— Рэт?
Он перевел взгляд на ее лицо — тонкие черты расплывались в туманной дымке. Но в голосе слышалась нежность. Бэт предлагала ему сочувствие, и, по какой-то забытой богом причине, он этого хотел.
— Это произошло до моего превращения, — прошептал он. — Давным-давно.
Его рука замерла в ее волосах. Страшная картина вновь встала перед глазами.
— Мы думали, что лессеры не осмелятся напасть на Первую семью. Наши дома были надежно укрыты в лесах и хорошо защищены. Мы никогда не задерживались на одном месте.
Рэт обнаружил, что, если не прекращать гладить ее волосы, он будет в силах продолжать рассказ.
— Это случилось зимой, в феврале. Стояла холодная ночь. Один из слуг оказался предателем и показал лессерам путь. Их был целый отряд, человек пятнадцать или двадцать. Сначала они перерезали всех в деревне, а потом стали штурмовать каменные стены. Я до сих помню грохот, с которым выламывали двери наших покоев. Отец велел мне спрятаться в подпол, а сам схватился за оружие. Едва он успел меня запереть, как они ворвались в комнаты. Он прекрасно владел мечом, но их было слишком много.
Рука Бэт нежно коснулась его лица. Ее губы шевелились, но слов было не разобрать.
Рэт закрыл глаза, вызывая из памяти жуткие образы, до сих пор заставлявшие его вздрагивать во сне.
— Вначале они перерезали слуг, а потом добрались до моих родителей. Я все это видел через щели в полу. В те времена зрение у меня было лучше.
— Рэт…
— В пылу схватки никто не слышал моих криков. — Он вздрогнул. — А я пытался выбраться наружу, расшатать засов, но тот был крепким, а я — слабым. Я пытался выломать доски, но только оцарапал до крови руки и сломал ногти; потом пустил в ход ноги…
Казалось, он переживает все заново. Тело облил холодный пот, дыхание стало прерывистым.
— Когда они ушли, отец попытался выпустить меня наружу. Его ранили в сердце, и он… Он не дополз до двери подпола всего пару футов. Я звал и звал его, пока не сорвал голос. Умолял его не умирать, но видел, как угасают его глаза. Долгие часы я провел взаперти, с их телами, лежащими наверху, видя, как расползаются по доскам лужи крови. На следующую ночь кто-то из вампиров меня нашел и выпустил.
Пытаясь смягчить его боль, Бэт погладила его по плечу; Рэт поднес ее ладонь ко рту и поцеловал.
— Перед уходом лессеры содрали с окон все гобелены. Как только взошло солнце и его лучи залили комнату, все тела сгорели. Мне стало некого хоронить.
Что-то упало ему на лицо. Слеза Бэт.
Он погладил ее по щеке.
— Не плачь.
Хотя ее сострадание утешало его сердце.
— Почему?
— От этого ничего не изменится. Я плакал тогда, но они-то все равно умерли.
Он повернулся на бок и крепко прижал ее к себе.
— Если бы я только мог… мне до сих пор снится та ночь. Я был таким трусом. Мне следовало стоять рядом с отцом и сражаться.
— Но тогда бы и ты погиб.
— Как мужчина. Защищая семью. Это благородно. А вместо этого я распускал сопли в подполе, — с отвращением прошипел он.
— Сколько тебе было?
— Двадцать два.
Бэт нахмурилась. Почему она решила, что тогда он был совсем ребенком?
— Ты сказал, это произошло до превращения?
— Да.
— А как ты выглядел в то время? — Она погладила его по голове. — Трудно представить, чтобы ты уместился в подполе, учитывая твои теперешние размеры.
— Я был другим.
— Ты сказал, что был слабым.
— Верно.
— Так, значит, тебя следовало защищать.
— Нет! — выпалил он. — Мужчина должен защищать других. А не наоборот.
Бэт резко отстранилась.
Ее долгое молчание Рэт расценил как приговор. Он разомкнул объятия и откатился в сторону.
Кто тянул его за язык?
Несложно представить, что она теперь к нему испытывает. Ничего, кроме отвращения. Ведь он не смог спасти своих родных, потому что был слаб.
Его бросило в холод при мысли, что это конец. Бэт наверняка больше не захочет его и не подпустит к своему телу. Теперь, когда она все знает.
Рэт ожидал, что она оденется и уйдет, но Бэт осталась в кровати.
Естественно. Превращение наступит вот-вот. Ей нужна будет его кровь. У нее просто нет другого выхода.
Он услышал, как она вздохнула в темноте. Будто уступая кому-то во внутреннем споре.
Рэт не знал, как долго они пролежали так. Бок о бок, не касаясь друг друга. Может быть, несколько часов. Он ненадолго уснул и проснулся из-за того, что шевельнулась Бэт. Ее голая нога прижалась к его бедру.
Желание ударило, как молния, но он беспощадно его подавил.
Горячая ладонь легла ему на грудь. Скользнула вниз по животу. Он задержал дыхание, мгновенно став твердым. Его эрекция была в мучительной близости к тому месту, где остановилась ее рука.
Бэт придвинулась ближе, нежно коснувшись грудью его ребер, прижимаясь лоном к бедру.
Может, она все еще спит?
Но тут она обхватила его плоть рукой.
Рэт застонал, выгибая спину.
В ритмичных ласках ее пальцев не чувствовалось неуверенности.
Его тело инстинктивно дернулось вперед, но Бэт отстранилась. Встав на колени, она положила руки на его плечи и прижала к постели.
— На этот раз мой черед, — прошептала она, нежно его целуя.
Он едва смог выговорить:
— Ты все еще хочешь… меня?
Она удивленно подняла брови.
— А почему нет?
Облегченно вздохнув, Рэт снова потянулся к ней. Но Бэт не позволила к себе прикоснуться. Она перехватила его руки и отвела за голову.
Затем поцеловала его в шею.
— Последний раз ты был очень… великодушен. И заслужил благодарность.
— Твое наслаждение доставляет удовольствие и мне. — Голос его прозвучал грубо. — Ты даже не представляешь, что я чувствую, доводя тебя до оргазма.
— Ты слишком самоуверен. Кое-что я могу себе представить.
Бэт устроилась поудобнее и вновь начала ласкать его плоть. Рэт выгнулся дугой и заурчал от наслаждения.
— Тебе не обязательно это делать, — хрипло произнес он, вновь пытаясь к ней прикоснуться.
Она с силой надавила на запястья, вынуждая его лежать неподвижно.
— Расслабься. Позволь мне вести.
Когда Бэт потянулась к его губам, Рэт недоверчиво уставился на нее, затаив дыхание от предвкушения.
