– День был слишком хорош, чтобы так же хорошо завершиться, – хмыкнул Шакс, когда мы подобрались к камню границ, и начертал в воздухе символ из перечеркнутой по диагонали окружности. Руна в камне вспыхнула ярко-зеленым свечением, и мы проехали на сокрытую магией территорию. – Как самочувствие?
– Лучше, – честно ответила я. – Но в обморок я больше не хочу. Мне там не понравилось.
Шакс рассмеялся:
– Пусть я повторюсь, но ты молодец.
– Потому что испугалась? – недоверчиво нахмурилась я, ожидая подвоха.
– Напротив. Потому что ты умеешь своим страхом управлять. Уверен, большая часть твоих школьных товарищей умчалась бы, даже не дожидаясь моих указаний. А ты осталась. Несмотря на то что коленки подкашивались от ужаса. И даже смогла применить защитное заклинание.
– Я забыла, как оно называется, – пожаловалась я. – Магистр Один не задумываясь поставил бы двойку.
– А я бы эту двойку твоему магистру Одину на лоб припечатал вечным клеймом. Потому что сам он наверняка только в теории и силен. Да он бы облысел с перепуга, налети на него в темноте эта демонова калиста.
– Ему бы не пошло, – хихикнула я.
– Зато на уроках было бы чем заняться – солнечных зайчиков лысиной пускать.
Я рассмеялась, уткнувшись Рею в грудь. Боюсь, что теперь на уроках я только и буду представлять эту картину вместо того, чтобы внимательно слушать.
Мы спешились у самых ворот школы и, благодарно похлопав Блика по морде, шагнули за калитку.
Лишь в редких комнатах все еще горел свет. Школа спала, и даже в гостиных царила непривычная тишина. Я изредка поглядывала на Рея, на его перевязанное наспех плечо, к которому он меня так и не подпустил, сообщив, что не стоит беспокоиться из-за царапины. Несмотря ни на что, он держался спокойно и уверенно, а я на его фоне казалась себе совсем ребенком. Запуганным, суетливым, порой излишне шумным. И жутко гордящимся тем, что старший товарищ уделяет ему столько внимания.
Но только в этот раз воцарившееся молчание никто нарушать не спешил.
В полумраке за нашими спинами таяли ступени. Шакс вновь заинтересованно изучал свиток, переданный ему гномом, а я, раздираемая любопытством и желанием нарушить тишину, лишь на третьем этаже осмелилась краешком глаза заглянуть ему через плечо и ойкнула, когда Рей резко повернулся ко мне.
– Неужели ты не знаешь, какая страшная кара постигла очень любопытную девочку на базаре? Точнее, одну очень выдающуюся ее часть. – И он легонько щелкнул меня по кончику носа.
Я непроизвольно перевела взгляд на него, словно желая убедиться, что он остался на месте после столь злостного покушения, а Шакс одобрительно хмыкнул и проговорил:
– Эдрик с товарищами планирует через месяц поход по местам боевой славы. Хочет, чтобы я составил им компанию.
– А куда?
– Тропа Костей. – Шакс нервно дернул уголком губ, словно хотел улыбнуться, но что-то не позволило. – Жаден мой приятель до наживы.
– Но ведь там, на Тропе Костей… только кости, – неуверенно возразила я, уже понимая, что сейчас наивной мне донесут нечто, ранее неизвестное.
– Костей там много, – согласно кивнул Шакс. – Но ради чего-то туда шли и умирали. Снова шли и снова умирали. Эдрик уверен, что он учел все ошибки предшественников. А я склонен ему верить.
– И что вы планируете?
– Через месяц ведь каникулы? – отозвался Рейвелл вопросом на вопрос.
– Через месяц и пять дней, – траурно вздохнула я. И запоздало мысленно обрадовалась тому, что Рей продумывает свои планы в школе на месяц вперед.
– Думаю, что стоит согласиться.
– Но вы ведь говорили, что через пару недель вернется магистр Торрин и…
– Я предполагал. Хотя на самом деле искренне в этом сомневаюсь. – Шакс насмешливо подмигнул мне и резко остановился.
– Что такое? – хлопнула ресницами я.
– Мы прошли твой поворот. Проводить позволишь? В благодарность за прекрасно проведенный, несмотря на эффектное окончание, день.
– Вы устали, – понимающе вздохнула я, прекрасно осознавая, что слишком хочу, чтобы он действительно еще хоть немножко побыл со мной.
– Твоя правда, – повел плечами учитель. – Тогда всего доброго, отважная дейрис Литте. Хочется верить, что это не последняя наша встреча на столь неформальном уровне.
– Теплой ночи, магистр Шакс.
«И мне тоже хочется верить», – подумала я, едва мы разошлись.
Лишь когда его силуэт скрылся в темноте перехода, я, не удержавшись, вздохнула и зашагала в направлении ученического корпуса. За окном надрывалась стихия, она швыряла порывы ветра, желая ворваться внутрь. Сотрясала стекла, гремела так, будто хотела сказать, что понимает меня как никто другой. И молнии, тысячи молний разрывали небосвод…
Точно как их миниатюрные сестрицы, надежно обосновавшиеся совсем недавно в моей душе.
Глава 5
Три пятиклассника самозабвенно выжигали на стене в коридоре свое мнение о магистре Одине. Сегодня на их долю выпало счастливое знакомство с этим выдающимся преподавателем, а потому ребята были преисполнены самых ярких впечатлений, которыми и решили поделиться с окружающими.
Я кашлянула, пытаясь привлечь внимание, потом еще раз, все крепче прижимая к груди учебники.
– Прошу прощения…
Не знаю, как остальным старостам, но воспитательная функция в этой должности давалась мне, пожалуй, хуже всего. Хотя бы потому, что для ее исполнения нужно было уметь обращать на себя внимание.
– Молодые люди, чем вы заняты? Или мне позвать директора Магнета, чтобы вы сразу ему на этот вопрос ответили? – протараторила я.
– Чего? – возмущенно отпрянул от стены один из учеников. – Ты кто такая вообще.
– Староста, – хмуро ответила я. – И, несмотря на то что ваши эмоции мне понятны, это все-таки очень нехорошее занятие. А для вас и вовсе травмоопасное…
– Ты чего, угрожаешь, что ли? – отозвался второй, как раз закончивший с буквой «о». Оставалось еще три.
– Предупреждаю, – вздохнула я. – Моего одноклассника после похожего проступка неделю к русалкам в грот гоняли. Жалко смотреть было.
– Ну, если ты не нажалуешься, никто не узнает.
Мне хотелось их сочувственно погладить по разлохмаченным головам, приговаривая: «Все мы ошибались», только тон их был не самым дружелюбным. А я все-таки отвечала за порядок.
– Преподавателям по силам вызвать астральную проекцию. Директору так и вовсе раз плюнуть, ему даже время подвластно. Сами посмотрят и увидят, кто и когда это писал.
Видно было откровенное замешательство на лицах учеников. Эту фразу я практиковала уже давно, поэтому звучала она в моем исполнении убедительно. Никто не решался спорить, доказывая, что такого не может быть. Смеялись – бывало. Но спорить – никогда!
