Жил же майор Кузьмин службой. Бывало за ночь, когда бессонница мучила, и раз, и два обходил караулы. В минуты отдыха ловил рыбку да грибки засаливал, чтоб зимой побаловаться. В скорую войну со шведами майор не верил.
– Чего им тута делать, – махал своей культей, когда финны вопросами донимали. – Что у них лес, что у нас – все одно – болота да комары!
Однако весной 1788 года пришла депеша: чинить крепость и готовиться к крепкой обороне. Дважды старому служаке повторять было не надо. Уже через месяц Кузьмин доложил начальству в Выборг, что стены починил и к отражению любого посягателя готов. Местным обывателям он изъяснял свое политическое кредо так:
– По мне хоть кто, хоть пусть сам папа римский с евойной мамой! Сунутся ко мне, так все мордасы свои кровью умоют! С Кузьмина всем станется!
В Саволакс медленно приходило северное лето с белыми ночами и бесконечным дождем. Спасаясь от комаров, часовые на крепостных стенах жгли костры. Россия еще ничего не слышала о маленькой крепости, затерянной среди финских чащоб, она еще не знала, кто он такой – этот простоватый и прямодушный майор Кузьмин.
Зато о Нейшлоте очень хорошо помнил шведский король. Не раз и не два его шпионы побывали на Сайме, привозя королю вести утешительные: крепость стара, а гарнизон мал. Взятию Нейшлота Густав Третий придавал значение огромное, ведь владевший крепостью обретал сразу же господство всей Северной Финляндией. А потому для штурма Нейшлота был определен целый Саволакский корпус во главе с генералом Гастфером. Вместе с ним и любимец короля – молодой, но дерзкий полковник барон Стединк. Согласно начертанным планам, корпус должен был в несколько дней управиться с крепостью, а затем скорыми маршами идти прямо на Петербург, дорога на который с падением Нейшлота становилась совершенно открытой. Офицеры Саволакского корпуса были настроены весело:
– Ставим бочку коньяку, что обскачем главную армию! Ключи от русской столицы попадут не этому тугодумному пройдохе Армфельту, а нашему старине Хельмуту!
Наконец двинулись. По лесным дорогам и звериным тропам шведская армия подкрадывалась к Нейшлоту. Но майор Кузьмин тоже не зря столько лет с финнами рыбку удил. Едва замаршировали по проселкам королевские солдаты, местные лесорубы тотчас оповестили коменданта, что нападение началось.
– А я уж думал, что и помру, пороховым духом напоследок не подышавши! – обрадовался старик Кузьмин. – Затворяй ворота, робяты да знамя крепостное подымай! Скоро жарко будет!
Шведы подходили к крепости сразу с нескольких сторон. Окружив цитадель, разбили поодаль лагерь. Генерал Гастфер послал к коменданту парламентера.
– Если согласится на сдачу, сули большие деньги и привилегии от короля! – проинструктировал он офицера.
Вместе с трубачом парламентер прискакал к крепостным воротам. Навстречу на лодке приехал и Кузьмин. Офицер как глянул на русского коменданта, так чуть с лошади не упал! Майор без руки, а солдат, что для разговоров его привез, и вовсе на деревяшке прыгает. Ну и вояки!
– Его величество, король шведский предлагает вам почетнейшую капитуляцию, богатую жизнь и спокойную старость! – браво провозгласил парламентер.
Кузьмин, покряхтев, почесал затылок.
– Откройте ворота, и вас ждет карета на Стокгольм! – продолжал швед.
– Да я и рад бы ворота королю вашему отворить, – вздохнул старик-майор, – да вот беда, рука-то у меня всего одна и то шпагой занята, а второй для открытия ворот и нету! Придется вам самим ворота открыть попытаться! Только предупреждаю сразу, замки у нас крепкие!
Россия еще не знала майора Кузьмина, зато шведы с ним уже познакомились.
Едва шведы попытались подойти к крепостным стенам, как те огрызнулись огнем.
Из письма барона Стединка: «На сильный огонь неприятеля мы отвечаем выстрелами из мушкетов и из одной небольшой пушки, которую нам удалось поместить на скале напротив замка… Мы имеем большие запасы, отняв у русских целый транспорт овса и хлеба: в крепости же одна вода и ржаная мука…»
Наконец шведам подвезли и пушки, и ядра, и порох, и мясо.
Король Густав, теша себя надеждой, в письме к Стединку писал: «Теперь у вас есть пушки, хорошая артиллерия и хорошие офицеры и я не сомневаюсь в том, что Нейшлот взят…»
В эти дни неподалеку от крепости последовала стычка при деревне Кернакоски. Там отряд полковника Эренрота был наголову разбит нашими егерями, которые выбили шведов из редута и захватили у них пушку. Дело само по себе было незначительным, но дух нашей армии укрепило.
А утром следующего дня ударили пушки. Генерал Гастфер начал генеральную бомбардировку крепости. Три дня и три ночи летели в Нейшлот бомбы и ядра. Но в крепости никакого уныния не было. Едва выпадала передышка, Кузьмин, хозяин рачительный, кричал своим инвалидам:
– Собирайте, робяты, бомбочки, что по двору валяются! Осада – дело долгое, нам все сгодится!
Сам майор готовился к отражению штурма. В погребе пороховом на бочонке с мякотью артиллерийской положил он пистолет с курком взведенным. Последний из оставшихся в живых должен был взорвать крепость. На исходе третьего дня пушки шведские внезапно смолкли.
– Умаялись сердешные! – нахлобучил на голову треуголку Кузьмин. – Счас, видать, снова уговаривать станут!
И точно, у крепостных стен вновь появился парламентер с трубачам. На этот раз посулы шведского генерала были куда богаче. Парламентер склонился к уху Кузьмина:
– А вам, господин майор, король жалует руку серебряную, что как настоящая со стороны глядится да на пружинах скрытных во все стороны гнется!
– И на што мне тяжесть такая! – удивился Кузьмин. – Я и так с культей пообвыкся!
– Мой король великодушен! – обозлился швед, белый флаг в кусты забрасывая. – Но есть предел и его терпению! Теперь вы обречены!
– Все мы смертны! – вздохнул Кузьмин. – И на том свете свидимся!
Снова взревели пушки. Под прикрытием огня шведы несколько раз устремлялись на штурм, но были каждый раз отбиваемы с большими потерями. Инвалиды целили точно.
– Это мы для драк штыковых убогие, а из пушек палить – еще будь здоров! – говорили они своему старичку-начальнику.
– Да я и сам таков же! – махал тот им своей культей.
Еще шесть дней генерал Гастфер расстреливал крепость. Нейшлот горел пожарами, рушилась кровля, зияли проломами стены, но гарнизон держался неколебимо. А едва шведские солдаты устремлялись к крепости, как тут же сразу все заволакивало пороховым дымом – это били русские пушки. Вскоре по лесным дорогам потянулись подводы. Из-под ворохов соломы торчали ноги мертвецов.
Начальник штаба Саволакского корпуса граф Стедник, любимец и интимный друг короля, был удручен:
– Надо признать, что Нейшлот оказался нам не по зубам и петербургские дамы останутся баз нашего общества.
– Еще не все потеряно! – Гастфер был упрям. – Усильте обстрел и готовьтесь к очередному штурму!
