Дверца «мерседеса» открылась, из нее вышел дворецкий и поклонился.
— Госпожа, мне велено доставить вас домой. Сочту за честь предложить вам свою помощь.
В его взгляде не было и тени притворства, только искреннее уважение и надежда. Но Бэт было просто необходимо пройтись, чтобы выпустить пар после всего, что произошло.
— Нет, спасибо. — Она выдавила улыбку. — Я лучше…
Лицо дворецкого мгновенно вытянулось. Он стал похож на побитую собаку.
Бэт стало стыдно за свою грубость.
— Хорошо, едем.
И, не дожидаясь, пока ей откроют дверь, скользнула на переднее сиденье. Такой поворот дел немного ошарашил дворецкого, но он быстро взял себя в руки и лучезарно улыбнулся.
Усевшись за руль, он завел мотор.
Бэт открыла рот:
— Я живу на…
— О, я прекрасно знаю, где вы живете. Мы же всегда присматривали за вами. Сначала вы были в госпитале Святого Франциска, в реанимационном отделении для новорожденных. Затем медсестра взяла вас к себе домой. И мы так надеялись, что вы там останетесь, но ей пришлось подчиниться требованиям администрации и вернуть ребенка. Так вы попали в приют. Нам это не понравилось. Потом началась эпопея с приемными родителями. Сначала Макуильямсы с Элмвуд-авеню, но вы заболели пневмонией, и — опять госпиталь.
Фриц включил поворотник и свернул налево.
Бэт слушала, затаив дыхание.
— Потом Райаны. Но у них было слишком много детей, поэтому вас передали бездетным Голдричам. Те жили в таунхаусе в конце Рэйли-стрит. Мы надеялись, что вы останетесь в семье, но миссис Голдрич забеременела, и вы снова оказались в приюте. Нам страшно не нравилось это место, оно совершенно вам не подходило. Вы были таким живым ребенком, а они не выпускали вас поиграть.
— Вы говорите «мы», — прошептала Бэт с надеждой в голосе.
— Да, ваш отец и ваш покорный слуга.
Бэт прикусила руку, не отводя глаз от его бесстрастного профиля.
— Он знал обо мне?
— Конечно, госпожа. С самого рождения он знал о вас все. Как вы ходили в детский сад, потом в школу.
Он посмотрел Бэт в глаза.
— Когда вы поступили в колледж по академической стипендии, мы так вами гордились. Я был на вашем выпускном вечере и фотографировал, чтобы ваш отец смог увидеть этот момент.
— Отец знал меня. — Это прозвучало так непривычно, как будто она говорила не о своем отце.
Дворецкий посмотрел на нее и улыбнулся.
— Мы собирали все ваши работы. Даже из школы и колледжа. Когда вы стали работать в «Колдуэллском курьере», ваш отец отказывался ложиться спать, пока я не приносил ему утренний номер. Какой бы тяжелой ни была его ночь, он не мог заснуть, не прочтя всего, что вы написали. О, как гордился он вами, госпожа!
Бэт рылась в сумке в поисках носового платка.
— Возьмите, — сказал дворецкий, протягивая ей коробку салфеток.
Она постаралась высморкаться как можно тише.
— Поймите, госпожа, ему было так трудно держаться в стороне от вас. Но если бы он оказался рядом — подставил бы вас под удар. Он надеялся, что превращение обойдет вас стороной и вы останетесь человеком, поэтому вы и воспитывались среди людей.
— А мою мать вы тоже знали?
— Не очень хорошо. Они были вместе совсем недолго. Как только она узнала, что ваш отец… не человек, — сразу ушла. Потом она обнаружила, что беременна, но скрывала это до самых родов. Я думаю, она боялась того, что носила под сердцем. К несчастью, мы опоздали, и ее забрали в больницу для людей, а там мы уже ничем не могли помочь. Но, госпожа, ваш отец очень любил вашу мать.
Бэт переваривала обрушившуюся на нее информацию, выстраивая недостающие звенья своей биографии.
— А мой отец и Рэт, они были друзьями?
Дворецкий замялся:
— Рэт — наш король, наш повелитель. Покойный господин любил его, как и все мы. Вот почему он попросил Рэта прийти к вам. Не бойтесь: Рэт не причинит вам вреда.
— Я знаю.
Они уже подъезжали к дому. Бэт пожалела, что экскурсия в прошлое завершилась.
— Ну вот, приехали, — сказал дворецкий. — Рэдд-авеню, дом одна тысяча сто восемьдесят восемь, квартира один — Б. Нужно отметить, что мы — ваш отец и я — никогда не одобряли ваше решение жить на первом этаже.
Машина остановилась. Но Бэт не торопилась выходить.
— А если я еще о чем-нибудь захочу узнать? Могу я к вам обратиться? — спросила она.
— Конечно, госпожа. Спрашивайте. Вам еще столько предстоит узнать…
Дворецкий покинул машину, но Бэт его все же опередила: пока он обходил кругом, она уже выскочила и захлопнула за собой дверь.
Протянув было руку, она замешкалась, а потом стиснула старину Фрица в объятиях.
Когда Бэт закрыла за собой дверь, Рэт чуть было не кинулся вслед. Жажда крови гнала его за добычей. С трудом натянув брюки, он потянулся к телефону. Передать инструкции Фрицу и Торману оказалось не так-то легко: голос то и дело срывался, и приходилось по десять раз начинать заново.
Как только Рэт повесил трубку, его снова скрутило. На подгибающихся ногах он дополз до ванной, мысленно призывая Мариссу. И, только согнувшись над унитазом, вспомнил, что желудок-то пуст.
Он слишком долго зажимал потребности организма и игнорировал его сигналы. А тут еще Бэт со своей биохимией влезла в его жизнь и свела с ума. Немудрено, что он сорвался с цепи.
Легкий запах Мариссы коснулся его ноздрей.
— Милорд? — позвала она.
— Мне нужна…
Бэт. Сознание затуманилось и наполнилось видениями.
Напротив стояла Бэт. Рэт слышал ее голос, но не мог коснуться рукой.
— Милорд? Я могу войти? — Голос Мариссы раздавался из спальни.
Рэт отер пот с лица и вышел из ванной, нащупывая дорогу рукой. Его бросало из стороны в сторону, как пьяного.
— Рэт! — Марисса рванулась ему навстречу.
Не удержавшись на ногах, он упал на кровать и потянул Мариссу за собой. Он был уверен, что рядом с ним Бэт.
Простыни, в которые он зарылся лицом, впитали ее запах. Рэт сделал глубокий вдох, пытаясь прийти в себя, но тщетно: образ Бэт не желал его покидать.
— Милорд, вам нужно пить. — Голос Мариссы звучал откуда-то издалека.
Он взглянул в сторону, откуда звучал голос, но ничего не увидел. Глазами.
Марисса повысила голос:
— Милорд, ну вот же моя рука, возьмите скорее.
Рэт ощутил прикосновение теплой кожи. Руки тряслись так, что он не мог поднести запястье ко рту. Потянувшись вперед, он нащупал ключицу и, скользнув по ней вверх, обхватил Мариссу руками за шею.
