Но почему бы не помочь своему соседу? Пифф выявил, что те, кто ощущает себя более состоятельным по сравнению с кем-то вне зависимости от реальных размеров своего благосостояния, гораздо меньше беспокоятся о своих соседях. В нескольких своих исследованиях Пифф заставлял испытуемых ощущать себя богаче или беднее, чем они на самом деле являлись; их поведение различалось. «Интуитивно могло бы показаться, что поведение должно отличаться в случае, если вы были рождены богатым или стали таковым самостоятельно, – сказал Пифф. – Результаты доказали обратное. Когда я приводил в лабораторию богатых людей и заставлял их почувствовать себя бедными, они вели себя более этично». В одном эксперименте они брали меньше сладостей, приготовленных для детей. В другом – реже шли на обман. В следующем своем исследовании Пифф попросил участников эксперимента написать три преимущества, которые дает совместная работа. Выполняя тест, они продемонстрировали более высокие результаты именно благодаря сотрудничеству, в отличие от тех испытуемых, которых предварительно не просили задуматься о пользе совместной работы. Еще в одном эксперименте, нацеленном на то, чтобы оценить готовность людей пожертвовать своим временем ради другого, состоятельным людям демонстрировали сорокашестисекундный ролик о детской бедности. Впоследствии испытуемые, которые видели этот ролик, с большей готовностью откликнулись на просьбу задержаться и помочь незнакомому им человеку, чем те, кто ролик не смотрел. И наоборот, когда людей, зарабатывающих в среднем десять долларов в час, заставляли почувствовать себя более состоятельными, чем они есть, они неожиданно начинали считать, что их время стоит больше, и отказывались задержаться, чтобы помочь незнакомому человеку. «Поведение может варьироваться, – говорит Пифф. – Богатство или бедность обуславливает социальная среда, в которых существует человек. А она, в свою очередь, навязывает определенные шаблоны поведения. Когда вы богаты, вы более независимы. Вы считаете себя более значительным. Вы используете больше ресурсов. Но лишись вы своего состояния, картина может радикально поменяться».
Исследования Пиффа на данный момент еще продолжаются. Он изучает самый широкий, хотя и не полный спектр групп людей, считающихся состоятельными. Он признался, что у него не было возможности провести эксперимент с действительно бедными, чей уровень ежегодного дохода не превышает $15 000 долларов, и с теми тремя процентами населения Америки с доходами, превышающими $200 000 в год. Тем не менее Пифф говорит: «Определяющий поведение фактор – то, как вы себя ощущаете в настоящий момент». Результаты его исследований не означают, что богатые люди не реагируют на призывы о помощи в щедром размере. Они реагируют. Более того, они проявляют большую дальновидность, заранее оценивая эффект от пожертвований, сделанных в некризисный момент, вместо того чтобы дожидаться экстренной ситуации. Такой подход демонстрирует их способность смотреть на проблему, отбросив эмоции, и адекватно оценивать ее. Предпочтут ли они дать $1000 соседу, который принял неверное решение в финансовом смысле, чтобы исправить ситуацию, или же направить эту же сумму на оказание экстренной помощи в Гаити, где на эти деньги можно помочь десяткам людей? Ответ кажется очевидным, но это не сделает соседа более счастливым. Как и в истории Фертела, отправившегося в Цюрих просить помощи у своего отца и получившего отказ, сосед наверняка подумает, что у его состоятельного приятеля есть все возможности ему помочь, но он предпочитает сэкономить. А состоятельный сосед тем временем может думать о том, что таким образом он может принести максимальную пользу от своего пожертвования, а его сосед – расточитель, который не умеет принимать решения. Для менее состоятельных людей их желание помочь соседу может возыметь негативные экономические последствия и помешать им улучшить текущую ситуацию. «Они становятся заложниками сообществ, которые помогают им кое-как удерживаться на плаву, но не показывают, как идти вперед», – говорит Пифф.
«В период тяжелого экономического времени состоятельные люди стремятся использовать собственные достижения на полную мощность. Вопрос только в том, что именно поможет это сделать».
Понятия «более состоятельный» и «сообщество» всегда связаны друг с другом. Как мы увидели в главе про увязших в долгах жителей Дарьена, Коннектикут, некоторые обитатели этого сообщества богаты по всем статьям, но далеко не состоятельны, какими обычно бывают семейства, если судить по их домам на побережье. В их ситуации с большим успехом можно ожидать пожертвования в пользу кого-то из своего сообщества и при этом невозможность представить мир за пределами своего идеального городка, в котором они живут. «Средства значат много, но субъективное чувство состоятельности значит куда больше, – говорит Пифф. – Чем больше денег вы зарабатываете, чем более вы образованы, тем выше вы ставите себя на социальной лестнице. В этом разница между тем, где вы находитесь, и тем, где, как вам кажется, вы находитесь».
Эта разница проявилась во время протестов «Захвати Уолл-стрит» в Нью-Йорке. По словам Дэвида Гребера, антрополога и одного из организаторов движения, среди примкнувших на сторону протестующих были юные, хорошо образованные и богатые во всех смыслах люди. Даже если не все из них были столь же образованы и состоятельны, как Собель, они тем не менее имели возможность отпроситься из школы и с работы (или не работать вовсе благодаря родителям), чтобы принять участие в протестах против экономической системы, которую считали несправедливой. Некоторые из протестующих вполне могли быть обременены долгами по студенческому займу, но их никто не заставлял поступать в дорогой частный колледж вместо менее дорогого государственного университета и потом жить в таком дорогом городе, как Нью-Йорк. (Самый нелепый лагерь протестующих в рамках движения «Захвати Уолл-стрит», который мне довелось видеть, был разбит студентами Лиги Плюща прямо перед главным входом в Йельский университет; разумеется, все с iPhone и iPad, и все скандировали лозунги движения.) При этом эти довольно привилегированные протестанты таким образом боролись с людьми, живущими в самых привлекательных районах Манхэттена и Бруклина или пригородах вроде Вестчестера и Фэрфилда.
Люди, обитающие в этих славных, благополучных местах, отвечают весьма рискованным контраргументом: их нельзя назвать богатыми, потому что на проживание и содержание детей в том месте, где они живут, очень высокие расходы, поэтому несправедливо демонизировать их за успех. Безусловно, они правы, но в глазах всей нации они все равно выглядят богатыми. Жалобы на тяготы содержания двухмиллионного особняка и дороговизны частных школ едва ли вызовут симпатию к вам со стороны остальной Америки, даже если у вашего соседа дом еще больше вашего и больше детей учатся в частной школе. «Восприятие того, что вы имеете, предопределяет поведение людей, стоящих ниже на социальной лестнице», – говорит Пифф. Такое восприятие объясняет желание людей помогать тем, кому в жизни повезло меньше, чем им, или, наоборот, трястись за свои деньги, потому что сосед живет лучше.
Все это основывается на убежденности в том, что давать деньги менее удачливым – хорошо. Но при том, что многие могут счесть эгоистичным желание сохранить деньги для своих детей, такое решение может быть оценено как рациональное. Далеко не все состоятельные люди считают своим долгом жертвовать свои деньги на благотворительные нужды. Ларри Эллисон, основатель корпорации Oracle, входящий в двадцатку самых богатых людей мира, на протяжении долгого времени не участвовал в благотворительности, пока в 2010 году не присоединился к «Клятве дарения» – инициативе, основанной Биллом Гейтсом и Уорреном Баффетом. Когда Эллисон подписывал Клятву, он сделал заявление, что вложил 95 % своих акций в фонд инициативы и что он всегда планировал раздать свои активы тихо и не привлекая внимания. Возможно, он на самом деле всегда имел именно такие намерения, но учитывая его экстравагантный образ жизни (от спонсирования яхтенных команд, участвующих в Кубке Америки, до приобретения одного из островов Гавайского архипелага и постоянной смены жен), его критики были настроены скептически. Кажется, однажды его склонили к пожертвованию в размере $115 миллионов Гарвардскому университету, несмотря даже на то что он никогда там не учился и был изгнан из двух колледжей в Иллинойсе, но затем Эллисон изменил решение. Он объяснил, что передумал после того, как Ларри Саммерс покинул пост президента Гарварда. Карлос Слим Элу, мексиканский медиамагнат и единственный, чье состояние превышает в размерах состояние Билла Гейтса, имеет более аргументированную позиции по поводу нежелания участвовать в благотворительности. «Единственный способ побороть бедность – это создавать рабочие места, – говорится в материале Wall Street Journal. – За последние пятьдесят лет на благотворительность были потрачены многие миллиарды долларов, а проблема по-прежнему не решена». Он добавил, что не намерен подписывать «Клятву дарения»: «Там есть строчка о том, что мы должны оставить после себя нашим детям лучшую страну. Но гораздо важнее оставить нашей стране лучших детей». При этом Слим далеко не скряга, он инвестирует деньги в венчурный фонд, который занимается созданием рабочих мест для бедных. Мотивацией многих состоятельных людей, занимающихся благотворительностью, служит внутреннее удовлетворение от причастности к доброму делу и статус в обществе, приобретаемый благодаря членству в советах и участию в мероприятиях, сопряженных с филантропической деятельностью. Чарльз Бронфман, бывший сопредседатель компании Seagram Company и основатель Andrea and Charles Bronfman Philanthropies, рассказал мне, что он никогда не испытывал на себе вынужденной необходимости жертвовать деньги. «Я никогда не отдаю должное. Мне не нравится такая формулировка. Я даю деньги, потому что мне этого хочется». Бронфман, который написал две книги, посвященные филантропии («Искусство давать» и «Искусство творить добро»), сказал, что машина благотворительности в Америке работает стабильно. Даже в периоды спада в экономике уровень расходов на благотворительность радикально не сокращался и возвращался на прежний уровень, как только ситуация стабилизировалась. «Это может быть ради избавления от чувства вины. Это может быть ради удовольствия. Но в конечном счете именно благотворительность позволяет вам чувствовать себя лучше», – сказал он мне.
