«Опять в загон», – догадался он.
И оказался прав.
Следующие несколько дней были проведены в жилище для скота. Ночи стояли прохладные, но, слава богу, сухие. Стражники разрешали жечь костры. Но делали это не из заботы о здоровье охраняемых или их комфорте, а для того, чтобы было легче за ними следить.
Арман Ги постоянно мерз и неуклонно скатывался в состояние беспробудной прострации. Хуже всего – неопределенность. Легче переносить тяготы, зная их предел.
Единственной удачей к исходу третьего дня стало то, что его перевязали в одну пару с Лако. Умер толстый византиец. Смерть эта удивила многих. Все были убеждены, что он освободится легче и раньше всех, ибо он был богат, много богаче самого Оливио Кардуччи. Но, на свою беду, жирный грек оказался фаталистом. Он решил, что если ему суждено спастись, он спасется и так, а если ему суждено погибнуть, какой смысл помимо жизни расставаться еще и с цехинами?
Лако, не имевший до этого возможности даже словом перемолвиться с хозяином, ибо византийская туша наотрез отказывалась перемещаться по загону, оказавшись с ним в одной связке, тут же заявил, что им надо поговорить.
– О чем? – без всякого интереса в голосе спросил бывший комтур.
Лако огляделся, не присматривается ли к ним кто-нибудь:
– Я внимательно наблюдал за всем, что здесь происходит, господин.
Арман Ги зевнул.
– И что же ты высмотрел?
– Я с самого начала догадался, что это не просто разбойники.
Бывший комтур кряхтя повернулся так, чтобы лучше видеть слугу.
– Ну, и кто это?
– Мне кажется, эти люди имеют какое-то отношение к маркизу де Верни.
Арман Ги сердито сплюнул.
– И долго ты размышлял, чтобы додуматься до этой мысли?
– Много разных примет, – продолжал шептать Лако, – однажды ночью я видел сквозь решетку, что закрывает вон тот пролом, человека в белом плаще… Кажется, и крест я тоже видел.
– Чушь, – опять сплюнул Арман Ги и хотел было обругать как следует своего «наблюдательного» слугу, но неожиданно вспомнил, кому принадлежал голос человека, которого он смутно видел во время своего допроса – Этьену де Бланшару, одному из свитских рыцарей прецептора Аквитании. Безусловно – это был он! И, безусловно, он был тамплиером. И, что характерно, разбойники выказывали ему несомненное почтение. Стало быть, старинная байка о том, что орден в свое время держал под неусыпным своим контролем всю грабительскую деятельность в Святой земле, близка к истине. Святой орден не только не брезгует этим источником дохода, но напротив, источник этот всячески обхаживает и лелеет.
Лицо бывшего комтура просветлело.
– Я думаю, дела наши не так уж плохи, Лако.
– Вы что-то придумали, хозяин?
– Пожалуй, да. Вставай, подойдем вон к тому негодяю в черном платке.
Неловко, перешагивая через товарищей по несчастью, господин и его слуга приблизились к стене. Охранник, заметив их перемещение, поправил черную повязку и удобнее перехватил ложе арбалета.
– Эй, любезнейший.
Заскрипела натягиваемая тетива.
– Мне нужно поговорить с твоим начальником. Или хотя бы передай ему, пусть он скажет господину Этьену де Бланшару, что его хочет видеть Арман де Ги. Передай эти слова, я вознагражу тебя.
Бывший комтур обернулся к Лако.
– Как ты думаешь, он понял меня?
– Скоро узнаем.
До глубокой ночи степень понятливости охранника оставалась неизвестной. Лако уговорил господина не повторять опыта, другой охранник мог оказаться менее терпеливым и вместо свидания с другом прецептора Аквитании можно было схлопотать арбалетную стрелу в брюхо.
Наконец свершилось.
От залитой лунным светом стены отделились две угрюмые фигуры и, бесшумно подойдя к лежащему на куче сухих листьев Арману Ги, стали отвязывать его от Лако.
– Нет-нет, – шумно зашептал господин, – это мой слуга.
Вывели обоих. Было светло от лунного света и очень скоро Арман Ги понял, что путь их лежит не в сторону дома, где давеча горел костер, а совсем в другом направлении. Это не могло не обрадовать пленников. Конечно же, освободили их по распоряжению Этьена де Бланшара и ведут к нему домой. Он не может жить поблизости от скотского загона.
Бывший комтур был так окрылен, что не мог не поделиться своими переживаниями и что-то шепнул на ухо Лако. Тот не ответил, то ли толком не расслышал, то ли относился к происходящему иначе, чем господин, а возражать считал неприличным.
Помещение, в котором Арману Ги предстояла вторая встреча с его пленителями, очень сильно отличалось от того, где произошла первая. Добираться до жилища господина де Бланшара пришлось часа полтора. Этим можно было отчасти объяснить, почему с задержкой последовала реакция на переговоры бывшего комтура с охранником. Сопровождаемые молчаливыми стражами, господин и слуга пересекли небольшой молчаливый и пустынный городок. Поселение это не выглядело заброшенным, но очень трудно было представить облик его обитателей.
Лаяли собаки на окраине.
Перекликались портовые стражники.
Наконец, показалась цель путешествия, круглое здание башенного типа с мощными, окованными железом, дверьми. Несколько сводчатых окон в его верхней части призрачно светилось.
Дальше все развивалось так, как и предполагал бывший комтур.
Условный стук в дверь. Скрип железных петель. Плохо различимые в полумраке ступени витой лестницы и вот наконец она, убранная белыми полотнищами в красных крестах, зала. Но не убранство поразило бывшего комтура, а хозяин. Перед ним стоял сам командор Кипра, маркиз де Берни. Высокий, статный мужчина с длинной каштановой бородой и широко посаженными глазами.
Арман Ги не рассчитывал, что его взлет от загаженных развалин скотного двора до вершин местной власти будет столь стремительным. Он растерялся. Этому способствовал и сам маркиз, представший в полном церемониальном облачении. Могло показаться, что он прямо сейчас отправляется на турнир и лишь ждет, когда ему подадут коня.
Рядом с ним стояли виконт де Бланшар и толстяк в простом монашеском облачении.
– Итак, шевалье, вас зовут Арман Ги? – заговорил маркиз, положив руку на рукоять меча. Это была не угроза, просто так командору Кипра было удобнее.
– Да.
– Мы довольно давно потеряли связь с метрополией, но насколько нам известно, вы являетесь комтуром в Нормандии, не так ли?
– Не совсем так, маркиз.
– Что именно не так?
– Я был комтуром капеллы в Байе, но известные события повлияли на мое благополучие.
– Вы имеете в виду действия, предпринятые королем Франции? – вмешался в разговор де Бланшар.
