– А это кто? – Вадим кивнул на четвертого покойника.
– Валерка Синий. Алкаш местный. Сидел когда-то, но очень давно. Дом пропил, имущество тоже, семьи лишился. Безобидный дядька, попрошайка. Видимо, намылился куда-то на ночь глядя, голоса услышал, зашел на склад, чтобы выпросить у Лариски пузырь. Зарезали его как свинью, а перед этим выпить дали.
– Ты лично знал эту семью?
– Знал, конечно. – Верест продолжал монотонно вздыхать. – Райотдел недалеко, каждый день в этот магазин заезжали, за сигаретами, за едой. Перед выходными выпивку брали. У Локтионовых имелась лицензия на торговлю спиртным. Лариска хорошая баба была, добрая, приветливая. Серега помрачнее, но тоже порядочный человек. Сын Петруха учился в Донецке, потом бросил, домой вернулся, на автобазу устроился. Смешливый такой парняга.
– Почему твой патруль не догнал преступников? И прекращай вздыхать, капитан, не на похоронах пока.
– Да гнались за ними, – ответил Верест. – Чуть раньше, и перекрыли бы им выезд от магазина. На вызов отреагировали мгновенно, хоть у кого спросите. Ринулись за ними, а они давай стрелять. Пуля в двигатель попала, заглохли.
– А твои люди в них не попали.
– Не попали. Но они же на блокпост ополчения поехали. Почему их там не смогли остановить? Это ведь непрофессионально.
– Ладно, не переваливай вину на других, – отрезал Вадим. – Думай о своей профпригодности, а с теми ребятами я еще разберусь.
Овчинин вышел из морга, проехал две версты и остановил машину у блокпоста, какого-то весьма хиленького. Ни бетонных ограждений, ни пулеметов с бронетранспортерами. Шлагбаум, и тот отсутствовал.
Впрочем, ополченцы не виноваты. Они лишь выполняют распоряжения вышестоящего начальства, которое рано решило, что пришло мирное время.
Он прижал машину к обочине, вышел из нее с недовольным видом.
К нему подошли и откозыряли плечистый бородач и подтянутый молоденький офицер. Первый представился начальником поста старшиной Ворченко, второй – командиром мобильной группы лейтенантом Никишиным.
– А кой тебе годик, Никишин? – хмуро поинтересовался Вадим.
– Двадцать первый миновал, – ответил молодой лейтенант.
– Ну, рассказывайте, товарищи дорогие, как вы докатились до такой жизни.
К чести ополченцев надо сказать, что они не оправдывались.
– Они летели, как пуля, черти этакие! – повествовал бородач Ворченко. – Шлагбаума нет, ленту раскатать не успели. А мы откуда знали? Нам ничего не сообщали. Слышим пальбу, едет машина, за ней другая. В последний момент сигнал по рации. Мол, там бандюги, стреляйте! А они уже по нам шмаляют. Сазонову ногу прострелили, остальные в траву, давай беспорядочно палить. Потом на «УАЗе» за ними. Так они, подлецы, с трассы на проселок…
– Нам сообщили, да поздно уже, – пробубнил молодой Никишин. – Мы же не гоночный болид, а группа для патрулирования приграничной полосы.
– Мобильная группа, – поправил его Вадим, хотя и понимал, что претензий к этим парням быть не может.
БМД и по асфальту больше восьмидесяти не разгонится.
– Преследовали до последнего, – заявил Никишин. – Весь боекомплект извели. Знаете, мои парни не первый год воюют. – Никишин заметно разозлился. – Вели себя правильно, а то, что попасть не могли, – вы сами попробуйте на пересеченной местности, когда ни хрена не видно. Тут одно из двух, товарищ капитан. Либо там профессионалы были, либо эти гады просто чертовски везучие.
– Они точно ушли на ту сторону?
– Точно, – подтвердил Никишин. – На рассвете мы собрали несколько патрулей, прочесали местность на нашей стороне. Они за Камышовкой пересекли границу. Мы засекли следы шин, «Нива» шла. Поймите, товарищ капитан, мы не снимаем с себя ответственности, но все очень уж неожиданно произошло. На этом участке несколько месяцев не было инцидентов, войска не стоят, диверсантам тут нет интереса.
– Ладно, Никишин, не посыпай голову пеплом, она еще тебе пригодится, – буркнул Вадим. – Но хоть что-то полезное вы засекли?
– Было кое-что, – сказал Ворченко. – Четверо в машине сидели, матерились, вопили как оторванные, оружие у всех, но разное.
– Еще! – потребовал Вадим.
– «Нива» серая, года этак четвертого-пятого, не новая. Номера заляпаны грязью, но они так неслись, что она отваливалась. На конце две четверки и буквы «АР» – Запорожская область. Можете не сомневаться, товарищ капитан, разглядел, на зрение не жалуюсь. Да и про возраст тачки сомнений нет. У меня такая же была. У нее еще кенгурятник приварен. Дохленький, чисто для понтов, в тайгу не сунешься, но все же есть.
– Это уже кое-что, – похвалил его Вадим. – Ладно, мужики, хоть на этом спасибо. Бдительнее несите службу – мой вам совет. Банда может повторить налет и пойдет скорее всего по проторенной дорожке. Так что смотрите, провороните их вторично – головы полетят, и я даже догадываюсь, чьи.
Он въехал в Грозу через полчаса. Сельцо в двадцать дворов, на удивление чистое и ухоженное, располагалось в живописной низине на берегу практически круглого пруда.
Вадим остановился на пригорке, вышел из машины, потянул носом. Пахло тут обалденно – лугами, клевером, мятой. Теплый ветерок теребил волосы.
Насколько он помнил, здесь жили не самые бедные люди. Добротные дома за заборами, к каждым воротам проезд, мощенный гравием. Море зелени, ягодные кусты, цветы, плодовые и прочие деревья. Село шло по кругу, повторяло форму озера. От трассы до первого домовладения было чуть больше километра.
Он сел в машину, поехал дальше и невольно задумался, перед глазами вставали тела, нашедшие последний приют в районном морге. Испортил все же настроение товарищ полковник, чтоб ему ни дна ни покрышки.
Вадим остановился, не доехав до первого участка, огороженного темно-красным забором, снова вышел из машины, закурил. В воротах возился сутулый мужчина. Он складировал вдоль ограды какие-то доски, настороженно покосился на незнакомца, кивнул на всякий случай. Физиономия аборигена смутно ассоциировалась с детством. Вадим тоже на всякий случай кивнул.
В родное село он изредка приезжал, но никогда по нему не шатался, не освежал детскую память. Делал набег к родным, ночевал и уезжал. А с тех пор как похоронил маму, окончательно забросил это дело.
Вадим извлек телефон, поколебался и набрал номер.
– Стесняешься звонить высокому начальству? – осведомился полковник Богданов. – Не робей, капитан, тебе сегодня можно. Докладывай. Работаешь над домашним заданием?
– Да, я очень кропотливо над ним работаю, товарищ полковник. – Вадим отчитался в полном объеме.
Информация, добытая им, не сильно отличалась от того, что полковник уже знал.
– Какие соображения, Вадим?
– Да откуда им взяться, товарищ полковник? – вспыхнул капитан. – Поймать и валить, иного не заслуживают. Без суда и следствия. Налицо именно тот случай, когда подобное правосудие оправданно. Портрет этих махновцев мне отчасти понятен. Бездельники, имеющие военный опыт в зоне операции, которую они называют антитеррористической. Нацики, возможно, имеющие уголовный опыт. Но точно не из консерватории. Серая «Нива» – ей лет десять-двенадцать – зарегистрирована в Запорожской области. На конце номера две четверки. Просьба, Валерий Павлович. У вас же есть люди на той стороне? Не отвечайте, вопрос риторический. Пусть пробьют номера. Не надо охватывать всю Запорожскую область – только районы, прилегающие к месту происшествия. Ублюдки пили, не хватило, вот и решили убить двух зайцев: добыть дармового спиртного и показать ненавистным ватникам, где раки зимуют.
