Новых сил, чтобы немедленно выступить против госпожи Цин, у Пекина не было, и тогда администрация императора пошла на хитрость. Она послала предводительнице пиратов официальное приглашение прибыть в столицу Поднебесной, обещая ей звание императорского конюшего. Столичные чиновники рассчитывали, что госпожа Цин не сможет побороть искушение стать приближенной императора и приедет в Пекин. И уж там-то они найдут способ навсегда отделаться от ненавистной женщины.
Но госпожа Цин не поверила чиновникам. Приглашение из Пекина лишь позабавило ее. И, конечно, польстило самолюбию.
Убедившись, что обманулись в своих ожиданиях, власти начали атаку на авантюристку с другой стороны. Они прислали в ставку пиратов своих парламентеров. На переговоры надежды не было никакой, зато посланники императора привезли с собой драгоценные подарки для вручения их ближайшим сподвижникам госпожи Цин. Поднаторевшее в подобных делах чиновничество знало: такие подарки не оставят никого равнодушным, сделают суровых пиратов мягче и доступнее. А если вдобавок пригласить их на государственную службу, пообещать амнистию и чины, тогда раскол в пиратскую среду будет внесен, без всякого сомнения.
Пекин не ошибся в своих расчетах. Не успели парламентеры отбыть восвояси, как от флота госпожи Цин отделилась эскадра «черного флага», которой командовал Оно-Таэ. В его распоряжении имелись сто шестьдесят больших и малых кораблей и восемь тысяч матросов. Их уход сильно ослабил флот пиратов, а главное – посеял раздоры среди начальников госпожи Цин. Многие из них заявили, что готовы последовать примеру Оно-Таэ, который стал важной персоной при Цинском дворе (в Китае тогда правила династия Цин).
Начались переговоры, в результате была достигнута договоренность, согласно которой, каждый пират, решивший бросить свое ремесло, получал в собственность одного поросенка, бочонок вина и достаточную сумму денег для того, чтобы начать новую жизнь. Не желавших расстаться с преступной деятельностью ловили во время облав и отправляли в Пекин. Там устраивали показательные казни, чтобы отбить у населения всякое желание бунтовать и разбойничать.
Так было сломлено самое мощное в истории Китая пиратское движение. От флота, насчитывавшего сотни кораблей и десятки тысяч матросов, сохранились лишь жалкие остатки, которые, забившись в самые глухие углы, промышляли грабежом прибрежных деревень и мелкой контрабандой.
Этим же занималась до конца своих дней и некогда могущественная госпожа Цин, поселившаяся с немногими своими сторонниками неподалеку от Макао.
Джеймс Брук
(1803–1868)
Англичанин, известный своей деятельностью на острове Борнео. Во время войны с Бирмой дослужился до звания капитана. В 1838 году на своем корабле прибыл на Борнео, где помог местному радже подавить восстание. В 1841 году стал раджой, а в 1846-м – губернатором острова Лабуан. Благодаря хитроумным интригам нажил огромное состояние.
Джеймс Брук, национальный герой, «победитель пиратов», белый раджа, основатель династии, был сыном зажиточного служащего колониальной администрации в Индии. Он получил хорошее образование. Затем была служба в армии, Брук отличился во время операций в Ассаме в первую англо-бирманскую войну. В 1826 году под Рангуном он получил ранение и оставил военную службу. Некоторое время он провел в Англии, а в 1830 году отправился в Китай и на пути туда впервые увидел Малайский архипелаг.
«Красота Малайского архипелага, – писал английский историк Холл, – и опустошения, нанесенные пиратами и междоусобными войнами, произвели на него столь сильное впечатление, что, когда умер его отец, оставив ему крупное наследство, он истратил это наследство на яхту “Роялист” водоизмещением 140 тонн, подготовил отборную команду и в 1839 году прибыл на Борнео с непосредственной целью вести исследования и научную работу».
О намерении вести исследования Брук писал в своем дневнике, который, как и положено дневнику политика, должен был скрыть от потомства истинные мотивы. В словах Холла есть очевидное противоречие: если Брук прибыл на Борнео (Калимантан), потому что на него произвели сильное впечатление опустошения, нанесенные пиратами и междоусобными войнами, то при чем здесь научные наблюдения?
«Брук не только подавил восстание, но и завоевал преданность малайцев и даяков, которые долго страдали от плохого управления Брунея. После некоторой отсрочки, вызванной сопротивлением губернатора, он в сентябре 1841 года получил назначение и в следующем году был утвержден султаном. С заметным успехом занимаясь внедрением справедливого и гуманного управления на вверенной ему территории, Брук настойчиво пытался заинтересовать английское правительство в Брунее», – писал далее Холл.
Морские даяки – ибаны – появились на севере громадного острова Калимантан примерно в XVI веке. Это был гордый, непокорный народ, воины которого наводили ужас на соседние племена. Выйдя из рек в море, ибаны скоро освоили мореходство настолько, что вошли в историю как «морские дьяволы», и это название сохранилось за ними в литературе.
Вот с этими даяками и столкнулся Джеймс Брук.
Первым делом Брук добился (хотя и не сразу, и не без возражений со стороны султана) права собирать налоги с Саравака – области в Северном Калимантане.
Англичанин, обладавший небольшим отрядом, но громадной энергией, должен был укрепиться в области, отданной под его контроль. У него было немало недоброжелателей в самом Брунее, которые не без оснований его опасались. Не хотели платить дань новому радже и малайские торговцы и владетели прибрежных деревень. Тогда Брук решил припугнуть своих новых подданных.
В Сингапуре, куда он часто ездил, чтобы устроить торговые дела и заручиться поддержкой влиятельных лиц, Брук уверял торговцев и чиновников, что Саравак – гнездо самых опасных пиратов в малайских водах. Это было неправдой, потому что ибаны появлялись в море от случая к случаю, пиратство не было их основным занятием и ни в какое сравнение с настоящими пиратами они не шли. Тем не менее Брук не уставал говорить и писать (а писать он любил – и оставил несколько томов мемуаров), что крестовый поход против «диких пиратов» – одна из основных целей его пребывания в Сараваке. Он утверждал также, что пираты действуют не сами по себе, а по приказу малайских торговцев, что покровительствуют пиратам придворные брунейского султана и даже, возможно, сам султан. Тем самым пиратами и пособниками пиратов Брук объявлял всех, кто был против его господства в Сараваке. Ибаны его интересовали менее всего, так как в торговле они не участвовали. Был, впрочем, у белого раджи план и относительно ибанов, который позже осуществился: зная, что ибаны – отличные воины, Брук рассчитывал со временем создать из них армию.
Готовясь к войне, Брук штурмовал Индию и Лондон требованиями признать его официальным представителем Великобритании, что дало бы ему возможность рассчитывать на английскую военную помощь. В этом ему помогали друзья в Англии, которые обивали пороги кабинетов правительственных чиновников и заказывали статьи во влиятельных газетах, создавая романтический образ бескорыстного патриота. В Англии их агитация вызывала благожелательный отклик, и в ноябре 1844 года английское правительство признало Брука «британским агентом на Борнео».
