Двери распахнулись.
На пороге стояли Канинг, Мур и Робертсон. За ними еще несколько человек. Не только офицеры, но и простые матросы и канониры.
На лице у Кидда появилось вопросительное выражение, большего он не мог себе позволить по нынешнему статусу.
Вопросы прозвучали из уст явившихся:
– Сколько все это будет продолжаться?
– Когда наконец будет настоящее дело? Остальные вопросы звучали примерно так же. Кидд выразил на лице недоумение и осторожно попытался напомнить, что нынешнее положение дел есть следствие решений, не им принятых.
– Я предлагал вам, джентльмены, десять тысяч фунтов и немедленное путешествие в Нью-Йорк.
Мур крикнул:
– Хватит об этом! Что нам делать сейчас?!
– Я бы предложил пообедать.
– Не надо над нами издеваться, капитан! – пробурчал Канинг и набычился.
Со стаканом рома в одной руке и черпаком в другой (держава и скипетр) Кидд напоминал либерального монарха.
– Я, собственно, и не знаю, что сказать.
Главный бомбометатель соизволил объяснить причину общего беспокойства:
– На траверзе «Приключения» торговый корабль. Под флагом Ост-Индской компании.
Кидд отхлебнул из стакана, но понятливее не сделался.
– Мало ли мы встречали таких кораблей? Это зона владений компании…
Мур прервал эти рассуждения:
– Я считаю, что нам нужно на него напасть!
Кидд отхлебнул еще раз.
– Я не ослышался? Вы считаете возможным напасть на корабль, идущий под английским флагом?
Канонир нагло шагнул вперед:
– Да!
– Но почему?
– Я растолкую. Нам нужно наконец что-то заработать. Мы болтаемся по морям уже скоро год, но никто из нас не перестал быть нищим!
Капитан поджал нижнюю губу:
– Вы считаете это достаточным основанием?
Мур сказал:
– Да!
Все остальные промолчали, ожидая, чем закончится словесный поединок.
– Но это же пиратство!
– Не важно, как это называется, главное, чтобы это пошло нам на пользу!
– Пока мы грабили мусульман, кстати, ни в чем перед нами не виноватых, я смотрел на это сквозь пальцы, но что же теперь мне делать, когда вы собираетесь напасть на английский корабль?
Канонир зло усмехнулся:
– Раздвинуть пальцы пошире.
– Кроме того, что это пиратство, это еще и предательство. Нельзя нападать на своих…
Мур поднял руку:
– Идут слухи, что в Европе война уже прекратилась. Просто пока нет объявления для южных морей. Таким образом, нападая на этого купца, мы всего лишь наносим вред толстосумам из Ост-Индской компании, но ни в коем случае не удар в спину Британии. Я так считаю.
В толпе, сгрудившейся за спиной канонира, раздались одобрительные возгласы. Многие хотели пойти пограбить, но никто не желал, чтобы их считали нехорошими.
Такие, как Канинг, колебались.
Действительно, считали они, пустить ко дну две-три мусульманские фелуки, изнасиловать десяток-другой аборигенок – это еще ничего. Такие деяния находятся в пределах кодекса чести британского офицера.
Но вот грабить суда, идущие под британским флагом, – это, кажется, чересчур.
Могут назвать пиратом.
Отвечая этим затаенным мыслям, Кидд сказал:
– Если мы нападем на этого купца, мы станем настоящими пиратами. Мы станем изгоями. Ни Тью, ни Каллифорд, ни Уэйк никогда не грабили англичан. Только поэтому они могли входить в английские порты. Я сам видел Тью в Нью-Йорке на приеме у губернатора.
– Вот! – возопил канонир. – Вот ты и показал свое настоящее лицо!
Кидд поставил стакан на стол и ощупал подбородок.
– Тебя волнует не то, каково приходится твоим людям, ты и глазом не моргнешь, если они начнут умирать от голода или от цинги. Тебя заботит лишь одно – скорейшее возвращение домой, в Нью-Йорк. Ты готов всех нас сгноить заживо, лишь бы не потерять такую возможность.
– Да, – честно прошептал Кидд.
Канонир бешено захохотал – с таким видом, будто он сделал чудовищное разоблачение.
– Нет, – смешался капитан. – Не хочу я никого гноить, но хотел бы вернуться, это правда.
Канонир повернулся к публике:
– А знаете, что его туда тянет? Не знаете? Я вам расскажу. У него там, видите ли, жена. Супруга. Миссис Джонсон-Кидд, пятидесятилетняя дебелая тварь! Прежде она служила в портовом борделе в Бресте, а потом перебралась в Новый Свет и охмурила старика Джонсона. Десять лет она наставляла ему рога, а потом уморила какой-то микстурой. И тогда вот этот… – Мур, не оборачиваясь к Кидду, вытянул в его сторону указующий перст и начал мелкими шажками, спиной, к нему приближаться, – вот этот, с позволения сказать, капитан женился на ней. Он влюбился в эту развратную корову по уши. Ради того, чтобы припасть к ее вымени, он готов все бросить, оставить нас нищими и мчаться обратно на всех парусах. Я вам еще вот что про нее расскажу. У нее есть знакомые врачи. Они помогли ей избавиться от старика Джонсона, и те…
Мур, как подкошенный, рухнул на пол. Из-под правого уха тут же начала растекаться кровавая лужа.
Кидд бросил ковш для разливания на труп канонира и сказал:
– На английский корабль мы нападать не будем.
Команда подчинилась своему капитану, но подчинилась со скрытой неохотой. В словах покойного канонира было много правды. Королевское жалованье – слишком маленькая компенсация за те лишения, что выпадают на долю моряка. Рано или поздно любой из них начинает мечтать о богатом, глупом, плывущем без охраны купце. Тем более находясь вдали от родных берегов, королевских чиновников и судов.
Матросы и канониры разошлись по своим местам, но никто из них не считал, что получил ответ на главный вопрос: когда же наконец мы разбогатеем?
Такое настроение команды было чревато новым, значительно более сильным взрывом, который не удалось бы прекратить одним ударом черпака.
Но Кидду повезло.
Навстречу медлительному «Приключению» попалось в конце ноября судно под французским флагом.
Надо сказать, что всем плавающим по морям было известно об окончании войны в Европе, но известно как бы неофициально. Кроме того, для Южного полушария существовало некое особое положение. Мир должен был сюда «докатиться», как в свое время докатилась война.
Другими словами, на совести капитана оставалось атаковать или не атаковать француза.
Совесть Кидда подсказывала, что желательно было бы проплыть мимо и дать то же самое сделать французам.
