Некоторое время Марина с сыном и Заруцкий находились на Украине. Повидимому, отчаявшись, Марина и атаман хотели выйти из игры и найти убежище в Речи Посполитой, но казаки все еще нуждались в «знамени». Позже в Москве узнали, что «Заруцкий хочет идти в Казилбаши [Персию], а Маринка-де с ним идти не хочет, а зовет его с собою в Литву». Затем стало известно, что он собирается идти на Астрахань.
Казакам Заруцкого удалось захватить город и убить астраханского воеводу князя Хворостинина. Заруцкий завязал отношения с татарами, с персидским шахом Аббасом, надеясь, по-видимому, выкроить для себя, Марины и ее сына собственное государство на юге России. Марина с сыном расположилась в Астраханском кремле.
А Заруцкий продолжал рассылать наказы и грамоты от имени «государя царя и великого князя Дмитрея Ивановича Всея Руси, и от государыни царицы и великой княгини Марины Юрьевны Всея Руси, и от государя царевича и великого князя Ивана Дмитриевича Всея Руси». В «ответных» грамотах московское правительство именовало ее «еретицею, богомерзкия, латынские веры люторкою (!), прежних воров женою, от которой все зло Российского государства учинилось». Казаков уговаривали отступиться от Заруцкого, атаману обещали прощение, если он покинет Марину. Так прошла зима 1614 года.
Астраханцам тем временем казацкая власть весьма надоела. Когда начались мятежи, Заруцкий заперся в Астраханском кремле и принялся стрелять из пушек по городу. На подходе были царские отряды. 12 мая 1614 года Заруцкий с Мариной, «воренком» и горсткой верных казаков бежали из Астрахани. 29 мая они взяли курс на реку Яик. Уже 7 июня воевода князь Иван Одоевский выслал на Яик отряд под началом стрелецких голов Пальчикова и Онучина. Целый день казаки отбивали атаки стрельцов, а на следующее утро связали Заруцкого, Марину и ее сына и присягнули Михаилу Романову. 6 июля пленников доставили в Астрахань, а 13 июля скованными отправили в Москву (стрельцам было приказано убить их в случае попытки освобождения).
Четырехлетний сын Марины вскоре был всенародно повешен за Серпуховскими воротами, став одной из последних жертв Смуты (и его невинная кровь, увы, пала на новую династию). Атамана Заруцкого также казнили.
Смерть же самой Марины последовала в том же 1614 году. Может быть, ее смерть ускорили – уморить человека в тюрьме нетрудно…
Пушкин как-то сказал, что Марина Мнишек «была самая странная из всех хорошеньких женщин, ослепленная только одною страстью – честолюбием, но в степени энергии, бешенства, какую трудно и представить себе».
Лжедмитрий II
(? – 1610)
Самозванец неизвестного происхождения. Его называли Тушинским вором. С 1607 года выдавал себя за якобы спасшегося царя Дмитрия (Лжедмитрия I). В 1608–1609 годах создал Тушинский лагерь под Москвой, откуда безуспешно пытался захватить столицу. С началом открытой польской интервенции бежал в Калугу, где был убит.
Объявившийся в Стародубе в середине 1607 года Лжедмитрий II был личностью, совсем не подходящей для трона. «Мужик грубый, обычаев гадких, в разговоре сквернословный», – так аттестовал его польский ротмистр Самуэль Маскевич. Происхождение сего мужа воистину «темно и скромно» – то ли школьный учитель из белорусского местечка Шклова, то ли русский выходец, то ли попович, то ли крещеный еврей, то ли даже еврей некрещеный (что уж совсем невероятно). Его появление некоторые историки объясняют желанием польских панов посеять смуту в Московском государстве.
Рассказывают, что самозванец, вышедший из литовских владений в Московское государство, не решился сразу объявить себя царем. Сначала он называл себя московским боярином Нагим и распространял в Стародубе слухи, что Дмитрий спасся. Когда же его с пособником, подьячим Алексеем Рукиным, стародубцы подвергли пытке, последний показал, что называющий себя Нагим и есть настоящий Дмитрий. Он принял повелительный вид, грозно махнул палкой и закричал: «Ах вы, сякие дети, я государь!» Стародубцы и путивльцы бросились к его ногам и запричитали: «Виноваты, государь, не узнали тебя; помилуй нас. Рады служить тебе и живот свой положить за тебя». Он был освобожден и окружен почестями. К нему присоединились Заруцкий, Меховицкий с польско-русским отрядом и несколько тысяч северцев. С этим войском Лжедмитрий взял Карачев, Брянск и Козельск. В Орле он получил подкрепление из Польши, Литвы и Запорожья.
В мае 1608 года войскам самозванца удалось одержать победу над Шуйским под Волховом. Вскоре самозванец подошел к Москве и расположился в Тушине, в 12 верстах от столицы, отчего и получил кличку «Тушинский вор». Почти полтора года продолжался тушинский период российской Смуты. В лагере самозванца оказались не только польские, украинские, белорусские и русские авантюристы, но и представители знати – противники Шуйского. Лжедмитрий призывал на свою сторону народ, отдавая ему земли «изменников» бояр и позволяя даже насильно жениться на боярских дочерях. Лагерь вскоре превратился в укрепленный город, в котором были 7000 польских воинов, 10 000 казаков и несколько десятков тысяч вооруженного сброда.
Главная сила Тушинского вора состояла в казачестве, которое стремилось к установлению казачьей вольности. «У нашего царя, – писал один из служивших у него поляков, – все делается, как по Евангелию, все равны у него на службе». Но когда в Тушине объявились родовитые люди, то сразу стали возникать споры о старшинстве, появились зависть и соперничество друг с другом.
В августе-сентябре 1608 года часть освобожденных по ходатайству Сигизмунда поляков попала в расположение тушинцев. Находившаяся в их числе Марина Мнишек после уговоров Рожинского и Сапеги признала Лжедмитрия II своим мужем и была с ним тайно обвенчана. Сапега и Лисовский присоединились к Лжедмитрию. Казаки продолжали стекаться к нему, так что у него было до 100 000 человек войска.
В столице и окрестных городах влияние самозванца неуклонно росло. Ему подчинились Ярославль, Кострома, Вологда, Муром, Кашин и многие другие города.
Сначала самозванец обещал тарханные грамоты, освобождавшие русских от всяких податей, однако жители вскоре увидели, что им придется давать столько, сколько захотят с них брать. Поляки и русские воры образовывали шайки, которые нападали на села, грабили их, издевались над людьми. Такие поступки ожесточили русский народ, и он уже не верил в то, что в Тушине настоящий Дмитрий.
После неудачи поляков под Троице-Сергиевым монастырем положение «царька» Лжедмитрия пошатнулось, отдаленные города стали от него отрекаться. Очередная попытка захватить Москву не имела успеха; в Пскове и Твери тушинцы были разбиты и бежали. Москва была освобождена от осады.
Поход Сигизмунда III под Смоленск еще больше ухудшил положение Лжедмитрия – поляки стали переходить под знамена своего короля. Самозванец, переодевшись крестьянином, бежал из стана. В укрепленной Калуге его приняли с почестями. В Калугу прибыла и Марина Мнишек. Под охраной, выделенной Сапегой, Лжедмитрий жил в почете. Ему вновь присягнули Коломна и Кашира.
