Все-таки добавим, что асфальт – не лучшая среда для разведения цветов, многие из них в этой среде погибают.
Разве можно иначе?
Но как быть с обычным ребенком в обычной школе? Если его не заставлять, как он будет учиться? Этот вопрос-возражение снова и снова слышишь от родителей. Конкретных доводов бывает много, и они разные: его же надо приучать к дисциплине, воспитывать ответственность, вырабатывать чувство долга – это все делать невозможно, если его не заставлять!
Что касается перечисленных задач воспитания, то они совершенно правильны, и под ними подпишется любой «защитник детской свободы». Под сомнение ставится лишь полное изъятие или, по крайней мере, игнорирование личной свободы ребенка.
Известный английский педагог и психолог Александр Нилл провел уникальный эксперимент, длившийся более сорока лет. В 20-е годы прошлого столетия он основал школу-интернат для «трудных детей». Строгой дисциплине и принуждению обычных школ он противопоставил принцип свободы. Пожалуй, самое смелое начинание состояло в том, что в его школе посещение уроков было необязательным! Ребенок сам выбирал, на какие уроки ходить, и ходить ли на них вообще. Каков же был результат? Об этом А. Нилл рассказывает в своей книге «Саммерхилл – Воспитание свободой».
Новые ученики, узнав о порядках школы, радостно заявляли, что они больше никогда в жизни не пойдут «ни на один идиотский урок».
«Это продолжалось, – пишет Нилл, – порой несколько месяцев. Они играли, катались на велосипедах, мешали другим, но уроков избегали. Время выздоровления от этой болезни пропорционально ненависти, порожденной у них их прошлой школой. Рекорд поставила одна девочка, пришедшая из монастырской школы. Она пробездельничала три года. Вообще, средний срок выздоровления от отвращения к урокам – три месяца».
Во многих случаях дети Саммерхилла в старших классах быстро наверстывали то, что они пропустили в школьных занятиях.
Глава 6. Замечательные родители
В психологической и биографической литературе встречаются замечательные образцы практического опыта талантливых учителей и родителей, которые показывают, как ребенок может с удовольствием учиться и что для этого стоит делать, а что делать не следует. Мы познакомимся с некоторыми из них.
Давайте помнить об «обогащении среды», «зоне ближайшего развития» и учете потребностей ребенка. А что это значит? Это значит заботиться о подборе задач, игр, материалов, умных игрушек, загадок и чудес, произведений искусства, музыки, книг – короче говоря, о погружении ребенка в широкий мир знаний и человеческой культуры, интересной жизни и игре вместе с ним, а также о проявлении тепла и принятии его.
Об этом наши следующие рассказы.
Вопросы детям
Все привыкли, что дети задают вопросы родителям, однако сравнительно недавно опубликована замечательная книга Александра Звонкина, где обсуждается противоположное – как задавать вопросы детям.
Это записи отца, который на протяжении нескольких лет вел дома «кружок», занимаясь с дошкольниками – своими детьми и их друзьями. Математик по образованию, он в этих занятиях (о них и написана книга-дневник) проявил себя как тонкий наблюдатель и проницательный психолог, одновременно как практик и исследователь. Интересно, что многие десятилетия спустя он повторяет основные идеи М. Монтессори, которые, скорее всего, ему тогда были не известны.
Приведу одно из совместных занятий с дочкой, которой два года и один месяц. На столе набор фигурок круги, квадраты и треугольники – блоки Дьенеша. Каждая фигурка может быть большой или маленькой, красной, синей, желтой или зеленой… Девочка просит поиграть «в это» и отец дает ей задание по ее силам – уложить все фигурки в лунки.
«Женя принялась за дело с большим энтузиазмом. Сначала она тыкала фигурки совершенно произвольно; например, пыталась засунуть большой квадрат в лунку для маленького треугольника…Когда ей удавалось правильно уложить фигурку, я в качестве подкрепления восклицал:
– Оп!
Если же она, например, помещала маленький круг в лунку для большого квадрата (явно полагая, что это правильное решение – ведь он поместился!), я ничего не говорил. Постепенно она научилась отличать правильную укладку от неправильной и сама стала говорить:
– Оп!
…Женя занималась этой игрой с огромным удовольствием, сама меня об этом просила и могла просиживать за этим занятием по часу и больше. Потом она стала играть также и без меня».
В этом описании (в книге оно более развернуто) поражает «работа» обоих участников. Прежде всего, конечно, девочки. Ребенок обнаруживает настойчивость, увлеченность и свою логику – трогательную логику двухлетнего ребенка. Папа тоже участвует: говорит «Оп!» в нужный момент. В остальное он не вмешивается, остается только сочувствующим наблюдателем.
Далее Александр Звонкин сообщает очень важную деталь: «Сейчас Жене 25 лет. Я дописываю эту книгу. Увидев у меня на столе блоки Дьенеша, Женя сказала, что до сих пор у нее просто сердце замирает от восторга». Дети в два года редко запоминают детали событий, но в эмоциональной памяти Жени сохранилось замечательное чувство восторга маленькой девочки от такой игры с папой.
Вот еще интересное и важное наблюдение. Все началось с обсуждения задачи, с детской «логикой» и дозированным вмешательством взрослого. На этот раз участники – трое мальчиков 3–4 лет. Перед ними три фигуры, вырезанные из картона: квадрат, прямоугольник и неправильный четырехугольник.
«Мы детально и обстоятельно обсуждаем их свойства. Прежде всего, у всех фигурок по четыре угла. Значит, каждую из них мы можем назвать четырехугольником. Итого: у нас три четырехугольника.
При этом два из них отличаются тем, что у них все углы прямые. За это их называют прямоугольниками.
Один из двух прямоугольников особый: у него все стороны одинакового размера. Его называют квадратом. У квадрата как бы три имени: его можно назвать и квадратом, и прямоугольником, и четырехугольником – и все будет правильно».
«Моя информация встречается не без сопротивления», – добавляет автор.
Детям, да и многим взрослым не нравится называть квадрат прямоугольником. Но папа осторожно проводит более правильную математическую точку зрения. Незадолго до этого обсуждалось, являются ли папы и дедушки мужчинами, а мужчины – людьми. Ну, с этим легче согласиться. Заметьте, папа не ограничивается фигурами, те же темы обсуждаются и на житейских примерах!
