получался замкнутый круг: с одной стороны, он мог прибегнуть к помощи состоящих у него на постоянной службе Севатиса и Томасиса, но найти девушку на планете с многомиллиардным населением им будет непросто, да и будет ли у нее время дождаться, пока харды ее обнаружат? С другой стороны, сам Амонис лететь откровенно боялся… Да, он безусловно нашел бы ее, и быстро, только он не был уверен, что на этот раз сможет так же легко передать ее Стихиям. Он вообще страшился представить, чем может обернуться их встреча, тем более, если она затянется…
И тут в его памяти всплыл Кефалис, талантливейший искатель, стоящий тысячи своих земляков, к сожалению, по совместительству, сын убийцы его отца…
Верховый зарас лишь раз обращался к его услугам и надеялся, что больше никогда не придется. Однако в сложившихся обстоятельствах…
Глубоко вздохнув, Амонис отправил запрос по закрытому каналу.
* * *
На звонок ответил Барий.
– Господин, – поклонился он, ожидая приказов.
– У тебя остался образ Избранной с корабля Варайеса?
– Да, господин.
– Срочно пришли его мне!
– Могу я узнать, что вы задумали, господин?
– Нет, – строго ответил Верховный зарас, – и поторопись. Это срочно.
