Нас с Карлом познакомил наш общий друг. Карл хотел с кем-нибудь оттянуться, пока его жена ходила по магазинам; я хотел послушать его истории. В зимний день в Нейплсе, Флорида, он взял меня и мою жену на свою 26-метровую яхту. Мы плыли в паре миль от берега Мексиканского залива. Яхта в редком итальянском дизайне мягко рассекала волны. Солнце было теплым, но не жарким. Я ел клешни каменного краба и пил из бокала прохладное пино гриджио, который периодически пополняла жена капитана. День был настолько расслабляющим, насколько вообще бывает в жизни. Карл начал рассказывать мне о том, насколько он был финансово консервативен. Сначала я подумал, что он бредит. Мы прожигали тысячи долларов на топливо, не двигаясь ровным счетом никуда. Я также знал, что у Карла четыре дома – в Нейплсе, Парк-Сити, Лос-Анджелесе и в городе, в котором он вырос. У него также было 47 автомобилей, включая Rolls-Royce Phantom, Bentley Continental GT, кабриолет Jaguar и новенький Jeep в Нейплсе. Единственный намек на экономность я нашел только в том, что у него было членство в NetJets, а не собственный частный самолет. Карл жил на широкую ногу. Но по мере того, как он говорил, я начал понимать, что не на такую уж широкую, как могло быть: он жил вполне по своим средствам, и даже меньше.
«У меня почти нет долгов, – сказал он мне. – Я ненавижу долги. У меня настолько рискованный бизнес, что я инвестирую деньги в облигации».
А как же его дома? Он сказал, что два из этих домов были свободны – включая тот, что во Флориде, который защищен законом о земельных наделах на случай, если однажды он проиграет крупный иск. Вместе эти два дома стоили $12 миллионов. Другие два были с ипотекой по $500 000 на каждый, поскольку $1 миллион – это предел по облагаемым налогами выплатам по ипотеке. Эти дома стоили еще $9—10 миллионов. «Если я однажды все это потеряю, моя жена и дочь смогут продать один из домов и машины и жить припеваючи», – сказал Карл. Что касается машин, то они были куплены за наличные через покупателя, который работал на него. Это может показаться странным, но покупатель защищал Карла от секундных эмоциональных порывов и больших трат на автомобиль, чем на него стоило бы тратить. Если на аукционе за автомобиль поднимали цену, покупатель не имел права повышать ставку; он должен был спокойно расстаться с автомобилем. Только на яхту, как сказал Карл, был некий кредит. Он сказал, что лучше владеть яхтой так. Я мало знал о владении гигантскими яхтами, поэтому не мог поспорить.
В отличие от многих из Дарьена, Карл сам себе начальник. Он не работает на банк или брокерскую компанию, он не менеджер хедж-фонда, полностью зависящий от денег других людей, которые позволяют воплощать его безумные идеи и получать прибыль, которая за этим следует. У Карла компания, предоставляющая услуги, и он управляет ею без всяких излишеств. Он гордился тем, что у него так мало работников – всего 30, а также тем, что его бизнес, присутствующий на каждом из континентов, не имел кредитов. Это было для него важно. Для него куда менее важно было изменить мир, к чему он сам никогда не стремился. Ему нравилась эффективность его компании. Она также была безумно прибыльной.
Большинство людей не думает о своей личной прибыли так, как Карл. Но каждому, кто размышлял о месячном или годовом минимуме, который необходимо покрыть, прежде чем он сможет откладывать деньги или немного развлечься, приходилось думать именно так. Карл шел еще дальше. Хотя он отлично справлялся с тем, чтобы тратить миллионы долларов в год, он также заботился о том, чтобы откладывать деньги на случай, если его бизнес потерпит крах. Он планировал однажды продать компанию и рано уйти на отдых. Ему нравилась идея стать профессором, чтобы рассуждать о том, что он знает, хотя сам он был ужасным студентом. Но он знал, что не в его власти создать условия, при которых его пригласят вести лекции, и даже если он бы мог это сделать, оплата была бы незначительной в сравнении с теми деньгами, которые он зарабатывал. Ему нужны были безопасные деньги. Это были облигации, оплаченные дома и экзотические автомобили.
В Карле удивительно было то, насколько обычной была его личная и профессиональная жизнь, не считая его огромного состояния. Если бы вы увидели его на улице в лоферах от Gucci, дорогих часах и футболке с названием его яхты, то он был бы похож на любого финансиста из Дарьена, погрязшего в долгах. Но он им не был: Карл состоятелен.
Итак, легко исключить кого-то вроде Карла из-за размера его состояния. Каким образом сможет случиться так, что он истратит все свои деньги? Кажется, никаким, но многие вроде него с этим справились. Заметный развод в 1990 году Патриции Клюге с Джоном Клюге, заработавшим миллиарды на телевидении, радио и наружной рекламе, дал ей титул «богатейшей разведенной в Америке». Ее доля после развода составляла приблизительно $100 миллионов. (В то время состояние Джона Клюге составляло более $5 миллиардов, что делало его богатейшим человеком в Америке.) У нее была возможность никогда больше не беспокоиться о деньгах. Но в июне 2011 года она заявила о банкротстве по главе 7 Кодекса США о банкротстве, по которой вы признаете полное поражение, в отличие от главы 11, по которой вы пытаетесь восстановиться. Она заявила о долге в размере до $50 миллионов и имуществе не более $10 миллионов. Газеты сообщали, что большая часть этого долга появилась из-за приблизительно $66 миллионов по займам для расширения виноградника, который она построила в Шарлотсвилле, Вирджиния, с ее новым мужем. Во время рецессии Клюге не смогла продать достаточно вина, чтобы сделать выплаты по займам, опоздала с оплатой, и фактически ей пришлось передать права на имущество банку, как множеству других американцев. Дональд Трамп, ее друг, купил виноградник и дал ей работу по его управлению. Через год он ее уволил.
Когда мы хотели купить дом весной 2008-го, ипотечный брокер сообщила нам, что нам готовы выделить настолько большой кредит, что мы можем купить дом площадью 750 квадратных метров топ-менеджера ABC Sports. (Агент по продаже недвижимости поставил нас в известность, чем занимался владелец, вероятно, для того, чтобы не заставлять нас гадать, кто тот полный лысый парень, присутствующий на всех фотографиях известных спортсменов.) Дом находился в Нью-Ханаане, недалеко от старого дома Дэвида Леттермана – возле которого часто появлялся его преследователь. Дом был новый, чистый и прекрасный, и в нем было все, что было бы очень дорого заменить: идеальные кухни и ванные, и никаких странных комнат или стен под чудным углом. Он был также скрыт на много акров в глубине леса. Мы не могли поверить, что можем себе его позволить, но брокер сказала, что у нас достаточный доход, чтобы оплачивать ипотеку – залповый заем со ставкой, установленной на 10 лет. Когда мы посчитали наши ежемесячные выплаты, мы не были так уверены, как она: только на ипотеку потребовалось бы больше половины нашей прибыли после вычета налогов, и нам бы пришлось надеяться на большие дополнительные заработки для того, чтобы платить за все остальное. Когда мы сообщили об этом риелтору, она сказала нам, что лучше купить дом побольше, до которого мы сможем дорасти в будущем. Мы были двумя людьми с двумя собаками. Сколько детей нам понадобилось бы, чтобы заполнить дом площадью 750 квадратных метров?
Мы отказались, и я рад, что мы это сделали. Наши поверхностные подсчеты учитывали налоги, но обходили стороной все другие траты, которые неизбежны при владении домом, вроде ухода за лужайкой, обслуживанием оросителей и бассейна, уборки снега и высокооплачиваемых рабочих – электриков, водопроводчиков, садовников и маляров, которые должны появляться в течение года. И все же банк готов был дать нам гигантский заем по ипотеке, если бы мы этого захотели. Частично нас удержало то, что мы узнали, когда росли. Моя жена жила в типичном доме 1980-х в пригороде Атланты – около 320 квадратных метров в доме на участке площадью примерно в акр, в окружении подобных домов в этом районе. Ее отец, стоматолог, знал, как ухаживать за домом и участком. Они заводили друзей и вели достаточно комфортную жизнь. Я рос в съемных квартирах. Я ничего не знал о работе по обслуживанию дома. Я мог знать что-то об отдельных домах только по дому моего деда. Я постригал его газон, составляющий приблизительно десятую часть акра. Но в большей степени нас удержало то, что мы с женой узнали во время наших напряженных контактов с часто получающими негативные отзывы председателями кооперативных обществ. Нам обоим дали одобрение на покупку квартир в кооперативных обществах, в которых мы и жили до того, как встретились. (Ей отказали в покупке одной из квартир, когда один из председателей достал весы, чтобы взвесить ее собаку. Оказалось, что она не проходит по предельному весу здания.) В этом процессе легко дойти до нелепости: вы как покупатель обязаны предоставить личную финансовую информацию председателям, которые решат, можете ли вы купить квартиру в здании, несмотря на то что банк уже дал вам добро на эту покупку. Я испытывал отвращение, когда проходил через это, боясь, что они мне откажут из-за того, как я выгляжу или как я отвечаю на их вопросы. Но теперь я думаю иначе. Учитывая чудаков из каждого здания с квартирами в Нью-Йорке, председателям было наплевать, как вы выглядите. Их интересовало, есть ли у вас средства, чтобы выплачивать ипотеку, и что более важно, ежемесячный чек на обслуживание, потому что если вы не справитесь, то платить за вас придется всему кооперативу. Председатели оценивают, сколько вы платите в качестве первого взноса, а также сколько у вас остается в запасе. По этим правилам и я, и моя жена могли потратить на наши первые квартиры совсем немного, чтобы председатели нам не отказали. Хотя тогда это казалось нам ограничением, это научило нас умеренности.
