– Штраух? – вырвалось у Карла. Он остановился.
Человек вернулся и посмотрел Карлу прямо в глаза.
– Отто? Ты? – Штраух побледнел. Он почувствовал себя просто древним стариком по сравнению с так хорошо сохранившимся Отто Либеном, его давним другом.
– Я Карл, его сын, – ответил, радостно возбуждаясь, Карл, ему было приятно, что за много тысяч километров от дома он наконец-то встретил знакомого человека.
– И давно ты приехал?
– Часа три, не больше.
– Где остановился?
– В гостинице.
– Там клопы и приезжие басурмане. А почему не остановился у Маргариты?
– Да вот… ищу улицу Энгельса.
И они пошли вместе.
Разговор был невеселый: Карл рассказал Мартину о смерти отца.
– Отто был умным человеком. Хорошим. И Марго любил, как маму когда-то.
Штраух привел Карла к дому, где жила Маргарита.
Они долго звонили в дверь. Хотели было уже идти к ней на работу, как из соседней квартиры вышла женщина и сказала, что Марго уже давно уехала в Тарасов.
– Она оставила мне телефон, по которому я должна буду ей позвонить, если вы к ней приедете, – соседка уже поняла, кто перед ней. – Дело в том, что телеграмма, в которой сообщается о вашем приезде в Москву, пришла слишком поздно. И в ней не говорилось о том, когда вы будете в Марксе. А у Марго в Тарасове дела. Я позвоню Герману, это ее друг, а он передаст ей, что вы приехали.
И тут Карл все понял. Ну конечно. Это Гельмут дал Марго телеграмму. Секретарь отца. Он молодец, конечно, но кто же знал, что телеграммы в Россию идут с таким опозданием. Если бы Марго получила ее вовремя, то обязательно приехала бы в Москву, чтобы его встретить, и они сразу же отправились в Маркс. Тогда его не обокрали бы в гостинице.
Но делать нечего. Хорошо, что живым добрался до ее дома.
Соседка хотела дать Карлу ключ, но Штраух настоял на том, чтобы до приезда Маргариты Карл пожил у него.
– Сейчас возьмем твои вещи и пойдем ко мне. Я живу один… Жена давно умерла.
– А дочь? У вас же была дочь.
– О, это отдельная история. Хотя она жива и здорова. Была замужем, и знаешь за кем?.. За Ляйфером…
Так, разговаривая, они дошли до гостиницы, взяли вещи и пошли к Штрауху.
– Ну как там, в Германии? – спросил старый фотограф, доставая припрятанную для особых случаев бутылочку коньяку, вареные яйца, копченую рыбу и черный хлеб.
– Что, не кормит вас фотоаппарат? – спросил Карл, подмигивая ему и открывая свою сумку, которая ломилась от деликатесов.
Он знал Штрауха в основном по рассказам отца, из которых выходило, что Мартин – ловелас еще тот.
– На хлеб хватает, – скромно ответил Штраух и разлил коньяк по рюмкам. – А ты чем занимаешься, продолжаешь отцовское дело? У вас там бумажная фабрика, кажется?
Часа через два Штраух включил свет и достал из комода огромную пачку фотографий. Здесь были его родные и просто красивые девушки.
– Да, вы мастер, ничего не скажешь…
– Ты, кстати, говоришь почти без акцента.
– А мы с отцом дома разговаривали на русском. Хотя я в принципе немец. Если бы вы жили в Мюнхене и у вас была своя мастерская, вы стали бы богатым человеком. Участвовали бы в выставках…
– Да я и так участвовал. Даже первые места занимал. Но что от них проку? Призы какие-то смешные: картины, написанные местными художниками, так, ерунда всякая, видишь, на стенах висят…
Карл осмотрел большую, почти пустую комнату, в которой, кроме аппаратуры, стульев и дивана со столом, ничего не было, и стены, увешанные безвкусными эстампами, репродукциями, чеканками и гравюрами.
– Лучше бы деньги давали, – вздохнул Штраух, подливая себе и гостю коньяка.
– Передайте нож, сейчас вскроем сардины и паштет. Это наш, немецкий…
– Ты ж племяннице вез…
– Ничего, и ей достанется. Вот только не представляю я себе нашу встречу. Что, увижу ее и скажу: «Здравствуйте, я ваш дядя»?
– Уверен, что она обрадуется тебе. Разве у нее здесь жизнь? Она актрисой пыталась стать, так не дали. Заели интриги, как я слышал. А она красивая, видная. Да я тебе сейчас ее фотографию покажу.
Мартин переворошил кипу фотографий, разложенных на диване.
– Вот она, смотри! – И он подсунул Карлу снимок, сделанный лет пять тому назад для одной из тарасовских газет. На нем была изображена красивая блондинка с пухлыми губками и яркими, выразительными глазами. – А сейчас она похудела, такая стройная, как француженка.
– Как немка, – сказал Карл, и вдруг его взгляд остановился на другой фотографии.
Сердце его остановилось. На лбу выступила испарина. Эти глаза он не забудет никогда.
– А это кто? – спросил он прерывающимся от волнения голосом.
– Как кто, – не без гордости сообщил Штраух, – это же моя дочка Соня. Вот она скоро приедет, и ты сможешь ее увидеть…
Глава 15
Шашлык a-ля Шубин
Только приехали в Жасминное, пошел дождь. Марго едва успела открыть дверь дома (Шубин показал ей, где они прячут ключи), как загремел гром и начался самый настоящий ливень.
– Вот я и говорю… Ни поесть толком не успели, ничего. Разве ему до еды было, когда с женой такое…
Саша не прислушивался к разговору женщин, он прошел в дом, лег на кровать и закрыл глаза. Он видел перед собой мертвую Анну.
– Послушай, Марго, давай с тобой начистоту, – не выдержала я, меня раздражала эта манера говорить о смерти Шубиной в присутствии Саши, делая вид, что ничего особенного не произошло. – Ты приехала ко мне сегодня ночью для чего?
В кухне на столе мы нашли холодный шашлык, овощи, словом все, что предназначалось для свидания Шубина с Маргаритой.
– Как для чего? За деньгами! Я испугалась и поняла, что мне не нужна эта папка.
– А я аванс не возвращаю. Я жизнью рисковала, разыскивая эту проклятую папку, а ты мне тут такие вещи говоришь. Кроме того, объясни, зачем ты переодевалась Шубиной?
– Чтобы выкрасть документы, это же понятно.
– А ты знаешь, почему умерла Анна?
– Нет. Просто ему позвонили сюда, прямо на дачу, и сказали, что… подожди, сначала он позвонил к себе на работу, это было еще до моего прихода, и ему сказали, что его секретаршу убили… Алису, кажется. Выбросили из окна. И в это время прихожу я. Представь, как он был расстроен. А потом позвонили – не знаю, правда, откуда – и сказали, что убита его жена.
Я вспомнила девушку с разбитой головой на столе в морге. Так, значит, это была секретарша Шубина. Но просто так секретарш из окон не выбрасывают.
