Капитан «Снаппупа» долго рассматривал в зрительную трубу бриг, но так и не увидел ничего подозрительного. Когда же из капитанской каюты показалась женщина, которая подошла к борту и вылила в море ведро мыльной воды, отпали последние сомнения. Жен в плавание с собой берут только торговые капитаны!
– Поворачиваем на купца! – распорядился шведский капитан.
– Орудий к стрельбе изготовить? – крикнул от пушек старший артиллерист.
– Ни к чему! – отмахнулся капитан «Снаппупа». – Купец он и есть купец!
Едва «Снаппуп» подошел вплотную к неряшливому бригу. Шведский капитан окликнул капитана брига, тот отозвался на чистом английском.
– Откуда идете?
– Из Плимута!
– Куда?
– В Мемель!
– Видели в Копенгагене русскую эскадру?
– Конечно!
– Что можете рассказать о русских? За вознаграждением дело не станет.
– Зачем рассказывать! – усмехнулся капитан брига. – Мы лучше покажем!
Взмах руки – и с орудийных портов слетел брезент. Еще взмах – и «Снаппуп» получил в упор полновесный бортовой залп.
– Это ловушка! – в ужасе кричал капитан шведского коттера. – Руль вправо! Команда к парусам!
«Снаппуп», ловя ветер в паруса, пошел в отрыв. «Меркурий» рванулся следом. Палуба коттера круто пошла вниз – это судно легло в крутой бейдвинд. Какие-то полчаса, и «Меркурий» легко нагнал противника.
– Залп! – крикнул Кроун что было силы.
Ядра со свистом понеслись к цели. Треск ломающегося дерева… Крики… Ответный залп, но уже нервный, а потому и неточный. Лишь пара ядер пронеслась в гуще такелажа, обрывая снасти.
– Залп! – снова срывается в крик командир «Меркурия».
Новая серия ядер и книппелей находят себе щедрую поживу на шведском коттере. Второго залпа оказывается более чем достаточно. На «Снаппупе» кто-то сдернул флаг, и он медленно пополз вниз. На «Меркурии» кричали «ура».
– Поздравляю Роман Васильевич! – обнимал Кроуна старший офицер лейтенант Лутохин. – Это достойная победа!
Кроун, впрочем, был опечален. Дело в том, что щепой от шведского ядра ему порвало любимую треуголку.
– Эко какая дырища, кулак влазит! – крутил он ее в руках с грустью.
Захват «Снаппупа» был впечатляющим успехом. И дело было даже не в самом коттере, а в тех сведениях, что удалось вызнать у пленных офицеров и матросов. Задача была блестяще выполнена, и «Меркурий» повернул в Копенгаген.
Когда Кроун пригласил пленного шведского капитана к себе на чай, тот рассказал, что последним аргументом в пользу того, что судно является торговым, была женщина с ведром воды. Услышав это, Марфа Никитична усмехнулась, победно глядя на мужа:
– Ну что, Рома, помогла я тебе али нет!
Вздохнув, капитан-лейтенант отмолчался.
Приход в Копенгаген «Меркурия», в кильватер которому плыл плененный швед, вызвало на нашей эскадре бурю восторга.
– Роман Васильевич, над «Иерархами» вице-адмиральский флаг! – повернулся к Кроуну Лутохин. – Никак Повалишину в наше отсутствие новый чин дали!
– Вряд ли, – мотнул головой Кроун. – Скорее всего прибыл новый командующий!
Так и оказалось. В отсутствие «Меркурия» в командование эскадрой уже вступил вице-адмирал Козлянинов. Над «Иерархами» взлетели флаги: «Капитану коттера прибыть к флагману».
Кроун уже было собрался идти к шлюпке, как Марфа вытащила из-под койки жестяную коробку, достала оттуда новую треуголку.
– Одень, к адмиралу же идешь!
– Ну вот, теперь я истинный лондонский джентльмен! – рассмеялся Кроун, шлюпу на голову водружая.
Доклад Кроуна командующий выслушал с большим вниманием и за захваченный коттер благодарил сердечно.
– Готовьте судно к новому плаванию!
Дел у Козлянинова было невпроворот. Он уже вел непростые переговоры с датчанами. Те поначалу отнекивались от всякого сотрудничества, ссылаясь на мир со шведами. Однако все же согласились при нахождении нашей эскадры в их порту защищать и оборонять ее. Датский флот встал с нашими кораблями в единую боевую линию на внешнем рейде, прикрытый на флангах береговыми фортами. Это был уже большой успех, ибо он гарантировал нам безопасность стоянки в Копенгагене.
29 мая, Кроун снова был вызван на флагманские «Три Иерарха». Там он получил официальное приказание вице-адмирала Козлянинова выйти в море и занять позицию между Скагеном и шведским берегом для препятствия неприятельской коммерции. Затем Козлянинов велел выйти из салона всем присутствующим.
– А вы, Кроун, останьтесь! – сказал он.
Оставшись вдвоем, вице-адмирал положил перед ним бумагу.
– Вот, – сказал он. – Это секретное письмо нашего посланника в Лондоне, графа Воронцова, в котором он предупреждает о скором прибытии в Готтенбург шведского транспорта с порохом для шведского флота. Груз для шведов весьма важный, а для нас опасный. Имеются приметы судна, его название и имя шкипера! Сей ценный трофей ты и должен перехватить!
– Есть! – приложил пальцы правой руки к треуголке Кроун. – Сделаю все возможное!
– Крейсируя у Скагена, вы должны будете подчиняться командору Лежневу, находящемуся там с отрядом из двух линейных кораблей и двух фрегатов, и в случае нужды просить его содействия.
Капитан-лейтенант направился уже было к выходу, когда Козлянинов вновь окликнул его:
– А что это на тебя начальник арсенальский жалобу прислал, будто ты все его карронады к себе на бриг перетащил? Что еще за самоуправство этакое? У нас не пиратская шайка, а императорский флот! Карронады вернуть, а перед датчанами повиниться!
– Слушаюсь! – смиренно склонил голову Кроун. – Только прошу ваше превосходительство вернуть лишние пушки по возвращении с моря.
– Хорошо! – помедлив, кивнул Козлянинов. – Ты мне сейчас, главное, транспорт с порохом добудь!
Вернувшись на катер, Кроун велел построить матросов. Выйдя перед ними, произнес речь, весьма необычную:
– Вы хорошо знаете, как я блюду порядок и чистоту, Однако теперь на время предстоящего плавания приказываю все приборки отменить, а само судно загрязнить до последней крайности. К завтрашнему утру мы должны выглядеть как шаланда с помоями! За работу!
В течение ночи «Меркурий» изменился до такой степени, что утром команды стоявших рядом кораблей пребывали в полном недоумении, куда девался щеголь «Меркурий» и откуда появился на его месте грязный купец. «Меркурий», и впрямь, узнать было почти невозможно. Грязные борта и расхлябанный такелаж, заплеванная палуба, покрытые фальшивыми заплатами паруса и обтяжные парусиновые полосы по борту придали ему вид старого и потрепанного купеческого судна.
Отойдя на шлюпке от катера, Кроун внимательно осмотрел издали свое судно и остался доволен работой своих подчиненных:
