Но отсидеться там шведам спокойно не удалось. Неутомимый Кузьмин-Караваев со своим партизанским отрядом настигал шведов всюду, в результате чего все они убрались на правый берег Кюмени, не помышляя более о нападении в этих местах.
Общее положение было восстановлено. Мы вновь занимали весь левый берег за исключением скал Хегфорса и нескольких каменных островов в устье Кюмени.
Храбрый генерал Федор Денисов отличился, разбив шведов у деревни Кире при переправе у Парусальми, при деревнях Капиасы и Кутти, на реке Кюмень и у кирки Вилькеной. В последнем деле противником его явился сам Густав Третий, во главе семитысячного корпуса.
Позднее императрица Екатерина интересовалась у Денисова:
– Как вы осмелились со своими малыми силами напасть на самого короля?
На это Денисов ответил:
– Смелость отворяет широкие ворота к победе!
Храбрости Денисов был неимоверной, выделяясь даже на фоне других неробких генералов. В боях всегда шел впереди своих солдат, а от пуль отмахивался, как от мух. Но мухи нередко его находили. Только в 1789 году Денисов был снова ранен тремя пулями в левую ногу и в левую руку. Во время боя, раненый пулей в руку, он не оставил поля сражения, велев вытащить пулю прямо перед стоящими в ружье батальонами. Наскоро перевязав рану, тут же вскочил на лошадь и стал распоряжаться расстановкой орудий на возведенных батареях.
Наградой Денисову были вторая золотая сабля с бриллиантами, орден Владимира 2-й степени, Анны 1-й степени и Георгий 3-й степени.
Императрица Екатерина шутила:
– Если Денисов будет и дальше драться столь храбро, то у меня не хватит орденов!
Впрочем, шведы тоже воевали неплохо. Так, начальник шведского гарнизона в Пумале майор Ган с восемью сотнями солдат, боясь оказаться в вооружении, решился на прорыв. Ночью на лодках он скрытно прошел озером мимо Нейшлота и, дважды переволакивая лодки с речки на речку, сумел добраться до своих.
В середине июня шведы уже вовсю тремя колоннами двинулись в генеральное наступление. Наши выступили им навстречу. На реке Скоби, что течет на юг к Фридрихсгаму, наши встали в оборону. Между тем шведы так же торопились мимо реки к Фридрихсгаму. Зная, что столкновения не избежать, командир отряда генерал Сухтелен к подходу шведов успел вырыть шанцы и поставить батарею. Сил, впрочем, у него было кот наплакал: полки Нарвский и Невский, батальоны семеновцев да гвардейских гренадер, а еще эскадрон драгун.
И вот на возвышениях правого берега реки показались шведские колонны. Встреченные огнем с нашей батареи, они остановились. Вперед выдвинулись пушки. Началась оживленная перестрелка. Густав Третий лично командовал боем. Шесть батальонов он послал в обход, чтобы отрезать нам путь к отступлению. Сам же король во главе трех батальонов, поддержанный огнем батареей, повел атаку с фронта. Против них в обороне три неполные роты семеновцев. Командовавший ими капитан Текутьев приказал разобрать мост через реку. Но разобрать не успели, как появились шведские драгуны. Но поручик Бакунин ударил на шведских драгун и повернул их вспять, заплатив за это раной в плечо.
Тем временем пошли в атаку и три ударных батальона Густава. Но дальше реки семеновцы их не пустили. Едва шведы перешли реку вброд и начали подниматься на возвышенность, как капитаны Свечин и граф Толстой выступили из люнетов, бросились в штыки и опять отогнали атаковавших за реку. Атаку поддержала картечью наша батарея, и шведы бежали в беспорядке. Но дело еще не было кончено, и Текутьев послал к Сухтелену за подмогой. Она подоспела вовремя. Батальоны шведского короля снова пошли в атаку. Но эта атака была еще менее удачной, и шведские гренадеры были отбиты с еще большими потерями. Отбиты были батальоны, направленные королем в обход, а получив известие о подходе к нам свежих батальонов, Густав Третий почел за лучшее отступить.
Шведы гордились Парасальми. Екатерина же, узнав о неудаче при Парасальми, опечалилась:
– Я двадцать семь лет таких известий не получала!
Однако в то время как барон Стединк нападал на Михельсона, генерал Шульц с другой стороны у деревни Сульковы сам атаковал шведов. Увы, но даже после частной удачи под Парасальми дух шведской армии не поднялся.
– Если бы у меня была русская пехота, я бы никогда не знал поражений! – в сердцах говорил Стединк, глядя на своих финских солдат, язык которых он не понимал.
– Мое положение опасно! – докладывал он королю.
– Но вы же выиграли сражение? – удивлялся Густав.
– Если воюешь с русскими – это ровным счетом ничего не значит! – мудро ответил генерал.
Русские уже подступали к Сан-Михелю. На озере Сайма у нас было уже десять канонерских лодок, и строили еще.
Пока Густав с главными силами держался на старой русской границе, во всех остальных местах шведы отступали. Вскоре Михельсон занял Сан-Михель. Единственно, что сумел барон Стединк – это грамотно отступить, за что сразу удостоился славы лучшего полководца Швеции. В Сан-Михеле нам достались большие запасы. Но больше всего солдаты радовались бочкам с селедкой. Поев селедочки, они погнали шведов дальше до самого городка Июрвиса.
Тем временем началась противостояние на юго-западе Финляндии. В конце мая шведские войска возглавил сам король. Вскоре шведы перешли реку Кюмень. Наши были вынуждены оставить Сан-Михель, но зато укрепились на юге. Однако, вместо того чтобы дать бой на берегах пограничной реки, Мусин-Пушкин как год назад отошел за Фридрихсгам, прикрывая дорогу на Выборг.
Густав, однако, находился при армии не как главнокомандующий, а как волонтер, не беря на себя ответственность. Более всего король рассчитывал на свою вышколенную артиллерию. Однако, к его удивлению, русская артиллерия оказалась не хуже. В том была заслуга генерала Эйлера, сына великого математика.
На Фридрихсгам был нацелен отряд Каульбарса, но на подходах к крепости его разбил генерал-майор Денисов. Все снова сменилось, как в калейдоскопе. Генерала тут же обвинили в измене. Каульбарс бесился от ярости, когда на него надевали кандалы:
– Ну, оказались русские сильней, при чем здесь измена?
Впрочем, история расставила все на свои места и потомки шведского генерала с честью служили, но уже не в шведской, а в российской армии.
В конце кампании Густав, будучи на рекогносцировке на берегу Кюмени, внезапно увидел на другом берегу группу наших офицеров. Испугавшись, он приветствовал их, приподняв шляпу. Наши в ответ промолчали, глядя недобро. Король занервничал, прятаться было уже поздно.
– Руские не учтивы! – тихо произнес он.
– Наоборот, ваше величество, они весьма учиты, так как не собираются стреляют в вас! – откликнулся находившийся рядом барон Клингпорт.
– В самом деле! – обрадовался Густав и еще раз приподнял шляпу.
