В третьем часу дня шведские канлодки прошли мимо острова Лехма с юга в тыл нашей флотилии. Сама по себе эта диверсия не имела особого значения, так как лодок у шведов было немного. Увидев это флаг-офицер принца полковник Феншо велел нашим канлодкам податься назад и атаковать шведские у Лехмы. Этот приказ, отданный без понятия матросской психологии и не подкрепленный никакими пояснениями (Феншо вообще не знал русского языка), имел трагические последствия. Канонерские лодки вначале подались назад, а потом вообще начали отход в море. Видя уход канонерок, к ним присоединились и другие суда. Никакие уговоры и крики начальников уже не могли ничего изменить. Шведы, напротив, усилили огонь. То там, то тут от пробоин начали тонуть галеры. И без того изможденные гребцы бросались отливать воду, но помогало это мало. Штормовой ветер между тем подхватывал наши, ставшие было на якоря суда и нес их на камни острова Лехма. К семи часам пополудни отход флотилии с боевой позиции стал повсеместным. Каждый самостоятельно искал спасения от вражеских выстрелов и сразу же попадал в круговерть шторма. Тимофей Козлянинов из последних сил старался еще поддерживать порядок среди своих парусных судов. При помощи завозов он старался хотя бы обозначить оборонительную линию. Но шлюпки с верпами разбивало о камни. Ветер рвал снасти, а рангоут рушили шведские книппеля. Притом сами шведы палили из-за островов, где волна и ветер были намного меньше.
В восьмом часу пополудни Нассау-Зиген наконец-то признал сражение бесполезным. Но к этому времени организованное отступление флотилии было уже невозможно. Время было бездарно потеряно. Единственно, что сделал принц, это прокричал на плохом французском на находившиеся рядом суда:
– Кто может уплывать, уплывайте! Кто не может, зажигайтесь!
И добавил, как обычно по-русски:
– Грибы впирот!
Час спустя положение флотилии стало совершенно отчаянным. Уже погибли от пробоин гребной фрегат «Николай», а фрегат «Мавра» был разбит и захвачен шведами. Уже затонула плавучая батарея Фрейера. Уже были сбиты со своих мест и брошены на камни 11 галер и 5 канонерских лодок.
Историк В. Головачев пишет: «Все эти суда представляли печальную картину: все они сбиты в кучу между судовыми обломками, веслами, шлюпками, которые целыми грудами разносило и разбивало прибоем. А между ними были видны тысячи людей, бьющихся на волнении и кидающихся вплавь на острова. Многие наши парусные суда и галеры еще употребляли все усилия, чтобы спастись от неминуемой гибели. Они столпились в одну массу у острова Лехмы и усиленно отстреливались от выступавших с позиции шведских судов, старавшихся их захватить. Облака темными кучами неслись по небу. Ветер свистел, и прибой пенился по островам и подводным каменьям.
Часу в 10–11 вечера, в темноте еще некоторые из наших судов боролись с волнением. Многие из них были зажжены. Пламя освещало эту печальную картину, и дым клубами поднимался над островами Лехмой и Киркума. Только около 11 часов вечера смолкли все выстрелы, но до 3 часов утра еще погибали наши суда, не успевшие уйти из-за двух упомянутых островов.
Таким образом, погибло у нас 52 судна, по большей части галеры и крупные парусники.
Ветер был так крепок и волнение так сильно, что, не смотря на усилия наших прочих судов, не удалось нам спасти даже и тех наших людей, которых выбросило на острова…»
Из воспоминаний участника Роченсальмского сражения, шведского майора Казалеса: «С обоих сторон шла оживленная перестрелка, но к полудню сильно поврежденные канонерские лодки левого неприятельского фланга выбыли из строя, чтобы оправиться. Видя, что этот фланг наш нуждается в подкреплении и что со стороны Фридрихсгама нам нечего бояться, король приказал резерву подкрепить фланг. Около часа пополудни канонерские лодки левого фланга русских были приведены в полное расстройство; наши шлюпки преследовали их картечью и вскоре овладели левым флангом неприятеля; многие из русских галер сдались, другие, обратившись в бегство, разбились об отмели. Нассау начал уже сомневаться в удаче своего сигнал к отступлению; но тот же ветер, который благоприятствовал подплытию русских и еще усилился во время битвы, препятствовал теперь их отступлению, принуждая их против воли к продолжению битвы. В 8 с половиной часов сдались две неприятельские шебеки. Немного спустя, нам представилось ужасное зрелище, когда русский фрегат «Святой Николай», со всей своей командой был поглощен волнами. Страшно было видеть, как судно шло ко дну, как закрылась над ним пучина, и все вдруг исчезло бесследно; менее чем в минуту 400 человек стали жертвою моря. Одной из наших канонерских лодок удалось спасти только одного офицера и одного хирурга, боровшихся с волнами. Они сообщили нам, что командовавший этим фрегатом англичанин по имени маршал, человек крутого и слишком уж непреклонного нрава, не внимая мольбам команды, заклинавшей его сдаться, так как только помощь шведов могла спасти их от верной гибели, ответил отрицательно: «Мне не пришлось подать вам пример, как должно побеждать, так я покажу, как следует погибать»! И вслед затем он с флагом в руках и победным кликом на устах бросился в море».
Совершенно не готовы оказались к борьбе с морской стихией и гвардейские офицеры, которые были хороши в прибрежном бою и при абордаже. Они дрались до конца и храбро погибали со своими командами. Большего они сделать, увы, не могли. Но можно ли их в том упрекнуть?
Те, кому посчастливилось добраться до каменных островов и выбраться на скалы, сдаваться не собирались. Ни паники, ни растерянности не было. В командование сразу вступил капитан 1-го ранга Денисов, возле него собрались и выжившие офицеры. Офицеры наскоро разбивали их на взводы и роты. Кое-какое оружие у них тоже было, достали и сухарей с разбитых судов. А потому, когда шведы было сунулись пленять наших, то матросы с гвардейцами дали им достойный отпор. Так как порох весь давно отсырел, дрались всем, чем придется, – штыками, ножами и камнями. Шведы, не ожидавшие такого отпора, бежали. После этого король велел подвести к островам канонерские лодки с 24-фунтовыми пушками и расстрелять упрямцев. Прятаться от ядер и картечи на абсолютно голых островках было негде. Часть сдалась сразу, но капитан 1-го ранга Денисов с верными матросами держался еще два дня. Мы очень мало знаем об этом отчаянном сражении на роченсальмских скалах, а жаль!
Из шведской хроники: «В 9,5 часов начался бой, через два часа русский левый, западный флан, был принужден отступить, преследуемый шведскими лодками; между тем Нассау особенно сильно обстреливал именно этот правый неприятельский фланг продольным огнем, чтобы облегчить положение своих главных сил, попавших под перекрестный огонь. Бежавшие русские собрались под ветром у острова Мусала, но в 4 часа снова были отброшены шведскими канонерскими лодками и иолами, к которым подоспела с севера и немецкая бригада. В то же время лодки правого шведского фланга заняли новое, более выгодное фланговое положение относительно русского центра, а левый шведский фланг начал обходное движение по ту сторону острова Лекмесари. Этим, в сущности говоря, и закончилось правильное сражение; началось отступление русских в большом беспорядке и с большими потерями; последним начал отступать центр, после более чем шестичасового упорного артиллерийского боя. Большие суда не были в состоянии выгрести против сильного волнения, произошло замешательство, суда наталкивались одно на другое и мешали друг другу. Многие суда сели на мель, а преследовавшие шведы безостановочно стреляли в столпившегося неприятеля. Только в 10 часов, с наступлением темноты, закончился бой».
