Отношение к особым отделам и тем более к сталинскому Смершу у нас было и до сих пор остается двойственное. В статьях, книгах, кино– и телефильмах оно, как правило, выражено в негативных тонах. Но конкретные отрицательные надуманные и реальные персонажи не могут отражать истинной деятельности органов военной контрразведки на новом этапе их развития. Основная же масса особистов и смершевцев делала большие и важные дела на фронте в противоборстве с тайным и явным противником.
Следует отметить, что с началом Великой Отечественной войны задачи особых отделов НКВД изменились на сто восемьдесят градусов, так как теперь борьба с контрреволюцией, которая была главной задачей, отошла на второй план.
Появилась окопная правда военной контрразведки – решительная борьба со шпионажем, членовредительством и предательством в частях РККА, а также дезертирством непосредственно в прифронтовой полосе.
Двадцатого октября того же года образовывается 2-й Прибалтийский фронт. Начальником Управления КР Смерш фронта был назначен генерал-майор Николай Иванович Железников, который сыграет в судьбе Шурепова и его семьи великодушную роль, автор остановится на ней чуть ниже. В этом психологическом треугольнике окажутся Железников и его подчиненные (правда, в разное время) Кравченко и Шурепов.
Александр Алексеевич в составе управления военной контрразведки Смерш 2-го Прибалтийского фронта, к сожалению, о судьбе жены и дочерей не смог собрать никаких конкретных данных, чтобы проследить цепочку передвижения в первые дни войны супруги и детей. Это волновало и мучило его, но служба есть служба, тем более на фронте – в боевой обстановке…
* * *
Новый командующий немецкой группой армий «Север» генерал-полковник Фердинанд Шернер решительно потребовал активизировать разведывательно-диверсионную деятельность против войск противника – частей и подразделений, штабов РККА. В первую очередь именно против 2-го Прибалтийского фронта. Шурепов был на острие противоборства нашей военной контрразведки с гитлеровскими спецслужбами.
В 1943 году он принимает активное участие в операции, фактически готовит ее от начала и до конца, по внедрению в одну из секретных школ абверкоманды «Марс», осевшей в городе Стренги, своего агента – отважного советского разведчика Мелентия Олеговича Малышева (1918 – 1982). Позже сослуживцы назовут его «человеком из легенды», а после войны он станет доктором исторических наук, искусствоведом, преподавателем – специалистом университетского профиля, библиофилом и меломаном.
Малышев всегда был уравновешен, воспитан и скромен. Никогда не кичился личными заслугами перед Родиной во время работы в тылу у немцев. Всегда улыбался, никогда не огорчался и внешне нисколько не походил на тот трафаретный образ героя-разведчика, который бытует у нас подчас в статьях, книжках и на экранах. Он являлся не макетом, не манекеном, а живой личностью – современником окружавших его товарищей!
Благодаря его деятельности советская военная контрразведка обезвредила не один десяток фашистских шпионов, диверсантов и террористов, сохранив тем самым жизни многих советских людей.
Таким Малышева лепили оперативники, не последнюю роль в судьбе разведчика сыграл и Александр Алексеевич Шурепов.
Недавно из уст ветерана Великой Отечественной войны полковника в отставке Алексея Филимоновича Бойко, соседа автора по месту жительства и участника Парада сорок первого года на Красной площади в Москве, довелось услышать интересную мысль:
«Знаешь, Анатолий, у поколения, которое прошло через войну с Победой в сорок пятом, существовало три жизни. Первая – светлая по-своему, радостная из-за молодости – довоенная. Вторая – темная, суровая, трагичная, длиной в 1418 дней с великим праздником Днем Победы. Третья – послевоенные десятилетия с разложением партийной верхушки и массовым предательством чиновничества, которому захотелось дармовых, дешевых и порой кровавых денег. Как результат – преступная приватизация по-чубайсовски его подельниками, развал промышленного производства вкупе с Великой страной. Дирижерам и прорабам этого разрушения не будет прощения ни со стороны народа, ни со стороны небес…»
К этому поколению принадлежал и Малышев. Только его военную жизнь нельзя свести к обычным дням. У него была еще четвертая жизнь – он провел двадцать два месяца в логове врага, где счет земного существования шел на секунды, минуты, часы…
К сожалению, ветераны минувшей войны тают у нас на глазах. Их остается все меньше и меньше. Как сказал фронтовик, полковник в отставке Л.И. Кастальский:
Когда уйдет последний фронтовик,
История об этом пожалеет,
Уже не будет боевых парней таких,
И матушка-земля осиротеет…
Малышев покинул родную землю в 1982 году…
* * *
Однажды ночью оперативный дежурный по Управлению ВКР Смерш фронта доложил Шурепову:
– Товарищ подполковник, поступило сообщение, что на фронтовой дороге подорвался тыловой грузовик.
– На какой мине? – поинтересовался Александр Алексеевич.
– Как мне доложили – на мине небольшой мощности.
– Ясно. Отслеживайте обстановку. Я скоро буду.
Со временем набралось еще несколько подобных сообщений. Из них можно было сделать определенные выводы – противник камуфлировал мины под бытовые предметы: фонарики, фляжки, котелки, портсигары и прочее.
«Ясно, мины не армейского производства, значит, мы столкнулись с деятельностью абверкоманды, – подумал Шурепов. – Надо искать диверсантов».
Офицер срочно организовал разыскную группу. Она выехала к месту последней диверсии – подрыва грузовика. Машина, отброшенная к обочине лесной дороги, еще дымилась. При опросе водителя, к счастью оставшегося живым и практически невредимым, оперативники получили конкретную информацию.
После взрыва шофер заметил, как в густолесье метнулся неизвестный солдат в армейском ватнике. По указанию подполковника было организовано оцепление и проческа участка леса. Через некоторое время наши воины заметили перебегавших просеку двух неизвестных с вещмешками. Автоматная очередь поверх голов заставила их поднять руки. Оперативники задержали неизвестных. В вещмешках оказались мины, закамуфлированные под разные бытовые предметы: фонарики, кошельки, зажигалки, коробки с конфетами и прочие привлекательные и броские безделушки.
Вначале предатели не признавались, отказываясь делиться информацией, кто они и чем занимались.
При появлении почти двухметровой фигуры атлетически сложенного Шурепова диверсанты «заговорили» и сознались, что являются выпускниками абверовской школы «Марс». Кроме того, они сообщили подробности запасного канала связи со своим руководством через резидента абвера в Риге.
На допросе один из них заявил (он был радистом), что их группа создана для проведения диверсионных актов против наступающей Красной армии и что после освобождения Риги они должны были установить связь с «лесными братьями» и профашистским подпольем в городе и действовать согласно их планам и программам.
