Видит бог, размер кровати вполне подходящий.
Подумать только: черные шелковые простыни!
Интересно, сколько женщин он перетаскал в эту берлогу? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что происходит, когда он закрывает за собой дверь.
Щелкнул замок, и сердце от неожиданности застряло в горле.
— Так что ты говорил про моего отца… — бодро начала она.
Рэт прошел в глубь комнаты и снял куртку. Бэт с уважением глянула на его мускулатуру. Обтягивающая майка подчеркивала все эти бицепсы и трицепсы, которые напряглись вслед за движением его руки, небрежно отбросившей куртку в сторону. Когда он начал стягивать с себя пустые ножны, мелькнули татуировки на внутренней стороне предплечий.
Не говоря ни слова, Рэт прошел в ванную. Раздался шум воды. Через некоторое время он появился на пороге, вытирая лицо полотенцем, не торопясь, надел свои темные очки и посмотрел сквозь них ей в глаза.
— Твой отец, Дариус, был настоящим мужчиной.
Рэт небрежно швырнул полотенце в сторону ванной. Потом подошел к дивану и присел на самый край, опершись локтями о колени.
— Когда-то давно, до того как стать воином, он был аристократом. Он… был моим другом. Моим братом по оружию.
Еще один брат.
Определенно, они из мафии.
Рэт слегка улыбнулся, как будто вспоминая о чем-то приятном.
— Ди был на все руки мастер. Легок на подъем, чертовски умен и виртуоз в работе с ножами. Такой образованный. Прирожденный джентльмен. Говорил на восьми языках. Интересовался всем, от мировых религий до истории живописи и философии. Мог часами заговаривать зубы про Уолл-стрит и, по ходу, объяснить, почему потолок Сикстинской капеллы пример маньеризма, а вовсе не Ренессанса.
Рэт уселся поудобнее, положил тяжелую руку на спинку дивана, вытянул ноги и откинул назад свои длинные черные волосы.
Эта расслабленная поза делала его чертовски сексуальным.
— Дариус никогда не терял самообладания, даже в самые тяжелые минуты. Он всегда доводил начатое до конца. И умер, не запятнав своей чести в глазах братьев.
Похоже, Рэт действительно был очень привязан к ее отцу. Или не отцу? В любом случае, он явно преследовал какую-то цель…
Во что же он хочет ее втянуть? К чему ведет?
Она ведь уже и так в его спальне.
— А еще Фриц рассказывал, что Дариус очень тебя любил.
Бэт поджала губы.
— Я куплюсь на этот трогательный рассказ, если ты объяснишь, почему такой замечательный отец не потрудился со мной познакомиться?
— Все не так просто.
— Да, это так трудно: подойти к дочери, протянуть руку и представиться. Труднее не бывает.
Бэт нервно прошлась по комнате и обнаружила, что ноги принесли ее прямиком к кровати. Шарахнувшись в сторону, она продолжала:
— И что это за разговоры про ножи и воинов? Он тоже был мафиози?
— Почему мафиози? Мы не преступники, Бэт.
— Ладно, вы не преступники, вы вольнонаемные убийцы и по совместительству наркодилеры. Хмм… Диверсификация коснулась и вашего бизнеса. А что? Правильно! Такой домик обходится недешево, да еще и набитый антиквариатом, которому самое место в музее Метрополитен.
— Дариус получил наследство и умно распорядился своими деньгами.
Рэт закинул голову, как будто рассматривая дом снизу.
— Теперь это все перешло к его дочери, то есть к тебе.
Она прищурилась.
— В самом деле?
Рэт кивнул.
«Полнейший бред», — мелькнуло в ее уме.
— Такова была его воля? А где завещание? Где юрист с бумагами? Постой-ка, я сама угадаю: вопрос о недвижимом имуществе решается в суде. Последние тридцать лет.
Она потерла уставшие глаза.
— Знаешь, Рэт, не стоило бы тебе лгать, чтобы затащить меня в постель. И как ни стыдно мне это говорить, когда тебе достаточно только свистнуть.
Бэт печально вздохнула. До самого последнего момента она надеялась получить ответ на мучившие ее вопросы. Но — увы… Отчаяние заставит кого угодно вытворять глупости.
— Знаешь, я, пожалуй, пойду. Ты просто…
Не успела она моргнуть, как Рэт оказался рядом.
— Я не могу тебя отпустить.
Сердце сжалось от страха, но Бэт и виду не подала.
— Ты не можешь заставить меня остаться.
Он протянул руку и коснулся ее щеки. Она вздрогнула.
Всякий раз, оказываясь в опасной близости, она попадала под действие этих проклятых чар. Вот и сейчас ее тело притянуло к нему, как магнитом.
— Я не лгу, — сказал он. — Твой отец послал меня тебе на помощь. Поверь.
Она отшатнулась.
— Как у тебя только язык поворачивается?
Этот убийца, чуть не задушивший копа у нее на глазах, ждет, что она поверит в его глупые сказки?
А сам стоит и ласкает ее, как любовник.
Должно быть, принимает за полную дуру.
— Послушай, я видела документы. — Ее голос не дрогнул. — В свидетельстве о рождении отец значится неизвестным, но в личном деле есть приписка. Мать сказала санитарке в родильном доме, что он погиб. Она не успела назвать имя, потому что впала в шок от потери крови и вскоре умерла.
— Сожалею, но на самом деле все было не так.
— Сожалеешь? Могу вообразить.
— Я тебя не обманываю…
— Черта с два не обманываешь! Если б ты знал, как я хочу узнать о них что-нибудь, пусть даже второстепенное… — Она посмотрела на него с отвращением. — Это жестоко.
Он злобно выругался; в голосе прозвучало, однако, разочарование.
— Просто не знаю, как заставить тебя поверить.
— И не пытайся. Я не верю ни единому слову. — Она подхватила сумочку. — Черт, так даже лучше. Мне легче верить, что он умер, чем знать, что он был преступником. Или что мы жили в одном городе, а он ни разу не навестил меня, не поинтересовался, как я выгляжу.
— Он знал.
Голос раздался совсем близко.
— Знал тебя.
Она резко обернулась и в ужасе отскочила, потрясенная его увеличившимися враз габаритами.
— Прекрати сейчас же.
— Он знал тебя.
— Хватит повторять!
— Твой отец знал тебя, — почти кричал Рэт.
— Тогда почему я была ему не нужна? — завопила она в ответ.
Рэт вздрогнул.
— Нужна. Он присматривал за тобой. Всю жизнь был рядом.
Бэт обхватила себя за плечи и зажмурилась. Трудно поверить, что она вновь готова наступить на старые грабли.
